Андрей Воронин - Возвращение с того света

• Название: Возвращение с того света
• Автор: Андрей Воронин
• Издательство: Харвест
• Жанр: Боевик
• Год: 2000
• ISBN: 985-433-473-2

Капитан ФСБ Глеб Петрович Сиверов по кличке Слепой, устроившись сменным оператором котельной в больнице подмосковного поселка Крапивино, обнаруживает преступную группировку, которая под видом религиозной секты занимается продажей оружия.

---

– Что это еще за сны по милицейской части? – подозрительно спросил Силаев.

– А вот я вам расскажу, – пообещал батюшка. – Клад-то мы с Анатолием Григорьевичем вчера копали. Аккурат к вечеру управились. Солнышко село, благодать, прохлада, золотом, опять же, и не пахнет… В общем, сел я во дворе на штабель отдохнуть, и сморило меня с непривычки, давно, знаете ли, лопатой не махал. И явился мне во сне священник – в годах, облачение землей перепачкано, а лицо синее, как у удавленника, и над головой сияние – нимб, значит. И смекаю я, что это невинно убиенный отец Силантий, предшественник мой, с того света знак мне подает. Вот и говорит он мне: убили, говорит, меня без вины, живого в яме схоронили, аккурат на свалке, вместе со свиньей, которая уже неделю как издохла… Грешил я, говорит, много, но за смерть мою мученическую попал прямиком в царствие небесное. Всем, говорит, здесь хорошо, но нет мне, говорит, ни сна, ни покоя: не могу я, говорит, отсюда, из царствия небесного, следствию помочь.

– Бред какой-то, – не слишком вежливо сказал Силаев.

Ему вдруг очень захотелось оказаться подальше отсюда. Где угодно, но подальше.

– Что вы мне сказки рассказываете?

– Сказка – ложь, да в ней намек, – ответствовал отец Алексий, снова обнимая Силаева за плечи. – Ты дальше слушай. Так вот, говорит мне отец Силантий: ты, говорит, батюшка, должен мне помочь.

Лейтенант-то наш, Коля Силаев, будет небось по округе бегать, про меня расспрашивать: не видал ли кто чего, не слыхал ли… Жалко ведь, говорит, парня-то. Ты, говорит, ямку-то, в которой клад искал, не закапывай. Вот придет к тебе Коля, ты его в ямку положи, земелькой накрой, а уж я его тут встречу и все как есть ему расскажу: кто убил, как убил, когда и где. Так что ямку мы не закапывали.

– Да ты.., да вы что?! – завопил Силаев, выворачиваясь из-под начавшей опасно сжиматься поповской ладони и отскакивая в сторону. – Белены вы тут объелись, что ли? Лечиться надо, богомольцы!

Ему очень не нравились звучавшие в его голосе истерические нотки, и еще больше ему не нравился заляпанный краской Карл Маркс, который вдруг сделал шаг вперед, перекрывая ему дорогу к казавшемуся теперь очень далеким выходу. Чувствуя, как предательски слабеют ноги, лейтенант метнулся в сторону, слепо шаря пальцами по застежке кобуры. Отец Алексий шагнул ему наперерез, на ходу задирая рясу с правой стороны и вполголоса шепча черные ругательства. Взгляд Силаева с ненужной четкостью зафиксировал тот факт, что под рясой у попа были потертые джинсы и разбитые кроссовки фирмы «Рибок», а двигался батюшка, как недоброй памяти майор Колышев: мягко, бесшумно, словно не шел, а скользил по полу, как гладкий камешек по льду или как дождевая капля по стеклу.

Ряса задиралась все выше, и уже виден был кончик щегольской желтой кобуры, но Силаев все никак не мог до конца поверить в реальность происходящего. Кто? Поп и богомаз! И кого? Его, лейтенанта милиции Силаева, любимца духов земли и неба и лично Александра Волкова, и где – в церкви, в двух шагах от алтаря, на который они, по идее, молятся…

Отец Алексий вынул из желтой кобуры большой черный пистолет, а из кармана длинный глушитель и принялся неторопливо навинчивать его на дуло.

Силаев наконец справился с застежкой, одним четким, отработанным движением, как техасский рейнджер, выхватил свой «Макаров» и сразу же навел его на попа, поддерживая для надежности далеко вытянутую вперед правую руку левой.

– Не двигаться! – прокаркал он, пружиня полусогнутыми ногами и снова начиная ощущать себя хозяином положения.

Поп продолжал навинчивать глушитель на свой страховидный обшарпанный «люгер», словно не видя направленного на него пистолета.

– С предохранителя сними, – посоветовал он, не поднимая головы. Что-то у него там не заладилось, глушитель никак не желал навинчиваться, и он терпеливо сражался с неподатливой резьбой, почти не обращая на лейтенанта внимания.

Силаев заскрипел зубами и нажал на спуск. Он напрягся в ожидании грохота, который здесь, под каменными сводами, должен был прозвучать просто оглушительно, но ничего не произошло – пистолет действительно был на предохранителе. Он нащупал большим пальцем кнопку предохранителя, но тут сбоку подошел Карл Маркс, выдернул у него из потной руки пистолет, а свободной рукой наподдал лейтенанту по шее.

– Вовремя все надо делать, понял? – сказал он, убирая пистолет в карман комбинезона.

– Ты что делаешь, козел?! – плачущим голосом закричал лейтенант Силаев. – Это же табельное оружие! А ну, отдай!

– Слушай, – глядя мимо лейтенанта, обратился богомаз к попу, – мне говорили, что этот парень идиот, но не сказали какой.

– Блаженны нищие духом, – заметил в ответ батюшка. Он наконец справился с глушителем, с металлическим щелчком передернул затвор и навел пистолет на Силаева. – Полезай в яму, сын мой, – буднично предложил он.

– Не имеете права, – мертвеющими губами прошептал Силаев. – Я при исполнении…

– И все-то ты врешь, – добродушно сказал отец Алексий. – При каком ты, к дьяволу, исполнении?

Кто тебя сюда послал? Начальник? Или, может быть, Волков? Что ж ты врешь-то в Божьем храме, говноед?

Прости меня, Господи, – добавил он, покосившись в сторону алтаря и криво перекрестившись левой рукой: в правой у него был зажат наведенный на Силаева «люгер». – Ну давай, не тяни, полезай в яму.

Тон его был таким повелительным, что привыкший повиноваться каждому, в чьем голосе звучали командные нотки, лейтенант покорно двинулся в сторону ямы, едва переставляя непослушные ноги, в знакомом только трусам состоянии полного ступора, вряд ли сознавая, что плачет.

– Смотри, – сказал попу Карл Маркс, указывая на протянувшуюся по полу за лейтенантом мокрую дорожку, – обмочился, сволочь.

– Ай-яй-яй, – укоризненно качая головой, сказал батюшка. – В Божьем храме… Это ж богохульство!

Или нет? – неуверенно спросил он у богомаза.

– Богохульство, богохульство, – подтвердил тот. – Да пошевеливайся, что ты как дохлый! – прикрикнул он на Силаева.

Лейтенант покорно ускорился – настолько, насколько мог сейчас это сделать. Совсем по-детски всхлипывая и глотая слезы, он неловко съехал в яму и оттуда поднял к своим мучителям мучнисто-бледное, усеянное красными точками прыщей лицо. Отец Алексий подошел поближе и остановился у края ямы, опустив «люгер» дулом вниз.

– Ну что, сын мой, – спросил он, – умирать-то неохота?

Силаев, сделав над собой гигантское усилие, отвел полные слез собачьи глаза от пистолета и взглянул в лицо лжесвященнику. Отец Алексий улыбался – искренне и открыто, почти радостно, словно только что отмочил или, наоборот, собирался вот-вот отмочить отличную шутку. Лейтенант медленно, истово опустился в яме на колени и еще больше запрокинул кверху лицо. Говорить он не мог, из груди вырывалось только тонкое, едва слышное поскуливание.

– Вижу, что неохота, – сказал батюшка. – Ну а как ты мыслишь: Колышеву охота было помирать?

Ну давай, ложись поудобнее. Лежать! – выкрикнул он, видя, что Силаев продолжает неподвижно стоять на коленях.

Лейтенант улегся лицом вверх, слегка подогнув ноги: яма была коротковата. Он посмотрел вверх и увидел черный зрачок пистолетного дула. Он зарыдал в голос, не смея даже прикрыть лицо руками, хотя бояться ему, по сути дела, было уже нечего. По ногам снова потекла горячая струйка, лейтенант зажмурил глаза и сжался в комок, а в следующее мгновение захлопали выстрелы. Они звучали один за другим, пока в обойме «люгера» не кончились патроны, но лейтенант Силаев их уже не слышал.

– Иди с миром, – сказал «батюшка», свинчивая с пистолета глушитель. – Экая все-таки мразь!

Он убрал пистолет и глушитель, выудил откуда-то из-под рясы трубку сотового телефона, нажал кнопку вызова и сказал:

– Ты, Волк? Все в ажуре.

Потом он набрал другой номер и сообщил то же самое полковнику Лесных. Его похожий на Карла Маркса коллега в это время, натужно кряхтя, приволок откуда-то из-за лесов большую канистру из нержавеющей стали. Нес он ее слегка на отлете, словно боялся запачкаться, хотя поверхность канистры была сухой и чистой.

– Не знаю, – недовольно сказал он, ставя канистру возле ямы, – за каким хреном тебе каждый раз этот цирк?

– Почему цирк? – выуживая из-под рясы пачку «Парламента», немного обиженно удивился отец Алексий. – Ты сам подумай: что такое смерть? Это же самое важное событие в человеческой жизни!

Подведение, можно сказать, итогов… Жениться можно хоть сто раз, детей нарожать кучу, а умираешь-то только однажды! Такое событие должно запоминаться. А тебе бы все, как в шашках, – раз, и нету…

Нельзя так легкомысленно к этому относиться, – назидательно закончил он, прикуривая сигарету и длинно сплевывая в яму.

– Тоже мне, бюро добрых услуг, – криво усмехнулся богомаз, извлекая из заднего кармана комбинезона две пары толстых резиновых перчаток и протягивая одну «попу». – Давай кончать эту бодягу, с души уже воротит, да и жрать охота.