Олег Бондарь - Призрачно всё

• Название: Призрачно всё
• Автор: Олег Бондарь
• Жанр: Ужасы и Мистика

Ночью к мужу приходит жена. Казалось бы, ничего странного, если бы жена не была парализована и способна передвигаться только в инвалидной коляске…

---

Женщина не прочь была пообщаться, пересказать нам сельские сплетни, но Влад захлопнул дверцу и рванул автомобиль с места.

Жила Семеновна на отшибе, можно сказать, за пределами села. Ее домик, небольшой, аккуратный, прятался в ложбине, заросшей деревьями, со стороны, если не присматриваться, его можно было и не заметить. Я вспомнил, что Влад называл старуху то ли знахаркой, то ли ведьмой. Похоже, его предположение не столь абсурдное, каким казалось сначала. Нормальные люди селятся вблизи друг к другу. Так удобнее, комфортнее, да и безопаснее. Отшельниками становятся или по принуждению, или если есть что скрывать от соседей.

Подъездной дорожки к домику не было. Лишь узкая тропинка виляла от дороги, огибая кусты, горбы, выемки. Пользовались ею не часто, трава была лишь слегка примята.

Домик небольшой. Такие жилища строили еще в позапрошлом веке, а может, и раньше. Только тогда крыши покрывали соломой, здесь же — потемневший от времени, кое-где поросший зеленью шифер. Глиняные стены побелены известкой, рамы окошек покрашены в синий цвет. Дворик аккуратный, чистый, на ограждённой красными кирпичами клумбе увядали цветы, названия которых я не знал. Дверь — деревянная, сбитая из толстых досок, щели между ними заделаны замазкой и сверху закрашены уже слегка облупившейся коричневой краской. На двери и раме по металлическому кольцу для замка. Только замка не было. Вместо него доступ в жилище преграждала вылинявшая лента. Наверное, хозяйка была где-то рядом.

Мы обошли домик посыпанной золой дорожкой, заглянули в деревянную пристройку, когда-то в ней держали скот, и запах еще не выветрился. Вышли к огороду, спускавшемуся к ручью, но ни одной живой души не увидели.

Вернулись обратно. Влад решительно расправился с узлом на ленте, дверь отворилась, и мы оказались в коридорчике, разделяющим жилище на две половины. Плотно утрамбованный земляной пол был устелен сухой травой, которая приятно шуршала под ногами. Обилие запахов шибануло в голову. Они были приятные, пьянящие. Старушка действительно знала толк в травах. Засохшие букетики красовались вдоль потолка и на стенах, они были повсюду.

Из коридорчика две двери, одна напротив другой, вели в комнаты. Одна комната, наверное, нежилая, на двери висел маленький, декоративный замочек. Дверь в другую была открыта. Из нее в коридор просачивался скудный свет.

Большую часть комнаты занимала старинная русская печь. В оставшемся пространстве помещались узкая кровать с пружинным матрацем, аккуратно застеленная, с возвышающейся над покрывалом пирамидой из подушек, самодельный стол-тумба с потершейся на изгибах клеенкой, два стула с матерчатой обивкой. На стенке возле кровати — коврик с идиллической картинкой пасущихся на лужайке оленей, над плитой возле печи на вбитых в стену крючках — кухонная утварь. Глиняный пол устилали домотканые рядюшки, а под потолком — все те же связанные пучками высушенные травы.

В комнате чисто и аккуратно. Сквозь маленькие окошки проникало достаточно света, чтобы жилище выглядело уютным и комфортным.

Казалось странным, как почти столетняя старушка способна поддерживать идеальный порядок. Наверное, ей кто-то помогал. В селах, в отличие от городов, еще остались сердобольные люди.

— А вот это уже интересно.

Влад приблизился к столу и, облокотившись на него, внимательно изучал висевшую на стене, пожелтевшую от времени фотографию в резной деревянной рамочке. Я подошел ближе. На фотографии можно было различить фасад дома с круглыми колонами, подпирающими отделанный лепниной портик. На переднем плане на лужайке, обрамленной аккуратно подстриженными кустиками, запечатлена женщина в белом платье и пышной шляпке с закрывающей глаза паутинкой вуали. В одной руке женщина держала цветы, другой, обнимала малышку, которая едва достигала ее очерченной поясом талии. Девочка тоже — в нарядном платье, а ее светлые кудряшки обрамлял самодельный венок из одуванчиков.

— Фотография, как фотография. Кто-то из предков, наверное.

— В том то и дело… — Влад задумался. — Изображения чужих людей на стенку не вешают. Тем более что фотография только одна и, по-видимому, она для Семеновны очень дорога. Учитывая, год ее рождения, можно предположить, что на фотографии она с матерью.

— Ну и что? — не мог врубиться я.

— А то, — не стал тянуть резину Влад, — что я уже видел изображение этого дома. Правда, на другом снимке. Он висит в тещиной комнате. И она утверждает, что это — родовое гнездо ее предков.

— Получается, что Наталья Владимировна и Семеновна родственницы?

Влад некоторое время молчал, затем хмыкнул с ехидцей.

— Не замечал проявления родственных чувств. Кажется, они вообще не общались, разве что на уровне хозяин-прислуга.

Больше смотреть было нечего, да и негде. Мы вышли в коридорчик. Входная дверь распахнута. В нее просачивалась полоска солнечного света. Ветер покачивал деревья, растущие перед входом, отражающиеся на полу листья трепетали, рябили, создавая иллюзорную реальность.

Влад посмотрел на замочек, преграждающий вход в другую комнату, взялся за него, и тот раскрылся. Он не прилагал усилий, не пытался его взломать, дужка сама выпала из гнезда.

Комната не была жилой. Об этом свидетельствовали наглухо закрытые ставнями окна, запах сырости и еще чего-то, что противоречит духу жилья обетованного. Света сквозь дверь проникало мало, а электричеством старушка не пользовалась. Ни лампочек, ни розеток.

Когда зрение адаптировалось, я увидел очертания, накрытого брезентом дивана, стол, заставленный разномастной посудой: графины из зеленоватого стекла, стопки тарелок, лоток с вилками и ложками. Посредине высился затейливый подсвечник с тремя заплывшими парафином огарками. Влад щелкнул зажигалкой. Желтоватые огоньки неохотно лизнули черные кончики фитилей, затем взбодрились и, потрескивая от удовольствия, взметнулись ввысь. В комнате стало светлее, хотя уюта не добавилось. Тени от свечей метались по стенам, наводя на мысли о призраках и прочей чертовщине, которая, несомненно, должна была здесь водиться.

У противоположной стены высился одежный шкаф, рядом с ним комод из темного дерева, вероятно, очень старый. В комоде, судя по всему, Семеновна хранила самое ценное, на металлической дужке запора висел замок, внушительнее и солиднее, чем на двери комнаты. Захватив подсвечник, Влад приблизился к комоду, подергал замок. В отличие от предыдущего, он добровольно сдаваться не собирался. Влад вошел в раж и резко дернул со всей силы. Раздался треск. Замок уцелел, не выдержало дерево. Дужка, на которой держалась скоба, отлетела вместе с куском трухлявой древесины.

Влад протянул мне подсвечник и поднял крышку. В нос шибануло запахом нафталина, табака и портящейся ткани. Аромат — сногсшибательный. Я отшатнулся, а Влад, вдохнув изрядную долю пыли вперемешку с рассыпанной от моли махоркой, закашлялся до слез.

— Если бы Семеновна пыталась создать химическое оружие, лучше бы у нее не получилось, — едва выдавил из себя сквозь непрерывающийся кашель. — Ловушка для воров, да и только.

— Может, и в самом деле? — поддержал шутку.

— Ага, — Влад вытер глаза, чихнул в последний раз и, набрав в легкие воздух, снова заглянул в комод. Я поднял подсвечник выше и смотрел через его плечо.

Все пространство занимал сложенный ковер, что таилось под ним, неведомо. Да нам и не интересно было рыться в старушечьих вещах. Внимание притягивало то, что лежало сверху..

— Интересно-интересно…

Влад вытащил чужеродный предмет, которого здесь не должно было быть, он выпадал из общей картины, и не обратить на него внимания было невозможно. К тому же, отсутствие пыли явно свидетельствовало, что положили его в старушкину сокровищницу недавно.

— Кажется, я эту вещицу уже видел.

Влад держал в руках обыкновенную канцелярскую папку, белую, почти новую, с аккуратно завязанными на бантик тесемками.

— Как она здесь оказалась? — я почти сразу догадался, что, волей случая, нам удалось наткнуться на пропавшие бумаги Иннокентия Вениаминовича.

Об этом мы спросим у Семёновны. И поверь мне, она все расскажет, как миленькая.

Влад не повышал голос, внешне казался спокойным, но я уловил металлические нотки, от которых пробирала дрожь, и понял, если старушка заупрямится, ей придется несладко.

* * *

Старушки нигде не было. В особняке Семеновну не видели с тех пор, как Влад отвез ее в больницу.

Мы поднялись в кабинет Влада. Я сгорал от нетерпения. Неужели сейчас все прояснится? Ведь не исключено, что содержимое папки и стало причиной смерти Иннокентия Вениаминовича.

Время остановилось. Неумолимо долго Влад боролся с узелками, его медлительность воспринималась мною, как пытка. Хотелось вырвать у него папку и разорвать ее, чтобы ускорить процесс.