Соня Мармен - Ветер разлуки

• Название: Ветер разлуки
• Автор: Соня Мармен
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 2015
• ISBN: 978-966-14-8583-8

XVIII век. Александер Макдональд, сын гордых горцев, вынужден покинуть родную Шотландию. Бросив вызов судьбе, он отправляется за океан на войну. Во время одного из сражений он спасает незнакомого юношу. Увидев его сестру, зеленоглазую красавицу Изабель, Александер без памяти влюбляется… Но родители девушки против их пылких чувств, к тому же у Изабель есть жених. И пока Александер сражается с французами, Пьер увозит Изабель в другой город и женится на ней. Известие об этом заставляет Александера бежать из армии… За дезертирство его ждет суровая кара, но он готов на все, чтобы найти любимую!

---

О планах принца нам ничего не было известно. Мы знали только, что в середине июля он высадился вблизи западного побережья Шотландии, на острове Эрискей. Знамя Стюартов было поднято спустя месяц в Гленфиннане. С тех пор многие присягнули новому монарху на верность и по всей стране стало раздаваться бряцание оружия. Начиналась кампания 1745 года. Что будет дальше, я и так знала.

– Я позабочусь о том, чтобы они оказались подальше от поля сражений, – хриплым голосом пообещал Дункан.

Я накрыла ладонь сына своею ладонью. На сердце у меня было тяжело. С годами он стал очень похож на своего отца. Как и я, Дункан очень скучал по Лиаму. Я знала, что его мучит. Как и его отец много лет назад, Дункан увлекал своих сыновей вслед за очередным представителем дома Стюартов, заранее зная, что смерть станет их спутником до самого дня победы или поражения. Но здесь, в Хайленде, свобода имела свою цену…

Миру никак не удавалось воцариться на наших землях. По преданиям, эту суровую горную страну до сих пор населяли души великих воинов-фианна[6] и даже сам ее воздух был напоен их дыханием, так что запах sassannach[7] никогда здесь не задерживался. Бывают вещи, которые не меняются никогда. Так, убеждение, что выживание народа зависит от незыблемости его корней, шотландцы впитывали с молоком матери. Англичане же методично пытались нас подчинить, терзая нашу землю и обнажая наши корни, дабы было проще их вырвать. Что ж, пришло время воинственной душе нашего народа проснуться, пришло время Пылающего креста…

– Вот и хорошо, – отозвалась я, прекрасно зная, что больше ничего говорить не следует.

Я перевела взгляд на холмы и несколько минут наблюдала за играющими внуками. Александер догонял Джона. Он всегда следовал за своим братом, словно тень, повторял за ним его слова и поступки в надежде, что это поможет ему стать полноправным членом клана. Поразительно, что природа, сделав мальчиков похожими друг на друга как две капли воды, наделила их столь разными характерами.

Я не сомневалась в том, что они очень привязаны друг к другу. И все же было что-то мистическое в этом феномене, когда два разных существа оказываются так похожи и в то же время так отличаются друг от друга. Одна кровь, одна плоть, но разные умы, взращенные в разном окружении, в разных семьях… Джон отличался рассудительностью и спокойным нравом, и ему не раз приходилось усмирять воинственную и порывистую натуру брата. Он всегда вставал на защиту Александера, когда тот совершал очередную глупость, а это случалось очень часто. И все-таки я чувствовала, что с некоторых пор братья стали ладить друг с другом хуже, чем прежде. Может, этого бы не произошло, если бы их не разлучили в раннем детстве? Одно было ясно: эта разлука была ужасной ошибкой.

Начало этой истории положила преждевременная смерть маленькой Сары. Она была всего на два года старше близнецов и умерла от дифтерии. Скоро выяснилось, что заболел также и Колл, который был на год младше Сары, а следом за ним и Джон. Испугавшись за Александера, Дункан с Марион решили отправить его в Гленлайон, в семью деда по материнской линии. Мальчик должен был вернуться домой, как только его братья выздоровеют… если, конечно, Господь над ними смилостивится. Прошло несколько долгих месяцев, прежде чем случилось чудо и оба мальчика поправились. Разумеется, болезнь не прошла без последствий, однако со временем они забылись. И все же измученная тревогами Марион опасалась, что Александер, который был слабее Джона, может заразиться, и его еще на какое-то время оставили в Гленлайоне.

Жизнь в Гленко не становилась легче, и месяцы растянулись на годы. По прошествии трех лет к Марион наконец вернулись силы и мальчик стал жить на два дома – летом у родителей, а зимой у деда. Только три года назад Александер окончательно вернулся в долину и с тех пор пытался завоевать себе место в клане. Его считали чужаком, и это ужасно его ранило.

Была ли тому причиной ревность или непонимание, но он часто оказывался в одиночестве. В доме деда по материнской линии его воспитывали как сына лэрда, и он жил в комфорте, которого иначе ему бы никогда не довелось узнать. Все это делало Александера чужаком в глазах его братьев и сестер. В довершение всего дед, лэрд Джон Кэмпбелл по прозвищу Желтоволосый, относился к мальчику с особой любовью, и это вызывало зависть у других его внуков.

Внезапно между мальчишками, только что мирно игравшими в догонялки, вспыхнула ссора. Как обычно, Джон встал между Малькольмом Хендерсоном и Александером, который никак не хотел уступать.

– Не понимаю, почему он так себя ведет, – пробормотал Дункан, который тоже наблюдал за детьми. – Всегда и со всеми он ищет ссоры… Почему? Иногда мне кажется, что лучше было бы оставить его дома…

– Дункан, мальчику очень тяжело. Здесь для всех он – Кэмпбелл, а в Гленлайоне – какой-то там жалкий Макдональд. Неужели не ясно? Он ищет себя, и твоя обязанность – помочь ему понять, кто он есть. Фамилия остается пустым звуком, если у человека, который ее носит, нет души.

Тряхнув в знак согласия волосами цвета воронова крыла с проблесками седины, Дункан посмотрел на наши соединенные руки, лежащие на моем поношенном арисэде[8]. Они с Марион давно поняли, что отсылать сына надолго в Гленлайон было ошибкой, и теперь терзались угрызениями совести, я это знала. Однако воинственный нрав сына часто выводил Дункана из себя. Это по его почину к мальчику приклеилось обидное прозвище Ала́с[9]. Дункан знал, что ему предстоит наладить отношения с этим ребенком, который без конца пытался своими шалостями привлечь к себе внимание. И он поклялся, что впредь ничто не разлучит его с сыновьями. Ему нужно было научиться принимать сына таким, каков он есть, с его мятежным нравом.

– Вот отец, он мог с ним договориться… Не понимаю, почему у меня не получается. Я так хочу, чтобы он понял – мы с Марион давно осознали, что поступили неправильно, разлучив их с Джоном, этого нельзя было делать! Если бы только отец сейчас был с нами…

От волнения у него пересохло в горле, и он крепко стиснул мои дрожащие пальцы. Если бы Лиам был сейчас с нами! Я закрыла глаза, вспоминая тот ужасный день, когда Лиам поцеловал меня в последний раз. Тогда, как и сегодня, тоже было прохладно и ясно. Кузнечики весело стрекотали в выгоревшей траве. Тонкие кружевные листья папоротника рыжели под лучами яркого солнца. Лето 1743 подходило к концу. Не прошло и недели после похорон Маргарет, старшей дочери Дункана, которая умерла в родовых муках вместе со своей новорожденной малышкой Эйблин, как Лиам с Дунканом и еще пятью мужчинами клана снова отправились в Лоуленд. Там их поджидала банда Буханана и Макгрегоры.

Минуло пару недель. Слухи о том, что назревает новый мятеж, всполошили представителей власти, и «Черная стража» стала чаще наведываться в Хайленд. Разминуться с ней на новых дорогах становилось все труднее. Спеша домой с добычей, Лиам и Дункан рискнули поехать по военной дороге, которая соединяла форт Уильям с озером Лох-Ломонд и проходила мимо восточного входа в долину Гленко. К несчастью, случилось так, что отряд «Черной стражи» как раз спустился по обрывистой тропе, которую в наших краях называют Тропой дьявола, и наткнулся на наших.

Позже Дункан рассказывал, что Лиам и командир патруля обменялись парой фраз – без особого радушия, но вполне спокойно. И вот, когда отряды уже готовы были разъехаться каждый в свою сторону, грянул выстрел. Этот звук, усиленный эхом, заставил всех на мгновение замереть, но уже в следующий миг Лиам с товарищами, решив, что солдаты стреляют в них, открыли ответную пальбу. После ожесточенной перестрелки двое солдат были убиты, трое наших – ранены. Отряду Лиама удалось уйти от погони. Они укрылись в горах, избежав тем самым поголовного истребления.

Я распустила косы, вышла из дома. Среди берез, одетых в золото и окутанных вуалью тумана, простершейся над всей долиной, мелодично звенел водопад. Вода была прохладной. Я умылась, плеснула водой себе на шею, села на берегу и опустила ноги в воду.

Настойчивое карканье ворон, разбудившее меня на рассвете, все никак не смолкало. Я отыскала этих предвестников несчастья взглядом. Одна сидела на самой верхушке старого дуба, в тени которого стоял наш дом, и, казалось, смотрела прямо на меня. Я нашла в траве камешек и швырнула его в птицу, однако она даже не шелохнулась.

– Прочь! – сердито сказала я. – Немедленно лети прочь, мерзкая…

Я не закончила фразу. Вдалеке показалась кавалькада. Морщась и охая, я встала – много дней я провела за ткацким станком, и спина немилосердно болела. На мгновение мне подумалось, что это уехавшие с рассветом охотники, которые теперь возвращаются с добычей. Прищурившись, я узнала черную развевающуюся шевелюру Дункана. Не помня себя от радости, я стала искать глазами седые волосы мужа, но так и не увидела их. Сердце замерло у меня в груди, пальцы судорожно сжались. Ужасное предчувствие зародилось в душе.