Андрей Воронин - Число власти

• Название: Число власти
• Автор: Андрей Воронин
• Издательство: ООО «Харвест»
• Жанр: Боевик
• Год: 2004
• ISBN: 985-14-0631-7

В самом центре Москвы, в недрах крупного коммерческого банка назревает заговор, последствия которого непредсказуемы и вполне могут привести к настоящей финансовой катастрофе. Специальный агент Глеб Сиверов, по прозвищу “Слепой”, получает от ФСБ крайне сложное, секретное задание. Ему предстоит выяснить, кто на самом деле заинтересован, в нестабильности и валютных колебаниях на бирже...

---

Ожидая, пока закипит вода, он прошел в большую комнату, где в последнее время работал, отдыхал, спал — короче говоря, жил. Вторая, маленькая комната когда-то была его спальней. Потом ему пришлось уступить ее заболевшей маме. Там она и умерла, и с тех пор Мансуров заходил туда очень редко — в основном для того, чтобы взять из шкафа постельное белье, свежую рубашку или свитер. Там все осталось, как при маме, зато большая комната преобразилась, если можно назвать преображением превращение порядка в хаос. Впрочем, царивший здесь беспорядок казался хаотичным только на первый взгляд. Мансурова этот беспорядок вполне устраивал; более того, он вовсе не считал его беспорядком. Каждая вещь лежала не там, где она должна была лежать согласно общепринятым правилам, а там, куда он привык ее класть и откуда мог ее взять не глядя, просто протянув руку.

Он остановился перед обшарпанным сервантом. Хрусталя и фарфора в серванте больше не было — все это добро, завернутое в скатерть, лежало в самом дальнем углу кладовки. Стеклянные дверцы с серванта были сняты, а на полках грудами лежали журналы, книги по математике и мелкий электронный хлам — какие-то платы, провода, разъемы, шлейфы... Кое-что из этого было куплено Мансуровым про запас, но основная масса запчастей представляла собой то, что Алексей выбросил из первого компьютера в процессе модернизации.

Он отодвинул в сторону вскрытый и выпотрошенный системный блок, взял с полки урну с прахом, обтер с нее пыль и поставил на стол. Голова у него все еще немного кружилась, он чувствовал себя не совсем трезвым — таблетки действительно были хороши.

— Здравствуй, мама, — сказал он, обращаясь к урне. Говорить стоя было неудобно, и он сел на диван, закинув ногу на ногу, и закурил. — Давно мы с тобой не виделись. Поговорим?

Урна молчала.

— Молчишь? — сказал Мансуров. — Правильно, молчи. Я сегодня не хочу слушать. Я сегодня хочу говорить. Знаешь, мама, я тебя ненавижу за то, что ты со мной сделала. Я не мог тебе этого сказать, пока ты была жива, а теперь вот говорю. Если бы ты тогда не заболела, я бы не стал тем, кем я стал. Я бы математикой занимался! Ты ведь сама этого хотела — чтобы я занимался математикой, и только математикой. А заниматься пришлось тобой... — Он глубоко затянулся сигаретой и толстой струей выпустил дым в сторону урны. — Тебе надо было умереть сразу, — заявил он. — Тогда бы я не бросил аспирантуру и не пошел работать в этот вонючий банк. Ты думаешь, это приятно — работать в “Казбанке”? Что ты говоришь? На стройке хуже? Ну, во-первых, нужно быть полным идиотом, чтобы после мехмата пойти в каменщики, а во-вторых... Во-вторых, мама, тебе здорово повезло, что ты ни разу в жизни не встречалась с нашим боссом, Андреем Васильевичем Казаковым. Ты бы послушала частушки в его исполнении!

Урна по-прежнему молчала — как показалось Мансурову, неодобрительно. Вообще, у него вдруг возникло очень неприятное ощущение, что мама, где бы она сейчас ни была, отлично его слышит. Того и гляди, отвечать начнет...

— А с другой стороны, — упрямо продолжал он, — я тебе чертовски благодарен. Ну, закончил бы я аспирантуру, защитил бы диссертацию, получил в зубы какую-нибудь никому не нужную тему плюс оклад младшего научного сотрудника и тянул бы лямку до самой пенсии... А так я сделал открытие — великое, черт бы его побрал, открытие! Я тебе не говорил, что твой сын — гений? Что сделал гениальное открытие — не говорил, нет? Ах да, конечно... Мы же сто лет не разговаривали, так откуда тебе... Хотя, между прочим, могла бы и сама поинтересоваться: как, мол, ты там, сынок, не нужно ли чего? Ведь оттуда, — он ткнул пальцем в потолок, — говорят, все видно...

Ощущение, что он порет чепуху и вообще занимается чем-то не тем, достигло в нем апогея. “Что это со мной? — подумал он почти испуганно. — Обалдел, что ли? Ай да таблетки!..”

Он встал, держа окурок в зубах и щурясь от попадавшего в глаза дыма, осторожно взял урну обеими руками и водрузил ее обратно на полку, с ненужной старательностью задвинув на место пыльный системный блок. Вода на кухне кипела и бурлила так, что было слышно даже здесь. Он пошел туда, посолил воду и высыпал в нее пельмени. Когда пельмени всплыли и закачались на поверхности, похожие на бледные вздутые трупики каких-то мелких безволосых животных, он выключил газ и выложил их в глубокую тарелку. Ни сметаны, ни кетчупа, ни даже уксуса у него не было, зато в выдвижном ящике кухонной тумбы обнаружился молотый черный перец. Мансуров обильно посыпал пельмени перцем, взял тарелку и вернулся в большую комнату — ему вдруг пришло в голову, что для разнообразия было бы не худо посмотреть телевизор.

Он включил старенький “Рубин” и стал смотреть новости, а точнее — “Вести” по РТР, а еще точнее — “Дежурную часть”, криминальную хронику истекших суток. Мелькавшие на экране картинки были по большей части не слишком аппетитными, но Мансуров не отличался излишней чувствительностью, и испортить ему аппетит было не так-то просто. Правда, его не оставляло ощущение, что в квартире он не один, что его речь, обращенная к урне с прахом, не прошла ему даром и что теперь за ним действительно наблюдают сверху, и, чтобы прощать это неприятное ощущение или хотя бы приглушить его, Мансуров увеличил громкость телевизора. Хорошенькая глазастая дикторша с пухлыми губками рассказала ему о том, что накануне в каком-то московском дворе взорвался автомобиль — четыреста граммов тротилового эквивалента, машину разнесло вдребезги, две соседние выгорели дотла, а возле машины нашли обгоревший труп хозяина — не то осетина, не то чеченца... Мансуров решил, что так ему, черному, и надо. Вот только соседних машин было жаль — их-то хозяева за что пострадали?

— Вчера вечером, — продолжала дикторша, — в Измайлово, во дворе одного из домов по Второй Парковой улице, было совершено нападение на чемпиона Московской области по кикбоксингу Владимира Костылева.

— Мммм? — вопросительно промычал Мансуров, услышав про Вторую Парковую, где находилась одна из его запасных нор.

— Подробности с места происшествия передает наш корреспондент, — заявила дикторша.

— Ага, — проглотив наконец пельмень, сказал Мансуров, — давай передавай.

Корреспондент оказался мордатым дядькой противной наружности, но Мансуров сразу перестал обращать на него внимание, сосредоточившись на фоне. Фоном мордатому корреспонденту служила очень знакомая пятиэтажная хрущоба из силикатного кирпича; последние сомнения развеялись, когда оператор крупным планом показал табличку с названием улицы и номер дома.

— Елки-палки, — сказал Мансуров. — У меня во дворе кино снимают, а меня на месте нету!

Впрочем, шутить ему быстро расхотелось — сразу же, как только корреспондент начал сообщать подробности.

— Вечером, — сказал корреспондент, — около двадцати трех часов, водитель автомобиля “ВАЗ-2110” серебристого цвета Владимир Костылев въехал в этот вот двор и остановил машину...

Вот тут-то Мансурову и расхотелось шутить. Нападение на Второй Парковой — это была ерунда. Нападение во дворе того дома, где у него был “аэродром подскока”, тоже могло быть случайным совпадением. Но то, что именно в этом дворе напали не на кого-нибудь, а на водителя серебристой “десятки”...

— Неизвестные в количестве пяти человек пытались силой погрузить Владимира Костылева в стоявший рядом микроавтобус, — вещал с экрана мордатый корреспондент. — Потерпевший утверждает, что они не пытались причинить ему какой-то вред, их целью, очевидно, было похищение. Необходимо заметить, что эта история отличается от множества подобных ей историй тем, что объект нападения сумел оказать преступникам достойный отпор и сам, без посторонней помощи, обратил их в бегство. Один из участников нападения в бессознательном состоянии доставлен в институт имени Склифосовского, остальным удалось скрыться. Владимир Костылев, чемпион Москвы и Московской области по кикбоксингу, не пострадал.

— Оказать отпор, — механически повторил Мансуров. — Чтобы такое ляпнуть, неужели нужно быть членом Союза журналистов? Оказать отпор и дать сопротивление... Черт, что же это такое?!

Вопрос был сугубо риторический: Мансуров отлично знал, что это такое, откуда оно взялось и кто во всем виноват. Чемпион Москвы и области по кикбоксингу, этот силач, тупой, как все силачи, и самовлюбленный, как все чемпионы, совершенно напрасно считал себя пупом земли. Напрасно он думал, что конкуренты, отчаявшись победить его в честном бою, предприняли попытку убрать его с ринга таким сомнительным и рискованным способом. Если бы хотели убрать — убрали бы как миленького! Просто подложили бы в машину четыреста граммов тротила, как тому кавказцу, и дело с концом. Очень нужно его похищать... Нет, похитить хотели вовсе не эту дубинноголовую груду мяса, а кого-то другого, и Алексей Мансуров точно знал, кого именно.