Сиалана - Потерянный осколок

• Название: Потерянный осколок
• Автор: Сиалана
• Жанр: Фэнтези

Она осталась одна. Одна против всего мира. Путешествия помогают не замечать своего одиночества. Но так ли это? Ведь столько нелюдей сломали свои жизни, подарив ей свободу. Всего одна встреча. Один роковой случай изменит все. И завертятся события вокруг Даны, последней скорбящей этого мира.

---

— Дана?

— Да Малыш — переключилась я на Вана.

— А он феникс?

— Да.

— Ух ты! А что он может.

Вот чувствую, в интересах сохранности тушки розового не стоит рассказывать Вану о фениксах. Он же его на обереги разорвет. Исключительно из любопытства.

— Малыш, давай потом, а? — он кивнул, соглашаясь.

— Какие-то странные у вас отношения, — подал голос, слегка удивленный феникс.

— Какие есть.

— А вы кто вообще?

— Меня Дана зовут, его Ваном, он мой друг.

— А больше на ребенка или любимого раба похож, — не знал он, как точно описал наши отношения, а я его просвещать не собиралась.

— А ты кто такой? — феникс дернул плененным плечом, видимо затекшим от лапищи моего раба, — Ванюша, да пусти ты его, сбежит, страдать не стану, — и мой недомаг отпустил плечо розового. Тот осторожно отстранился от Ваньки, опасливо косясь на него и растирая плечо.

— Мое имя Ласкан зи Верт Нало, я изгой, — на последнем слове он скривился как от зубной боли.

— И что это значит?

— Что меня изгнали из клана, — нехотя пояснил он.

— Слушай, меня мучает вопрос. А все фениксы розовые? — как он покраснел, если б чуть другой оттенок, то с волосами слился бы.

— Нет, я единственный, — буркнула птичка в ответ.

— Тебя из-за этого изгнали? — опять пуляет молниями в меня.

— Слушай, а ты всегда так над трупами глумишься? — бросила на него испепеляющий взгляд. Розовый, а такой колючий.

— Один-один, Ласка, — зарычал. А я думала фениксы — это птички. Хищные что ли?

— Ласкан! Я, между прочим, из знатного рода, простолюдинка!

— Ага-ага, — покивала как болванчик, — это из которого тебя турнули?

Кто-то обиделся.

— А тебе чего вообще от меня надо, плакальщица-извращенка? — сложил руки на груди и грозно смотрит.

— Да, собственно, ничего, — пожала я плечами, а он удивился. Еще бы, как это я его пернатое высочество ободрать не хочу. Ведь перо феникса, а точнее пепел от сгоревшего пера излечивает любые раны.

— Хотя, — он презрительно ухмыльнулся, — зря делаешь поспешные выводы птичка, оставь при себе свои перышки. Мне бы дорогу узнать.

— А куда вам надо? — уже более дружелюбно спросил Ласкан.

— В Хрустальный лес.

— А зачем? — нахально интересуется.

— А тебе все знать надо. Идем, значит, есть причина.

— Я вот о чем подумал, ты ведь банши, вымирающий вид, — я скривилась, говорит обо мне как о животном, — а раз к эльфам идешь, значит, они тебя приняли.

— Необязательно, — протянула я, — так к чему ты клонишь?

— Если я прав, то они тебя укроют. А я ведь тоже… — договорить не дала.

— А ты тоже птичка редкая, и одной летать — значит пеплом землю посыпать каждый день. Так? — он кивнул.

Смотрю на розовое чудо, а оно мне слезную мордочку строит. И ведь внутри ни капельки не розовый и не пушистый, а все равно жалко. Ну что за жалостливая у меня натура. Вон Широ же не пожалела. Хотя жалость к этому извергу он сам же у меня и отбил.

— Ладно, огненный наш, пойдешь с нами. Но если доставишь проблемы, мигом браконьерам сдам, — лихорадочно закивал, — так куда идти?

— А вы правильно шли, вот по этой тропинке через тринадцать дней до самой заставы и дойдем.

— Тринадцать? Так мы только шестой день в степях, а до лесов минимум двадцать два дня. Ты что-то путаешь.

— Нет, это короткий путь. О нем никто почти не знает, — и Ласкан самодовольно ухмыльнулся, — его мои предки проложили, чтоб незаметно по степям передвигаться.

Понятно, как целый клан фениксов скрывался от мира.

— Русалку гному в жены! Так это же великолепно!

Получи Широ, распишись под поражением. И я крепко сжала феникса в объятьях. А отпустила уже пепел. Удивляться своей силушке, раздавившей птичку, времени не было, так как песенка полилась в тот же момент.

У вампира клык отпал,
И куда-то ускакал.
А на ужин у бессмертной знати,
Девственница в льняном халате

Как кусать теперь прикажешь,
И на дверь ей не укажешь.
Плакать собралась она,
В пасть полезла и сама.

И спросил ее вампир:
— Что это за номер?
Доставая с пасти шею
Что не сделал он своею.

— Коль тебе я не нужна, —
Осветила пол луна, —
— То кого любить я буду,
Ведь тебя я не забуду.

Ошарашен был вампир,
Сума сошел егоный мир.
Куда катится земля?
Кровопийца и дитя.

— Ты послушай малышня,
Ноги уносила б от меня.
Потрошить не стал пока
Потому что нет клыка.

Истерить она изволит
Чувство мести ее гонит
И девица с горяча,
Дала в лоб и стрекача.

И остался наш вампир
Ополчившись на весь мир,
Без девицы для себя,
И с улыбкой без клыка.

— Ха-ха-ха, ой убейте меня снова, это нужно повторить! Ха-ха, — смотрю на две валяющиеся фигуры, и так убить их хочется, что сил терпеть нет. Да только одного убьешь, песенки похабные петь будешь, а второго сил убить не хватит, быстрее сама убьюсь.

— Может, хватит ржать, как кони. Ты мне, Ласка, лучше объясни, как так получилось, что силенок меч держать у меня нет, а тебя прикончить — есть?

— Ну-у-у… я нежный.

— Ага. На сколько нежный?

— Хм, очень нежный. Одной царапины или большого синяка достаточно, чтоб я сгорел, — грустно как-то он это сказал.

— И что, все фениксы от насилия так застрахованы, или с синяками не модно гулять?

— Нет, это скорее особенность моего организма…

— Ага, розовая, — перебила его я, — заметили уже.

— Розовые волосы и глаза — это подарок, — печально произнес он.

— Чей?

— Моей мамы. Понимаешь ли, Дана, я не чистокровный феникс, моя мама нимфой была, — держите меня, я проваливаюсь сквозь землю. Нимфы такие же часто встречающиеся существа, как и банши. И вот где его мифический папаша-феникс нашел не менее мифическую нимфу-мамашу?

— Да как такое возможно? Ты либо нимфа, либо феникс, а ты…

— А я и то и другое. Моя мама была нимфой…

— Сладкоежкой, — снова перебила я.

— Нет, нимфой светлой мечты. Эти нимфы самые редкие и их цвет — розовый, — слышала что-то о том, что нимфы разноцветные существа. К примеру, у нимфы надежды волосы и глаза зеленого цвета, у нимфы веры — желтого и так далее, — вот мне и передался ее цвет, а так же…

— Ее нежность? — не удержалась от смешка я.

— Нет, чувствительность. Нимфы не терпят к себе прикосновений, только от любимых. В противном случае они умирают. Поэтому нимф так сложно найти, они принимают облик деревьев, травы и цветов, некоторые ручьев и облаков. Если нимфа не покажется тебе сама, то ты ни в жизнь не найдешь ее.

— Получается, что от любого прикосновения ты мрешь? Но тогда, как же Ван тебе руку пожал? — закономерный вопрос, согласитесь, догадка меня просто убила, — или он тебе настолько понравился? — и я загоготала во весь голос.

— Нет, просто ты мне синяк поставила, а он нет. Я ведь феникс, я не умираю от прикосновений, только от синяков и ссадин, — но все его объяснения бес толку, я все равно заливисто хохотала, корчась в приятных муках на земле.

Две насупившиеся фигуры, что коршунами нависли над валяющейся в припадке мной, все сильнее расплывались от слез. Они молчали, но весь их вид обещал, что месть будет ужасной. От этого стало еще смешнее. Мстя от вечно мертвой птички и придурковатого воина с раздвоением личности, что даже рубашку без меня ни снять, ни одеть не может. Я фигею без баяна. Прям вижу, как Ван, запутавшись в рукавах, во время приведения плана мести в действие, случайно выбивает дух из феникса, который тот час же сгорает и ветерком уносится в неизвестном направлении, с предсмертными словами «Я буду мстить, и мстя моя будет страшна!».

Не знаю, сколько длилось мое забвение, да только очнулась я от невероятно аппетитных запахов, что принес мне милостивый ветер. Как они посмели? Я отлучилась ненадолго (как мне кажется), а они сразу хомячить пошли. Изверги, это уже слишком жестокая мстя, оставить меня голодной. Или еще хуже — оставить мне только кашу.

Оказывается, наш феникс весьма запасливое существо. У него в седельных сумках чего только не завалялось. Даже вяленое мясо! Я люблю фениксов! Даже розовых.

— Шлушай, Лашка, а жа што тебя фще шаки иж кфана фыкнали[9]? — да уж, как-то сама не поняла, что сказала, но оторваться от куска ароматного, вяленного и столь желанного от долгого лишения мяса выше моих сил.

— Ты б прожевала сначала, а потом в душу ко мне лезла, — скривился феникс, наблюдая за моей кровожадной расправой над несчастной гастрономией. Если честно, даже знать не хочу, как сейчас выгляжу.