Николай Байтов - Зверь дышит

• Название: Зверь дышит
• Автор: Николай Байтов
• Издательство: Новое литературное обозрение
• Жанр: Современная проза
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-4448-0143-7

Николай Байтов — один из немногих современных писателей, знающих секрет полновесного слова. Слова труднолюбивого (говоря по-байтовски). Образы, которые он лепит посредством таких слов, фантасмагоричны и в то же время — соразмерны человеку. Поэтому проза Байтова будоражит и увлекает. «Зверь дышит» — третья книга Николая Байтова в серии «Уроки русского».

---

Последняя строфа прозвучала на подъёме, более уверенно. Мерц поспешил спустить воду и, мимоходом глянув в зеркало, открыл дверь. Вышел.

— Извините, — сказал он в спину стоявшего у окна. Тот не прореагировал, но потом, когда Мерц его тронул за плечо, вздрогнул и обернулся, — как показалось, со страхом.

— Простите меня, — сказал Мерц, стараясь улыбнуться приветливо и обезоруживающе. — Я был в туалете и невольно подслушал стихотворение, которое вы прочитали… Вы знаете, я был просто… э-э… потрясён… Вы знаете… э-э… если б вы не возражали, я бы хотел… ну, что ли… познакомиться с вами, а?

— Познакомиться? — отозвался тот вяло (страх его мелькнул — и пропал). — Ну так что ж. Игорь. — Он протянул ладонь.

— Да? Совпадение: я тоже Игорь, — Мерц пожал. — Хотя мои друзья предпочитают звать меня Мерц. Кличка такая. (А некоторые, кто меня не знают, зовут — Игорь Мерц, — то есть это уже превращается в фамилию…) Но дело не в этом… Вы знаете, может быть, мы просто пойдём ко мне в купе, выпьем коньяка, а? И я, может быть, попрошу вас ещё раз прочесть это стихотворение, — потому что я не всё расслышал, а мне очень хочется… Мне хочется даже выучить его наизусть…

Несколько секунд человек смотрел на Мерца молча и, казалось, рассеянно, — и Мерц вдруг поразился своей суетливости. Она была ему вовсе не свойственна. Что за тон он взял и почему? — какое-то мелкое мельтешение. Мерц устыдился… Человек этот, Игорь, был примерно одного с ним возраста и одной комплекции: плотный, невысокий здоровяк, — лицо немного одутловатое, на голове короткий ёжик, в левом ухе маленькая серьга.

— К вам в купе? — протянул он с сомнением. — Там, наверное, люди спят, мы помешаем…

— Там только один — мой сослуживец, точней, даже подчинённый. Коммерческий директор. Я взял целое купе на двоих… Он не пьёт со мной, потому что стесняется, держит себя официально. Да я и не предлагаю, — знаете, чтобы не создавать для него неловкости… Нет, я думаю, мы не очень его потревожим…

— Ну, тогда можно. — Игорь улыбнулся. — Других предложений всё равно нет: у меня полное купе, и все спят.

Через минуту они сидели за столиком, и Мерц разливал дагестанский коньяк в пластмассовые стаканчики.

— Терпеть не могу ездить в поездах. Маюсь, не сплю, не нахожу места… И эта теснота, люди кругом… Потому и на отдельное купе раскошелился, а всё равно…

— В Питер едете? — поинтересовался Игорь, выпив.

— Да, в Питер. По делам. — Перочинным ножом Мерц отрезал ломтик лимона, протянул ему.

— А что это за имя такое… как вы сказали? — Мерц? Это откуда?

— Давай на «ты», ладно? Мне так проще.

— Давай… Это похоже на «мертвец». Сокращение от «мертвеца»? — предположил Игорь.

— Мертвец? Опаньки! — Если б Мерц выпивал один и ему самому пришло бы это в голову, он бы перекрестился. Но тут он почему-то постеснялся. А надо было…

— Нет, — сказал он серьёзно. — Эта кликуха есть корень слова «ком-мерция». — «Merchant», «коммерсант», «меркантильный» — вот что это означает… Если знаешь, — латинское имя Марк — так это в переводе просто «купец». «Маркет» — отсюда. «Ярмарка»… А кстати и — Меркурий, бог торговли, а? — вдруг осенило Мерца.

— Может быть. Но у тебя это слабо проглядывает. У тебя какое-то мерцание. По тебе не скажешь, что ты — коммерсант.

— Ну спасибо!.. Нет, без шуток. Я просто счастлив, что произвожу такое впечатление. Даже не ожидал… А ты… э-э… чем занимаешься? И куда, так сказать, путь держишь?

— Еду с друзьями. В Питер, на фестиваль.

— Ты музыкант?

— Почему? — удивился Игорь.

— Ну, ты читал стихотворение про гитариста. Я подумал — ты себя имел в виду.

— Да нет как бы. Я — художник.

— Художник? — И это стихотворенье ты не сам сочинил?

— Нет.

— А кто?

— Не помню. Читал. Или слышал на вечере… Хороший поэт… Вроде он из Самары…

— Фамилию забыл, а текст помнишь?

Игорь пожал плечами:

— Так получилось. Избирательная память.

— Прочти ещё раз, — попросил Мерц, наливая ещё коньяку.

— Давай… Так ты, может, сразу запишешь, если действительно понравилось?

— Правильно. Запишу. — Мерц сунулся в саквояж за блокнотом. Игорь смотрел на него, медленно думая и — непонятно, о чём.

— А, я забыл… хотел же… мне надо мобильник подзарядить. А то на последнем издыхании. — Он полез в карман брюк… потом из другого кармана — из куртки — выудил зарядное устройство.

— Воткни вот сюда, — показал Мерц.

— А я думал, только там, возле туалета…

— Нет, в этом вагоне во всех купе розетки. «Первый класс», так сказать… А в твоём разве нет?

— Не знаю. — Игорь вяло пожал плечами.

2

Когда прогрохотал московский скорый
вдоль матовых кладбищенских столпов,
никто не слышал, как ещё нескоро
улёгся гул в пустотах черепов.
Лишь, тихо охнув в луже мерзкой жижи,
почувствовал запойный гитарист,
что ветер взвыл на четверть тона ниже
и незаметно дрогнул нотный лист.
И понял он, что всё не так-то просто,
и надо как-то денег наскрести
и переехать дальше от погоста.
И, может быть, собаку завести.

3

Потом Мерц долго рассказывал. Поезд мчался и стучал. Мерц рассказывал свою жизнь. Игорь слушал, изредка крякая или вздыхая. Стороннему слушателю (например, коммерческому директору, который лежал на верхней полке и из деликатности притворялся спящим) могло представиться полной загадкой, каким образом эти доверительные откровения были инициированы, казалось бы, вовсе посторонним стихотворением — про московский поезд, кладбище и гитариста. Однако ни самому Мерцу, ни сочувствующему Игорю (они уже допили коньяк, и Мерц достал из саквояжа четвертинку водки) эта связь стихотворения с жизнью не казалась странной. Напротив, она была совершенно естественной.

Уже Мерц приступил к тому, как он, собственно, и стал коммерсантом. — Начало 90-х. — Он едет автостопом через Казахстан. (Перед этим он успел объездить Индию, Тибет и даже часть Китая (запад, где уйгуры)…)

Нет, ладно, не будем пересказывать его повести: она малоинтересна и в ряде деталей весьма сомнительна. А главное, она никак не связана со смыслом данного рассказа……

— Ты спишь, Игорь?

— Нет. Говори, говори. Я захвачен, я потрясён.

— Иронизируешь? Чем же ты потрясён?

— Я не знаю. Вроде всё как надо. Как обычно. Но — потрясён… Наверное, ты талантливый рассказчик, Мерц… — мерцающий…

— Но на самом деле ты спишь.

— Да нет… Но я, пожалуй, пойду… Два часа осталось…

— Иди, что ж. Какое твоё купе?

— Восьмое.

— А может, ещё встретимся в Питере?

— Хочешь, загляни на фестиваль…

— Это куда?

Игорь достал из кармана мятую программку. Мерц взглянул:

— В Манеже?

— Да. Приходи часам к трём. Или позже… В три — открытие…

4

Мерц лёг, не раздеваясь, на нижнюю полку и прислушался к звукам, которые обнаружили себя в наступившем безмолвии. Поезд мчался очень быстро, почти без стука и раскачиванья. «Там было слово „прогрохотал“. Это слово — неправильное», — подумал Мерц, покосившись на столик, где он оставил блокнот рядом с пустыми бутылками. Про поезд можно было сказать, что он стремительно скользит, и Мерцу казалось — он слышит шорох воздушной струи за двойным стеклом окна. «Но, может быть, снаружи слышно совсем другое…»

Он стал задрёмывать, потом очнулся посреди каких-то бессвязных мыслей, попытался что-то сообразить — и, похоже, всё-таки уснул… Но ненадолго, всего будто бы минут на десять — пятнадцать, — уже шёл по вагону проводник и стучал в двери купе. Мерц продолжал лежать. В коридоре начались хождения и голоса. Коммерческий директор зашевелился, зевнул, поднялся — «ну что, подъезжаем?» — пошёл в туалет. Мерц смущённо глянул: бутылки стоят — «надо было убрать хоть под стол… а, да ладно…», — встал наконец и тут увидел мобильник, забытый Игорем. Пошёл его искать. Заглянул к нам:

— Э-э… простите… доброе утро… а Игорь где?

— Игорь? — не поняли мы.

— Это восьмое купе?

— Да, восьмое.

— Ну, с вами едет человек, художник… Забыл у меня мобильник. Поставил на зарядку и забыл… Он едет на фестиваль какой-то… Вы на фестиваль едете?

— Да, — мы переглянулись. — Мы едем. Вот — нас трое. А разве кто-нибудь ещё туда едет?

Мерц удивлённо оглядел купе. (Сосна ещё спал.)

— А на четвёртом месте кто?

— Никого. Четвёртое так и было пустое с самой Москвы. Может, вы напутали? Он сказал, что здесь едет?

— Да. В восьмом купе.

— Странно, — сказал я. — Кто это мог быть?.. И он нас знает?

— Ну да, вроде…

Света взяла у Мерца мобильник и заглянула в контакты.

— Смотри-ка, — показала мне, — тут и мы с тобой!.. И Элмар… И ещё куча народу…