Андрей Воронин - Мертвая хватка

• Название: Мертвая хватка
• Автор: Андрей Воронин
• Издательство: Современный литератор
• Жанр: Боевик
• Год: 2003
• ISBN: 985-14-0359-8

Его профессия – инструктор спецназа ГРУ. Его ученики – элита спецслужб России.

Когда закон бессилен, инструктор вершит правосудие вне закона. Он – ас своего дела… Непревзойденный Илларион Забродов на страницах нового супербоевика А. Воронина «Инструктор : Мертвая хватка».

---

– Рот закрой, – с отвращением произнес Майков. – Обосрался, герой? Линять будешь, когда я скажу. Сначала надо с Алфавитом базар перетереть. Может, еще удастся замять это дело. И потом, сам подумай: ну куда ты от него сбежишь? Он же в законе, ему нас и в Антарктиде откопать – раз плюнуть. Договариваться надо, а как договариваться, что говорить – ума не приложу.

О Хоботе больше не говорили. Само собой разумелось, что Хобот вышел из игры. Он либо был убит, либо сидел сейчас в подвале у Букреева, а это все равно что был убит. И Майков, и его люди понимали, что, даже если Хобот жив, его придется отдать на расправу Алфавиту, попытавшись свалить всю вину на него. Это он первым ударил охранника у ворот, и он же посреди ночи полез через забор с пистолетом сводить счеты.

В конце концов, что с него, контуженного, возьмешь? У него же статья 7"б", у него же даже справка из психушки есть. Получил от вашего бычары по чайнику, вот у него крыша набок и съехала, мы-то здесь при чем?

Одним словом, оставалось только сидеть тихонько и ждать неприятностей.

И они дождались.

В половине второго пополудни в кармане у Майкова зажужжал поставленный в режим вибрации мобильник. Звонил дежуривший на воротах Простатит. Он доложил, что приехал Букреев, и папе Маю ничего не оставалось, как распорядиться открыть ворота. Стоя у окна, он наблюдал за тем, как перед парадным крыльцом мягко остановился «мерседес» Алфавита. Машина была едва ли не до крыши забрызгана грязью – видно, Букреев вернулся издалека.

И сразу же, что характерно, явился к папе Маю выяснять отношения…

Спохватившись, Майков полез в ящик стола, вынул оттуда пистолет, вставил обойму и отдал пистолет Рыбе. Рыба взял оружие неохотно, отлично понимая, что толку от него в предстоящей разборке не будет никакого, зато неприятности в случае чего, можно считать, обеспечены. Но Майков, конечно, был прав: если при таких разговорах присутствует охрана, она должна быть вооружена.

Букреев действительно приехал не одни. Вместе с ним из машины вышли двое дюжих охранников, и Майков понял, что разговор будет проходить, что называется, в официальном формате. Он вздохнул, застегнул пиджак и, махнув рукой Рыбе, вышел на крыльцо, чтобы встретить гостей там.

– Ну, и как это понимать? – холодно спросил Букреев, проигнорировав протянутую папой Маем руку.

– Здравствуйте, Антон Евгеньевич, – сказал Майков и убрал руку в карман. После того как Алфавит отказался ее пожать, рука вдруг стала мешать папе Маю, и он попросту не знал, что с ней делать. – Может быть, пройдем в дом?

Там все-таки удобнее. Посидим, выпьем, обсудим наши проблемы…

Букреев посмотрел на него так, будто папа Май только что сморозил неслыханную глупость.

– Пьют с друзьями, – сказал он, – с хорошими знакомыми. С нормальными соседями пьют, с деловыми партнерами… Я как-то даже не слышал, чтобы кто-то, кроме сторожей в морге, выпивал с покойниками. А после всего, что ты тут натворил в мое отсутствие, ты, согласись, все равно что покойник.

– А ты, типа, на могилку пришел? – неожиданно для себя самого тоже переходя на «ты», огрызнулся Майков. – Что-то я венка при тебе не вижу. Или эти двое, – он кивнул на охранников Букреева, неподвижно стоявших у того за спиной, – вместо цветочков?

Позади него Рыба издал странный сдавленный звук – не то пискнул, не то хрюкнул, – в общем, отреагировал на реплику папы Мая, как мог.

– Есть такое выражение – юмор висельника, – сказал Букреев. Было видно, что он сдерживается из последних сил. – Это когда у человека петля на шее, а он еще хорохорится, подкалывает того, кто держит в руках конец веревки.

Это нездоровое занятие, учти. И еще имей в виду, что ты меня крепко разочаровал. Я, между прочим, уезжал по нашим общим делам. На будущей неделе должна поступить крупная сумма, миллиона полтора или что-то около того, а ты… Ты мне в душу нагадил и еще имеешь наглость гавкать. Или я чего-то не понимаю?

– Боюсь, что так, – решив, что терять все равно нечего, сказал Майков. – И вы не понимаете, и я тоже не понимаю.

Вышло какое-то недоразумение, и с этим обязательно надо разобраться. По крайней мере я очень этого хочу. Ведь начал-то не я!

– То есть как это – не ты? – удивился Букреев. – Мне сказали, что ты со своими людьми пытался ворваться в мой дом…

– Это уже вторая глава, – непочтительно перебил его Майков и вкратце изложил историю с погубленными черешнями, не забыв также и про бутыль с остатками кислоты, я про грязные следы на заборе. – И что я должен был после этого делать? – закончил он свой рассказ.

– Думать, – тут же, без паузы, ответил Букреев. – Даже если это все не фуфло, придуманное для отмазки, ты прежде всего должен был сообразить, что такой человек, как я, вряд ли станет мараться, поливая кислотой деревья в твоем дворе. Ты за кого меня держишь? Понимаю, я со своей страстью к садоводству могу со стороны показаться чокнутым, но это, поверь, далеко не так. Ты, я вижу, все-таки плохо представляешь себе, с кем имеешь дело. Пойми, если бы не наше партнерство, мы с тобой разговаривали бы не здесь и не так. Как теперь говорят, бизнес прежде всего, и только поэтому я с тобой разговариваю. Другой на твоем месте был бы уже трупом, а тебе я даю возможность оправдаться. Хотя мне даже слушать тебя, извини, не в уровень.

– Хорошо, – сказал Майков, чувствуя, что голос вот-вот выйдет из-под контроля и начнет предательски дрожать, как у провинившегося мальчугана при виде отцовского ремня. – Хорошо, я все объясню, хотя мне по-прежнему непонятно, кто, кроме ваших людей, мог похозяйничать у меня на участке.

При этих его словах Букреев немного повернул голову и через плечо посмотрел на пригорок, где торчали мертвые черешни. Трава вокруг них все еще была белой от осыпавшихся лепестков, как будто ночью выпал снег.

– Я шел к вам, чтобы разобраться с этим, – продолжал Майков. – Ну, правильно, я был зол, раздражен и, может быть, сказал что-то лишнее. В чем я по-настоящему виноват и за что готов извиниться, так это за то, что не удержал одного из своих придурков. У него, знаете, с головой не все в порядке, бешеный он, вот и наскочил на вашего охранника.

Но это же дело житейское! Ваш-то еще лучше. Мало того, что он меня покалечил, так еще и стволом угрожал, чуть не пристрелил. Это, что ли, нормально, по-соседски? Вы меня извините, Антон Евгеньевич, но здесь все-таки не зона, пускай он свои замашки бычьи для барака побережет.

– Это ты ему сам скажи, если смелости хватит, – небрежно предложил Букреев. Не глядя, он протянул руку назад, и один из его охранников вложил в нее какой-то сложенный вдвое листок, уже изрядно потертый и засаленный на сгибах. – Так, говоришь, с головой у твоего парня непорядок, – продолжал Алфавит, разворачивая листок. Майкову показалось, что листок этот ему как будто знаком. – Да, действительно, статья седьмая, пункт "б" – в связи с необратимыми последствиями черепно-мозговой… Как же ты таких людей при себе-то держишь? Ему ведь даже государство наше отмороженное побоялось оружие доверить, а ты вот не побоялся, рискнул.

Рыба за спиной у Майкова коротко, прерывисто вздохнул. Ситуация с Хоботом окончательно прояснилась: о носатом ценителе творчества Ильфа и Петрова лучше всего было просто забыть.

– Я вижу, этот дурак все-таки забрался к вам во двор, – сказал Майков, кивая на справку, которую везде и всюду таскал с собой Хобот и которая теперь была в руках у Алфавита. – Вот кретин! Что ж, тут уж ничего не попишешь. Он ваш. Делайте с ним что хотите.

– Легко ты своих людей сдаешь, – заметил Букреев. – Хотя надо признать, что это решение правильное. Только запоздалое. Он теперь не твой и не мой. Он теперь ничей. Нет его больше, понял?

– Этого можно было ожидать, – спокойно сказал Майков. Он понимал, что собирается полезть на рожон и что добром это, скорее всего, не кончится, но это было необходимо – просто для того, чтобы сохранить лицо. – Что ж, если с моим человеком мы разобрались, может быть, поговорим о вашем?

– То есть? – удивленно поднял брови Букреев.

– Вы наказали моего человека, теперь я хочу наказать виноватого с вашей стороны, – пояснил Майков и снова услышал, как у него за спиной тихонько вздохнул Рыба.

– Это Пузыря, что ли? – небрежно уточнил Алфавит. – Ничего не выйдет, он мне нужен. И не выкатывай на меня глаза, меня на голый понт не возьмешь. Если хочешь, о Пузыре потолкуем потом, после того, как до конца разберемся с тобой.

Ты учти, приятель, если с моим деревом что-то случится, я не тебе Пузыря отдам, а тебя Пузырю. Он у нас лакомка, любит свежие попки. Неразношенные, понял?

– Класс, – начиная понемногу свирепеть, сквозь зубы процедил Майков. – Я в восторге от вашей манеры решать вопросы, уважаемый Антон Евгеньевич. Просто торчу, честное слово. Вы, конечно, мужчина в авторитете, и быков у вас хватает, а только, по-моему, даже вам не понравится, если по городу слух пойдет, что Алфавит – фуфло, беспределыцик.