Любовь Воронкова - Собрание сочинений в трех томах (Том 2, Повести)

• Название: Собрание сочинений в трех томах (Том 2, Повести)
• Автор: Любовь Воронкова
• Жанр: Прочая детская литература

---

Но девочки уже плели венки, заплетали зеленью красные, белые и желтые цветы. Настенька первая сплела венок. Она с лукавой улыбкой пошла по бережку и запела:

Со вьюном я хожу,

С золотым я хожу!

Я не знаю, куда вьюн положить!..

И все подхватили эту песню. Костя со страхом смотрел на Настеньку, которая подходила все ближе и ближе. Уж не вздумает ли она этот "вьюн" положить ему на голову?..

Между тем Чечек тоже сплела венок. Она торопливо связывала его зелеными травинками и тревожно поглядывала на Настеньку: зачем это она пошла в Костину сторону?

И все с улыбкой пели и ждали, кому наденет Настенька свой венок. Так и есть: идет к двоим, сидящим в стороне, - к Косте и Манжину. Манжин улыбался, добрые глаза его светились, как щелочки. А Костя уперся руками в землю, готовый вскочить и убежать в тайгу. Вот еще не хватало, чтобы на него, на такого большого парня, надели венок!

Настенька остановилась против Манжина, и Костя успокоился и даже чуть-чуть улыбнулся, искоса поглядывая на Васю. Но с последним словом песни Настенька вдруг повернулась к Косте и надела на него венок. Костя вскочил.

- Ну что это, однако! - проворчал он, весь красный от досады и смущения. - Ну вот еще! Не надо мне!..

Но все кричали, смеялись, хлопали в ладоши. Костя сердито снял венок, но Настенька опять на него надела. И чем больше Костя сердился, тем веселее смеялись все вокруг. Наконец Марфа Петровна сказала:

- Ну, Костя, ты что это дикий какой! Сегодня уж так будет - весну всегда в венках встречают. Раз пошел с нами, так и подчиняйся!.. Девочки, выходите, надевайте мальчикам венки - сегодня такой день!

И ребятам пришлось подчиниться. Кто с досадой, кто со смущением, кто с удовольствием, но все надели венки. И никто не заметил, как Чечек со своим нежным венком из лиловых фиалок подбежала к Косте вслед за Настенькой... и не успела! Она хотела было сдернуть с Костиной головы Настенькин венок из баранчиков и курослепов, но вовремя удержалась и тихонько отошла за спины подруг.

Больше всех был доволен этой затеей Алеша Репейников. Он весело сдвигал свой венок то на одно ухо, то на другое. И до тех пор двигал, пока не разорвал его и желтые цветы не распались на звенья.

- Эх, ну и сплели! - сказал он. - Не могли получше сделать!

Он собирал обрывки венка, пытаясь связать их. Что это: все в венках будут, а он - нет!

- Да вот у Чечек еще венок есть! - крикнула Лида Королькова. - Чечек, надень свой венок Алешке!

Все расступились, пропуская Чечек, и как-то вышло, что Чечек и Алеша стали друг против друга и все глядели на них.

- Ну, надевай скорей! - сказал Алеша, подставляя свою круглую белесую голову.

Но Чечек гордо поглядела на него, поджала губы, бросила лиловый венок на траву и отошла. Алеша, смеясь, поднял его:

- Ох, ты! Бросает!.. Ну и не надо, я и сам возьму!

- Становитесь в хоровод, ребятишки! - сказала Марфа Петровна. Запевайте дружно!

Весна, весна красная,

Приди, весна, с радостью,

С радостью, с радостью,

С великою милостью!..

Далеко улетела песня по окрестным горам. Ей вторили птицы в тайге. Ей улыбались сквозь сон раскрывающиеся цветы. И, может быть, сама Весна, услышав призывные молодые голоса, ускоряла свой шаг, поднимаясь в Алтайские горы...

Домой возвращались немножко усталые, с большими букетами трав и цветов для гербария. Мальчики теряли по дороге свои венки или вешали их на ветви лиственниц. Алеша Репейников надел шапку, а венок хотел оставить где-нибудь в кустарнике, но поглядел на душистые лиловые фиалки и надел его поверх шапки - уж очень красивый венок сплела Чечек!

Всем было хорошо, все были веселы и голодны, смеялись, подшучивали друг над другом, предвкушали веселый час ужина. И никто не знал, какой серьезный разговор разгорается у трех подруг, идущих сзади.

- Чечек, не отказывайся, - строго сказала Лида Королькова, - ты на Алешку злишься!

Чечек сдвинула черные брови:

- А что мне его - целовать?

- Фу, Чечек! - крикнула Мая. - Не притворяйся! Ты его просто ненавидишь! Я уже давно заметила. Тогда Анатолий Яковлич сказал: "Подержи мешок с овсом, пусть Алеша покормит кроликов", а ты сразу мешок и положила!

- Удивительно! - пожала плечами Лида.

- И еще и еще!.. - продолжала Мая запальчиво. - У него кролик убежал в сад, Алешка ищет, а ты видела, где он, и молчала. Почему это? И сегодня - взяла и бросила венок на землю!

- Ну и что же? - угрюмо сказала Чечек. - Ну, вот взяла и бросила. И не хочу Алешке надевать на голову, а буду всегда бросать!

- О-ей! - удивилась Лида. - Почему это? Он тебя, может, ругал?

Чечек сердито молчала.

- Никогда он ее не ругал, - сказала Мая. - За что это он будет ругаться?

- Это нехорошо, Чечек, - с упреком обратилась к ней Лида. - Он, может, какой-то приставучий и суетливый какой-то... ну, а все-таки он же наш пионер, товарищ наш...

- О! Товарищ! - возмутилась Чечек. - Очень хороший товарищ! А кто про меня хотел Анатолю Яковличу сказать? Все не хотят, а он: "Пойду скажу! Надо сказать!" Только ребята не дали, а то бы побежал. А что ему? Только бы мне назло! Чтобы я обратно домой убежала - вот что он хотел!.. Да, товарищ!

Мая всплеснула руками:

- Ой, что говорит!

А Лида Королькова нахмурилась:

- Ну, Чечек, ты совсем заблудилась. А вот хочешь знать? Если бы я считала, что надо про тебя сказать Анатолю Яковличу... ну если бы считала, что это тебе даст пользу... я бы тоже пошла и сказала.

Чечек остановилась:

- Про меня? Ты?..

- Да, про тебя. Да, я.

- А я думала - ты моя подруга!

Чечек вдруг сорвала с головы свой красный венок, забросила его и хотела бежать. Но Лида схватила ее за руку.

- Что ты, Чечек! Да, конечно, я твоя подруга, - твердо сказала она. Ну, ты же выслушай меня сначала, а потом убегай! Вот если бы я думала, что если я скажу Анатолю Яковличу, как ты сочинения списываешь, и это тебе поможет, и ты больше не будешь списывать, а будешь хорошо учиться, - я пошла бы и сказала...

Чечек попробовала выдернуть руку, но Лида держала ее крепко:

- Подожди, дослушай... Ну, а я и другие подумали, что ты и так поймешь, и можно Анатолю Яковличу не говорить, - вот и не сказали. Ну, а Алешка считал, что для тебя будет лучше, если Анатолю Яковличу сказать, ну, он и хотел...

- Чтобы для меня было лучше?

- Ну конечно! - подхватила Мая. - Что же ты думала, что он назло?

- Да, назло!

- Ой, Чечек! - задумчиво сказала Лида Королькова. - Что я думаю... что я думаю! Уж не рано ли мы приняли тебя в пионеры?

Чечек испуганно поглядела на подруг и опустила голову. Мая тотчас обняла ее за плечи:

- Ну, не говори так, Лида, не говори! Чечек подумает немного - и поймет. Мало ли, иногда человек живет, живет и чего-нибудь не понимает. А потом подумает - и поймет. А я вот тоже многого не понимаю. Думаю: почему так? В избе жить лучше, а наш дедушка все равно в аиле живет!.. И почему это: у меня отец алтаец, а волосы у меня белые? У мамы тоже волосы белые, потому что она русская. Но ведь у отца черные? Значит, надо, чтобы у меня половина волос была белая, а половина - черная. А почему же я вся белая?

Лида невольно усмехнулась:

- Да ну тебя, Майка!

А Чечек молчала всю дорогу и думала о чем-то. И подруги не мешали ей.

В ДОМИКЕ МАРФЫ ПЕТРОВНЫ

Прошел май. Прошли трудные, волнующие дни экзаменов.

В эти дни Костя не знал и не видел ничего, кроме книг, учебников, тетрадей, чертежей.

Ваня Петухов, которому Костя помогал готовиться к экзаменам, однажды сказал:

- А ты-то, Кандыков, что сидишь над учебниками не вставая? Ты и так сдашь!

- Как сдать... - ответил Костя. - Можно сдать по-разному. А я хочу на пятерки.

Костя сдал на пятерки. И лишь на другой день после того, как в последний раз вышел из экзаменационного зала, он вдруг почувствовал, что жизнь хороша и разнообразна. Ему хотелось все: и побежать в сад проверить яблоньки, и взяться за арык, и послушать болтовню Чечек, расспросить о ее делах. Но отец сказал, что в колхозе нужны люди на посадку картошки, и Костя с удовольствием отправился в поле. А самой главной заботой его было - написать заявление и отправить в Барнаульский плодово-ягодный техникум.

Кроме всех этих забот, возникла еще одна: он вдруг, помимо своей воли, стал актером.

Однажды, возвращаясь с колхозного поля чуть-чуть усталый, он зашел в школьный сад. Нежная листва маленьких яблонь смутно зеленела в синеватых сумерках. Деревца стояли тихие, словно удивленные, что они живут, что у них под мягкой корой идут соки, что они, как и взрослые деревья, тоже сумели развернуть листья.

Костя медленно шел по саду и, задумчиво улыбаясь, думал: "Ухожу... И в классе уже кто-то другой будет сидеть на моей парте. И за моими яблоньками будет ухаживать кто-то другой. А меня здесь будто и не было... яблоньки мои и то меня забудут... Ну, это-то ничего. Лишь бы ребята их любили!"

В таком чуть-чуть грустном раздумье он вышел из сада на школьный двор. И тут же несколько голосов окликнуло его: