Тереза Тур - Выбрать свободное небо

• Название: Выбрать свободное небо
• Автор: Тереза Тур
• Жанр: Современная проза

Что произойдет, если умная самодостаточная женщина решит написать книгу про драконов? Она изменит свою жизнь — и не только свою… Разрушит свою жизнь? Найдет свою любовь? Или все сразу?..

Книга выложена полностью. И еще — продолжение. Художница Лиза и ее судьба. Драконы, которых она рисует. Любовь, что пришла к ней, как чудо. Как нежность неба, которого надо чуть-чуть…

---

— Дай ключи. Я сам тебя отвезу.

— Тереза Ивановна их вроде бы уронила, — подсказала Света. Ей было холодно стоять на улице, но страшно любопытно — что будет дальше.

Владимир вздохнул, прислонил Терезу к боку машины — на всякий случай, чтоб вдруг не упала. Потом наклонился и пошарил рукой в грязном снегу. Пробурчал что-то типа: «Все равно женщинам за рулем делать нечего». Зазвенели ключи. Владимир нажал кнопку, отодвинул Терезу, распахнул перед ней дверь. Сел за руль, вздохнул. И они поехали.

В это время дня они попали в пробку, ползли еле-еле… Молчание в машине душило, как запах приторных духов. Звонок телефона прозвучал пожарной тревогой. Оба вздрогнули.

— Да, мама, — ответила Тереза, — да, мне позвонили. Я еще толком сама ничего не знаю, еду… Ты тоже? До встречи. Да, в травме.

— Надеюсь, — сказал Владимир, — с ним все будет хорошо.

— Я тоже на это надеюсь. Спасибо вам.

— Пустяки. Только бы все обошлось.

И они опять замолчали.

— Знаете, ведь это я ему разрешила заниматься спортивной гимнастикой. Он когда маленький совсем был, любил книжки слушать, стоя на голове. Ну, знаете, когда стишки детские на ночь читаешь… Или сказку. Иван лежал или сидел. А Яков… на голове стоял или мостик делал. Мы ему говорили: «Ты как обезьянка». А он отвечал: «Я не обезьянка — я гимнаст». И лет в пять решил, что все — пора. Сам решил. А человек он упрямый ужасно. Мои были против: и мама, и Саша. А я разрешила. И ведь до сих пор травм особых не было. Как-то благополучно складывалось…

— Не переживайте. То, что случилось, — не ваша вина. Вы думаете, если бы вы ему не позволили заниматься гимнастикой, он был бы счастлив?

Опять зазвонил телефон.

— Да, — ответила Тереза.

Владимир сидел рядом. Ему был слышен не только обвиняющий голос, но и то, что этот голос вещал. Он уже знал этот голос, он знал, кто это. И уже успел возненавидеть эти прокурорские нотки.

— Я узнал! От чужих людей! Почему ты мне не позвонила?!

— Прости, я пока договорилась с врачом, сейчас еду туда.

— Я ведь говорил! Я всегда был против!

— Саша, пожалуйста!

Владимир не мог слышать эти умоляющие нотки в ее голосе. Больше всего ему хотелось вырвать у нее телефон, закричать туда дикую нецензурщину — и выкинуть трубку в окно. Но он не посмел. Он только протянул ей правую руку — пробка ползла не больше пяти километров в час и переключать передачи было не надо.

Тереза, не глядя на Владимира, с силой вцепилась в протянутую руку, причиняя ему боль. Монолог в телефоне наконец закончился. Тереза дослушала и нажала отбой. Впервые вдохнула и выдохнула.

«Я думал, что муж должен поддерживать жену в трудные минуты», — хотел сказать Владимир, но промолчал. Зачем добивать бедную женщину?

— Он — хороший человек, — вдруг выговорила Тереза.

— Не мне судить, — буркнул Владимир и высвободил руку. Пробка чуть рассосалась и получилось увеличить скорость. Он переключил скорость.

— Да, — сказала она вдруг с каким-то странным сожалением, — не вам…

После того как они въехали на мост, дело пошло веселее. Через минут десять они повернули к Академии.

— Вот этот корпус, — указала Тереза. — Осталось дождаться.

— Подождать с вами?

— Спасибо вам, — она посмотрела на него так внимательно, будто хотела запомнить навсегда. — Спасибо, но не стоит.

— Если нужно еще что-нибудь…

— Спасибо, — она отрицательно покачала головой.

— Я приехал только, чтобы повидаться с вами. Мне надо уезжать. Жаль, что все так получилось…

— И мне.

— Сообщите мне, как ваш сын, — я буду волноваться.

— Непременно.

Он поцеловал ей руку — и ушел…

* * *

Следующим днем, часов в двенадцать, в московской квартире Зубова раздался звонок в дверь. Это была она.

— Ты один? — спросила Тереза, расстегивая пальто.

— Что случилось? — он был так удивлен, что встал столбом на пороге квартиры, не давая ей войти.

— Ничего, — рассеянно отвечала она. — Абсолютно ничего не случилось.

— Как Яков?

— С ним все в порядке. Перепугал всех страшно. Просто ушиб — ни растяжений, ни переломов, ни сотрясения. После полного обследования послезавтра домой. Ты позволишь?

— Не понимаю, — растерянно произнес он, давая ей дорогу. Вид у Терезы был очень странный, может быть, она сошла с ума?

— А не надо ничего понимать, — улыбнулась она. — Где у тебя ванна? А то я с дороги.

В ванну он ее проводил…

Но не сразу.

Глава пятнадцатая

«Человек сам виноват в своих бедах», — размышляла Тереза, когда скоростной поезд бешено несся обратно на север, словно не касаясь рельсов. Она разложила перед собой листы белой бумаги и отрешилась от окружающих. Листы белой бумаги — лучшие собеседники и попутчики. И слушают они внимательнее, чем люди, и сочувствуют беззвучно. А что не говорят — так это же прекрасно…

Итак, ровно сутки назад она села в такой же скоростной поезд, только шедший в Москву. К Владимиру.

«Не понимаю, зачем ты…» — сказал ей Владимир. И она не понимала…

Вечером того дня, как сын рухнул с перекладины, она узнала об измене мужа. Узнала, как водится, в самое неподходящее время. Но разве время для того, чтобы узнать о таком, может быть подходящим?..

— Я прописываю вам по сто грамм коньяку, — говорил Терезе с матерью старый доктор, заведующий отделением травматологии, тоже дедушкин ученик. Был поздний вечер того дня, как в Военно-медицинскую академию привезли Якова. — А вы не против такого курса лечения, уважаемый Петр Иванович?

Ректор, все время просидевший рядом с ее матерью, торжественно произнес:

— Ни в коей мере. Коньяк в небольших дозах — прекрасное лекарство. Он стабилизирует кровяное давление, снимает спазм сосудов. Благодарю, коллега, — и он принял рюмочку напитка.

— За здоровье! — проговорил заведующий отделением. — У наших дам был тяжелый день. Да и мы распереживались… Хорошо, что у мальчика не обнаружено ничего страшного. Его осмотрели все. Вызывали даже Федора Евгеньевича, вы знаете, какой он диагност… Ренген, томограмма мозга. Слава Создателю, всё в порядке. Завтра покрутим еще, по полной. Так что пара дней — и забирайте эту надежду российской гимнастики.

Мать улыбнулась:

— Как хорошо, что у нашей семьи есть такие друзья!

— Ах, Анночка Яковлевна, — со вздохом произнес ректор, — как же я мечтал в свое время, чтобы мы с вами были не только друзьями…

— Ах, — заведующий отделением явно передразнил его, — разве только вы хотели? Все — и я тоже, каюсь, — были влюблены в Анну Яковлевну!

Тереза выпила коньяк, и под мягкий, спокойный разговор о преданьях старины глубокой начала задремывать. Доктора вспоминали деда, молодость, кто кем стал… Терезе потихоньку подложили подушку и укрыли пледом.

— Пусть поспит, — услышала она, засыпая. — Вы ей давление не мерили? Не нравится она мне…

Ее выдернул из сна телефонный звонок. Тереза потянулась и поняла, что выспалась. Посмотрела на часы — прошло чуть более часа. Звонил муж.

— Привет, — она откинула плед, покачала головой в ответ на встревоженный мамин взгляд: «Все в порядке, не переживай». Потом вышла из кабинета в коридор. — Ты приехал? Попросить, чтобы тебя пропустили?

— Нет, я еще в Петродворце. Хотел тебя попросить, чтобы ты забрала меня.

— Как в Петродворце? — опешила Тереза. — Сколько же часов прошло с тех пор, как Якова привезли!..

— Так получилось, прости. Так ты приедешь за мной?

— Я не могу… Я выпила с докторами. К тому же мне нехорошо. Я не могу сесть за руль.

— Ты еще и пьяная? — презрительно протянул муж.

— Саша, что за тон?

— Нормальный тон для женщины, которая мне изменяет, да еще и напивается, когда с сыном беда.

— Саша, ты с таким удовольствием муссируешь слухи о моей якобы измене, что это заставляет меня задаться вопросом: а ты сам?

— Да что ты… — в голосе его прорезался язвительный сарказм. Голос стал истекать ядом, не хуже воспетого Пушкиным анчара, дерева смерти. — Ты, наконец, отвлеклась от собственной персоны и вспомнила обо мне? Обратила внимание, что со мной что-то не так? Поздравляю! И двух лет не прошло.

— В каком смысле? — Тереза слушала и не верила. Нет, так не бывает. Нет, с ней подобного произойти точно не может.

— В каком смысле? В прямом — у меня есть любовница! И я с ней счастлив. И у нас два месяца ребенку.

— Поздравляю, — машинально ответила Тереза. Что тут еще скажешь?

— Поздравляю? — взвился муж на яростный крик. — И это все? Я тебе настолько безразличен, что ты два года никак не реагировала на мою любовную связь. И сейчас говоришь всего лишь «Поздравляю»?! Нет, это я поздравляю себя. Это я правильно сделал! Чтобы там ни говорили наши сыновья и Анна Яковлевна!