Дженнифер Л. Арментроут - Божество (ЛП)

• Название: Божество (ЛП)
• Автор: Дженнифер Л. Арментроут
• Жанр: Остросюжетные любовные романы

Александрия не уверена, что дотянет до своего восемнадцатого дня рождения - до своего Пробуждения. Давно забытый фанатичный орден пытается убить её, и если Совет когда-либо узнает, что она сделала в Касткиллс, она пропала... и Айден тоже.Если это недостаточно пугающе, то когда Алекс и Сет вместе "тренируются" - на самом деле для Сета это только кодовое название, чтобы проводить время с ней наедине - она получает еще один знак Аполлиона, что делает её еще на шаг ближе к Пробуждению раньше времени.Потрясающе.Но её день рождения приближается, весь её мир переворачивается, и она зажата в ловушку между любовью и Судьбой. Один сделает всё, чтобы защитить её. Один лгал ей с самого начала. Когда боги покажут себя, дадут волю своей ярости, жизни необратимо изменятся... и будут уничтожены.Те, кто останутся, обнаружат, что любовь сильнее, чем Судьба.

---

— Бояться — это нормально, Алекс.

Я откинула голову назад, желая быть далеко отсюда так же сильно, как хотела быть там, где была сейчас.

— Но тебе нечего бояться, — он опустил мой подбородок вниз нежными пальцами. — Когда ты поймешь?

Его голос был тяжелым, хриплым. — Ты — единственный человек, кто контролирует то, кем ты станешь. Ты слишком сильная для того, чтобы когда-нибудь потерять себя. Я верю в это. Почему ты не можешь?

Мое дыхание дрожало. Его вера в меня была потрясающей. Чувства у меня в груди могли бы поднять меня с матов. Прошло несколько секунд, прежде чем я смогла заговорить:

— Чего ты боишься? — снова спросила я.

— Я думал, ты однажды сказала, что я ничего не боюсь. — бросил он.

— Да.

Айден немного сдвинулся и его большой палец ласкал изгиб моей шеи.

— Я боюсь одной вещи.

— Какой? — прошептала я.

Он сделал глубокий, прерывистый вдох.

— Я боюсь, что мне никогда не будет позволено чувствовать то, что я чувствую.

Глава 7

Воздух застрял у меня в горле, когда я попыталась вдохнуть. Я хотела увидеть его лицо, его глаза. Я хотела знать, о чем он думал в тот момент, прикоснуться к нему. Но я лежала неподвижно, моё сердце было единственной частью меня, которая двигалась.

Его палец еще раз погладил мою щеку:

— Вот что меня пугает, — потом она поднялся с меня. Он отошел назад. маты прогибались под его неровными шагами. — Я буду в другой комнате, когда ты будешь готова... к тому, чтобы я проводил тебя в общежитие.

Когда он выскользнул из тренировочной комнаты, свет на мгновение вспыхнул снаружи и темнота снова поглотила меня.

Я не двигалась, но мой мозг бешено работал. Он боялся того, что ему никогда не будет позволено чувствовать то, что он чувствовал. Боги, я не была глупой, но сейчас я хотела быть такой. Я знала, что он имел в виду, и еще я знала, что это ни черта не значило. Я была немного зла на него, потому что он осмелился сказать это, и все, чего он достиг — это наполнил мою грудь ноющим желанием — желанием таким сильным, что оно могло раздавить меня под своим весом. И почему признавать это сейчас, если я умоляла его раньше просто сказать это, и он отказался? Что сейчас изменилось?

И он был прав насчет другого. Я была в ужасе, потому что могла стать чем-то неподвластным самой себе, потому что могла потерять себя в этой связи с Сетом. Казалось, даже если я преодолею все препятствия, оставалось еще одно — то которое я не смогу перепрыгнуть с помощью старой доброй безрассудности Алекс.

Дверь снова открылась и комната наполнилась негромким шепотом двух мужских голосов. Потом прозвучал глубокий, хрипловатый смех и маты прогнулись под их ногами. Я могла бы сказать что-нибудь, но я слишком потерялась в своих мыслях, чтобы выдавить хоть одно слово.

Через секунду ноги запутались в моих и я услышала удивленный вскрик. Маты колыхнулись под весом тела, наполовину упавшего на меня. Я вскрикнула и оттолкнула руки со своей груди.

— Боги, Алекс! — вскрикнул Люк, скатившись с меня и сев. — Святой Аид, что ты здесь делаешь?

— Откуда ты узнал, что это я, просто облапав мою грудь? — простонала я, прикрыв лицо рукой.

— Это суперсила.

— Ух ты.

Люк фыркнул. Я почувствовала, как маты сдвинулись, когда он посмотрел на своего беззвучного загадочного партнера.

— Эй, — сказал Люк. — Можешь дать нам несколько минут?

— Конечно, как хочешь, -ответил парень и нырнул обратно в дверь. Голос был очень знакомым, но сколько я ни пыталась, я не могла узнать его.

— Извращенец, — сказала я. — Чем ты занимаешься в этих комнатах?

Он рассмеялся

— Я бы сказал, что чем-то чертовски более занимательным и нормальным, чем то, чем тут занимаешься ты. Ты — та, кто лежит одна в сенсорной комнате как маленькая чудачка. Что ты здесь делаешь? Строишь планы захвата Ковенанта? Медитируешь? Самоудовлетворяешься?

Я состроила гримасу.

— Тебе больше нечего делать?

— Есть.

— Тогда иди. Комната уже занята.

Люк вздохнул.

— Ты нелепа.

Я подумала, что это смешно, принимая во внимание, почему я была "чудачкой" в сенсорной комнате. Люк не имел понятия о том, что здесь только что произошло. Он скорее всего подумал, что я прячусь ото всех, или у меня своего рода моральная разрядка. Вполне возможно, что последнее предположение, было бы правильным. Если бы Калеб наткнулся на меня, он бы догадался. Я резко вдохнула.

Моя тоска по нему не ослабевала, внезапно поняла я.

— Отстойно не иметь друзей, да? — спорсил Люк через некоторое время.

Я нахмурилась.

— Знаешь, хорошо, что ты не станешь психологом, потому что у тебя правда не получается заставлять людей чувствовать себя лучше.

— Но у тебя есть друзья, — продолжил он, как будто я ничего не говорила. — Просто, кажется, ты нас забыла.

— Кого например?

— Например, меня, — Люк вытянулся рядом со мной. — И еще Дикона. И Оливию.

Я фыркнула:

— Оливия ненавидит меня.

— Нет.

— Вранье, — я уронила руку, глядя на него в темноте. — Она винит меня в смерти Калеба. Ты слышал её в день похорон и вчера в холле.

— Ей больно, Алекс.

— Мне тоже больно! — я села, скрестив ноги.

Маты задрожали, когда Люк перекатился на бок.

— Она любила Калеба. Хотя для нас очень непрактично кого-либо любить, она его любила.

— И я любила его. Он был моим лучшим другом, Люк. Она винит меня в смерти моего лучшего друга.

— Она больше тебя не винит.

Я пригладила волоски, которые выпали из моего хвоста.

— Когда это случилось? В последние двадцать четыре часа?

Не колеблясь, Люк сел и каким-то образом нашел мою руку в темноте.

— В тот день, когда она подошла к тебе в коридоре, она хотела извиниться перед тобой.

— Забавно, потому что я не помню, чтобы она что-нибудь говорила, чтобы облегчить мою скорбь, — я не убрала руку, потому что было приятно, что кто-то прикасается ко мне и ничего черт возьми не происходит. — Это новый способ извиниться, о котором я не знаю?

— Я не знаю, о чем она думала. Она хотела извиниться, но ты не остановилась, чтобы поговорить с ней, — мягко объяснил Люк. — Она потеряла самообладание. Она была с тобой стервой. Она это знает. Потом, ты надрала ей зад перед всеми, и это тоже не помогло.

Старая Алекс рассмеялась бы, но мне не стало от этого лучше.

— Тебе нужно поговорить с ней, Алекс. Вы обе нужны друг другу.

Я вытащила руку и вскочила на ноги. Комната внезапно стала душить меня и я не могла это больше выносить.

— Мне не нужна ни она, ни что-либо еще.

В то же мгновение люк уже стоял рядом со мной:

— И это вероятно самое незрелое из всего, что ты когда-либо говорила.

Я сузила глаза в его направлении.

— И я могу сказать тебе еще кое-что более незрелое. Я едва удерживаюсь от того, чтобы ударить тебя.

— Это не очень мило, — поддразнил Люк, обходя меня. — Тебе нужны друзья, Алекс. Каким мы красавчиком ни был Сет, он не может быть твоим единственным другом. Тебе нужен кто-то с кем ты можешь поплакать, кто-то, кто не будет пытаться залезть тебе под юбку. Тебе нужен кто-то, кто захочет быть рядом не из-за того, кто ты, а из-за того, какая ты.

Моя челюсть ударилась о мат.

— Надо же.

Люк, должно быть, почувствовал моё потрясение, потому что он рассмеялся.

— Все знают, кто ты, Алекс. И большинство людей думает, что это круто. Что действительно не круто — и это причина того, что они тебя избегают, — это твое поведение. Все понимают, что тебе больно из-за Калеба и из-за того, что случилось с твоей мамой. Мы это понимаем, но это не значит, что мы должны мириться с твоей постоянной стервозностью.

Я открыла рот, чтобы сказать Люку,что я не единственная, кто был стервой, что они обращались со мной как с собакой с тремя головами с моего возвращения, и даже до этого, но я не смогла. Кроме общения с Сетом, я изолировала себя от всех.

И иногда я была ужасным человеком. У меня были причины — хорошие причины, но они были просто предлогами. Мою грудь придавило тяжестью.

В темноте и тишине, окружающей нас, Люк нашел меня и обхватил рукой мои напряженные плечи.

— Ну, может быть, нам придется мириться еще чуть-чуть. Помимо прочего, ты Аполлион, — я слышала улыбку в его голосе. — И даже не смотря на то, что ты была гигантской стервой, мы все еще любим тебя и беспокоимся.

У меня в горле встал ком. Я пыталась бороться с ним, правда, но я почувствовала, как слезы потекли из глаз и мышцы стали расслабляться. Моя голова каким-то образом нашла его плечо, и он успокаивающе погладил меня по спине. На какое-то время я поверила, что Люк это Калеб, и я представила, что рассказала ему обо всем, что случилось. Мой воображаемый Калеб улыбнулся мне, обнял меня крепче, и приказал мне вытащить голову из задницы. Неважно, что случилось, и что я узнала, конец света не наступил и не собирался.