Любовь Воронкова - Собрание сочинений в трех томах (Том 1, Повести и рассказы)

• Название: Собрание сочинений в трех томах (Том 1, Повести и рассказы)
• Автор: Любовь Воронкова
• Жанр: Прочая детская литература

---

- Аниска, ау!

- Аниска, ты где? Ты что делаешь?!

Аниска встала. Девочки пробирались к ней сквозь кусты.

- Чего нашла? Чего нашла? - звонко и торопливо, как птица, повторяла Танюшка. - Что смотришь?

Она заглянула своими быстрыми чёрными глазами в Анискину корзинку. В корзинке топорщились сухие еловые шишки - Аниска набрала разжигать самовар.

- Ничего? А почему здесь сидишь?

Аниска помедлила - рассказать или не надо?

- Тут одна история была...

Танюшка тотчас пристала:

- Какая история? Какая? Что сделалось?

Катя молча глядела на Аниску спокойными ожидающими глазами. Солнце просвечивало сквозь её белёсые волосы, торчавшие над голубой ленточкой, и голова её была похожа на пушистый одуванчик.

- Вот я видела... Отсюда червяк вылез...

- Ой! Вот так история, - закричала Танюшка, - про червяка!

- Червяк вылез. А потом? - спросила Катя.

- А потом муравьи напали, разорвали его и утащили.

- И всё?..

Аниска и сама не могла понять, почему ей так интересно было смотреть, а рассказ вышел совсем неинтересный.

- А ну-ка я сама погляжу!

Танюшка схватила рыжую сухую ветку и быстро разворошила край муравейника. Муравьи закипели-забегали, потащили куда-то свои белые коконы...

Аниска оттолкнула Танюшку, вырвала у неё ветку и забросила в чащу.

- Ты что? Драться, да?! - У Танюшки в голосе послышались слёзы. - Уж скорей драться, да?

- А ты не мучай.

- А кого я мучаю? Кого? Кого я мучаю?

- Муравьёв. Они строили, а ты ломаешь.

- Ну и сиди со своими муравьями. Косуля!.. Кать, пойдём! Пусть одна ходит!.. Косуля, Косуля!

Катя невозмутимо запела тоненьким голоском и пошла по лесу. Она не любила, когда плачут и когда ссорятся.

Аниска хмуро посмотрела им вслед. На смуглых скулах выступил румянец. Всегда так. Когда сказать нечего, так сейчас - "Косуля".

А это слово Аниске было больней всего на свете.

2. БРАТЕЦ НИКОЛЬКА, С КОТОРЫМ МОЖНО РАЗГОВАРИВАТЬ

Мать уходила из дому и наказывала Лизе, старшей Анискиной сестре:

- Гляди за домом. Уберись в избе, подмети, посуду вымой. А перед зеркалом довольно вертеться - не доросла ещё.

- А Аниске - что?

- А ей - с Николькой сидеть.

И, уже выходя из избы, крикнула:

- Не обижайте Никольку, смотрите!

Лиза с тоской посмотрела на молочные кринки с застывшей белой кромкой по краям, на сальные чугунки, на большую плошку с остатками щей... А она только что причесалась и покрылась чистым голубым платком - можно бы и на улицу...

Она стояла возле печки и острыми мышиными глазами искоса поглядывала на Аниску. Взялась было за ухват, чтоб достать горячей воды, и снова со вздохом поглядела на Аниску:

- Может, ты вымоешь... а?

Аниска поливала свои цветы. Цветы у неё стояли на всех окнах - в горшках, в консервных банках, в кринках с отбитым горлышком.

- Мать велела тебе, - ответила Аниска, - а мне с Николькой.

- Ну, Николька-то ведь спит! А? Мне ведь на школьный участок надо! Я же платье запачкаю!..

- А ты фартук надень.

- У, Косуля! Вот сейчас побросаю все твои цветы!

Аниска растопырила руки. Ей показалось, что Лиза и вправду сейчас набросится на её горшки и плошки.

- Во! Как наседка расшиперилась! - засмеялась Лиза. - А как будто я их после разбросать не могу!

- А я матери скажу!

- Скажи. Она и сама рада будет - в избе светлей. Говори - не будешь мыть?

Аниска посмотрела на свои фуксии, "огоньки" и "крапивки" - такие они были беззащитные, словно маленькие детки! Они глядели на неё малиновыми и лиловыми глазками, словно просили не давать в обиду.

- Иди уж!..

Аниска налила в миску горячей воды и взялась за мочалку.

Лиза повеселела:

- Ты сейчас вымоешь... А я после обеда. Уж после обеда к тебе не пристану!

Она ещё раз заглянула в зеркало и проворно выскочила из избы. Лишь бы сейчас не мыть, а там видно будет!

Жаркая тишина в избе. Слабый запах цветущей сирени плывёт в открытые окна. На рябине поют скворцы...

Всегда было так. Девчонки водятся друг с другом, а она с ними никак поладить не может. Вот и опять - поссорилась с Танюшкой. А из-за чего? Из-за каких-то муравьёв!..

...Аниска тёрла кринки горячей мочалкой, обливала их чистой холодной водой...

А на что ей нужны эти муравьи?

Но вспомнилась их суматоха, их муравьиная паника, их беготня. И Аниска сказала, обращаясь к большой миске:

- А она пусть не ломает. Им ведь тоже не легко строить-то! А к чему она сломала? Ну?..

В окно влетела бархатная оранжевая бабочка. Аниска поймала её, трепетавшую на стекле:

- Красавица ты моя! И кто ж тебя так нарядил? И кто ж тебя так разукрасил?

Аниска глядела на бабочку, ожидая ответа:

- Ну, скажи - ты откуда? Ну, скажи - как тебя зовут?

На кровати захныкал Николька. Аниска тихо вздохнула:

- Ну лети. Прощай. Прилетай ещё - ты меня не бойся!

Проводив глазами вспорхнувшую бабочку, Аниска подошла к кровати.

Никольке ещё года не было. Он говорить не умел, только гукал. Но зато умел слушать. Он слушал всё, что бы Аниска ему ни рассказывала. И только он один не ссорился с ней и не называл её Косулей.

Аниска усадила братца на полу, на разостланное одеяло, дала ему вместо игрушки расписную деревянную ложку.

- Сиди. А мне надо посуду вымыть. А то Лиза придёт - знаешь, какая у нас Лиза? Она теперь с девчонками на речку убежала. Хоть и сказала, что на участок. Да уж я знаю... Сегодня жарко-жарко! Ну, зачем на пол сползаешь? Сиди на одеяле. Вот так. А тебе на речку хочется?

- А-гу... - отвечал Николька.

- А, хочется! - продолжала Аниска. - А мне, думаешь, не хочется? А вот надо с тобой сидеть. И посуду мыть. И в избе убираться. А то мамка придёт, скажет: почему не убрано? Лизе от матери попадёт. А мне от Лизы ещё больше попадёт. Уж лучше вот я домою посуду да вымету...

- А-гы... - отвечал Николька.

- Да, тебе всё "агы". А у меня смотри какие руки! Чугунок-то в саже был. Ну это, Николька, всё ничего. А вот, знаешь, мне бы надо в лес сбегать. Мне бы на весь день... я бы тогда ронжу нашла. Отец говорит, у нас в лесу ронжи есть. Только далеко, за Лощинами, - он-то их видел. А знаешь, какие эти ронжи? Как полетят, как развернут крылья - так лес и осветят! Красные у них крылья-то. А я вот сколько хожу по лесу - никогда эту птицу не видела!

Никольке надоело сидеть на полу. Он закричал, забросил свою ложку под лавку. Аниска заторопилась:

- Ну подожди! Вот только блюдо осталось! Ну что, не можешь подождать, да? Ну сейчас, сейчас! Беру! Беру!

Аниска убрала посуду, взяла Никольку на руки и вышла из избы. Николька зажмурился от солнца.

- На лужайку пойдём?

- А-гу-у, - пропел Николька.

Аниска кивнула головой:

- Ну я так и знала, что тебе на лужайку хочется!

Лужайка была среди деревни, возле колодца - зелёная луговинка, наполовину затенённая старой липой. Здесь ребята играют в салочки и в горелки, здесь под липой на брёвнышках сидят по вечерам...

Но вышла Аниска с Николькой на руках из калитки, дошла до лужайки и остановилась, раскрыв от изумления свои серые косые глаза.

3. ЛАСКОВОЕ СЛОВО

Лиза не убежала с девчонками на реку. Все они стояли здесь, сбившись в кружок, - и Катя, пушистая как одуванчик, и черномазая Танюшка, и курносая Верка, с розовыми, словно полированными щеками. Тут же лепился и Прошка Грачихин, белый с белыми ресницами, коренастый и по виду настырный.

И среди них Аниска увидела чужую девочку. Она была в коротком красном платье; аккуратные тоненькие косички с большими бантами лежали на плечах. Лиза кружилась возле неё, щупала её платье, разглядывала пуговки на груди. А Танюшка щебетала, как воробей:

- Ты на всё лето приехала? А с нами водиться будешь? А на реку пойдёшь? А на школьный участок пойдёшь?

Девочка улыбалась. Аниска заметила, что верхние зубы у неё немножко торчат. Но эти два маленьких белых зуба нисколько не портили её улыбки.

- Косуля пришла, - вдруг сказал Прошка и спрятался за чью-то спину: за "Косулю" Аниска и влепить не замедлит.

- Косуля? - спросила чужая девочка. - А почему же Косуля? Косули ведь это животные такие. Ну, вроде оленей, что ли...

- А она же у нас косая, - объяснила Лиза, - у неё один глаз к носу забегает.

- Глаза по ложке, не видят ни крошки, - сказала румяная Верка и засмеялась.

А Танюшка сквозь смех скорчила рожу и вытаращила глаза, представляя Аниску.

Аниска стояла не говоря ни слова, будто не о ней шла речь. Она никогда не думала, чтобы у человека могло быть такое белое лицо, как у этой чужой девочки, и такие прозрачные нежные голубые глаза.

Эти голубые глаза весело глядели на Аниску:

- А как её зовут? Как тебя зовут, а?

- Аниска, - ответила за сестру Лиза и добавила, понизив голос: - Хоть бы причесалась. Вечно как помело!

- Аниска? Аниса, значит. Надо вежливо называть друг друга.

Чужая девочка подошла к Аниске и взяла её за руку.

- А меня зовут Светлана. Я к бабушке в гости приехала. Марья Михайловна Туманова - это моя бабушка. А это твой братик, да? Ой... какой маленький!..