Борис Тараканов - Кольцо времени

• Название: Кольцо времени
• Автор: Борис Тараканов
• Издательство: АиФ-Принт
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2001
• ISBN: 5-93229-074-9

14 июля 1911 года трехвагонный туристический поезд покинул Римский вокзал. Через 12 часов он вошел в один из горных тоннелей Ломбардии и… исчез. Спустя много лет состав начинает появляться на железных дорогах всего мира, пугая случайных свидетелей.

Группа смельчаков решает бросить вызов неведомой силе, охраняющей тайну «Летучего Итальянца». В ходе расследования выясняется — в пропавшем поезде перевозилась голова известного писателя, украденная после его смерти адептами тайного культа…

---

— Куда он денется! — бросил Бондарь, отвлекшись на мгновение от перепалки на итальянском языке, чтобы тут же вернуться в нее обратно, — Vaffanculo! Io ti pago e ci porterai dove ti diro' io![20] — кричал он, отчаянно жестикулируя и тыкая себя пальцем в грудь.

— По-моему они перешли на мат… — сообщил Стас, уже не пытаясь вслушиваться в беседу. — Но наш мат выразительней, больше оборотов.

Неизвестно, что еще сказал Бондарь водителю, но тот вдруг послушно завел мотор и повел машину дальше.

Через несколько минут путь запетлял по горному серпантину. Глазам путешественников открывались виды, достойные кисти Боттичелли: оливковые рощи, покрывающие склоны, прорезывались маленькими горными деревеньками с непременными церквушками. На некоторых склонах росли могучие леса Ливанского кедра, а на небольших плато серели руины древних замковых построек. Далеко внизу был хорошо виден город.

— А во-о-он Башня! Видите? — Вовка заерзал от нетерпения.

На въезде в очередную горную деревушку Бондарь увидел небольшую таверну и попросил водителя остановить машину.

— Вы как хотите, но я после пережитого стресса хочу вина! — с этими словами он направился ко входу в заведение. Слегка обалдевшая компания, включая водителя, устремилась за ним. По дороге Тамара сказал Стасу:

— Обрати внимание, какой здесь чистый воздух. Его хочется не выдыхать, а пить. Как родниковую воду.

Таверна оказалась небольшим деревянным помещением со стойкой в углу. По стенам на специальных деревянных полках были расставлены пузатые бутылки, висели связки лука, чеснока и перца.

— Какая самобытность, — заявил Стас, — смотрите, плетеные корзины висят на стене не для красоты, а потому, что так удобнее.

— Между прочим, что касается красоты, то лучшего интерьерного решения и не придумать — оно продиктовано самой жизнью. — Тамара подошла к стене и потрогала самую большую корзину.

К гостям вышел хозяин — толстый усатый итальянец доброй наружности. Он был очень рад посетителям: широко улыбнулся и жестами пригласил сесть за стол.

Через несколько минут на столе красовалась бутыль красного вина, странной формы сыр и блюдо с темной копченой ветчиной.

— Я только сейчас понял, что опять проголодался, — сказал Вовка, уминая пятый кусок ветчины.

— Эй! Водителю не наливайте! — испугался Стас.

— Друзья мои, спокойно, — ответил Бондарь, — в Италии не возбраняется отведать немного вина, даже если ты за рулем.

Узнав, куда направляются его гости, хозяин проникся к ним еще большим уважением и сделал при оплате солидную скидку.

— Даже не ожидал, что в этой горной глухомани принимают к оплате наши пластиковые карточки, — удивился Стас.

Хозяин проводил гостей до машины, пожелал счастливого пути и хорошего дня.

— Нет, Италия — это определенно счастливая страна, — провозгласил Юра, садясь в машину.

Монастырская стена выросла из-за поворота совершенно неожиданно. Бондарь предложил водителю пройтись с ними по монастырю, но тот изъявил желание подождать путешественников в машине и заодно подремать.

— Дело хорошее, — сказал Стас.

На входе в монастырские ворота гостей встретил пожилой сторож. Внимательно оглядел всех пришедших, задержавшись взглядом на лице Бондаря. Жестом пригласил следовать за ним.

К прохладе древних каменных плит примешивались запахи сушеных трав и имбирной настойки — едва уловимые ароматы прошлого. Гости пересекли светлый внутренний двор, над которым возвышался большой циферблат с одной стрелкой, навечно застывшей между цифрами два и три.

— А почему часы не работают? — полюбопытствовал Вовка.

— Уникальный механизм был украден много лет назад, — терпеливо объяснил сторож, — а новый так и не сделали. После того, как монастырь превратили в музей, средств на его содержание выделяется все меньше.

— А я был уверен, что монастыри и церкви закрывают только у нас, — сказал Юра.

— Монастыри и церкви не закрывают, — спокойно ответил сторож, — их упраздняют. Если, к примеру, все монахи умерли, а приход распался.

— Все монахи этого монастыря умерли? — спросил Юра.

— В основном… — тихо ответил сторож. — Но бродит в здешних местах легенда, что часть братьев этой обители ушла куда-то высоко в горы, где нашла убежище в пещерах и развалинах древних построек, оставленных неизвестно кем. И тайно молится там о судьбе мира…

Путешественники молчали.

— Но это всего лишь легенда, — добавил сторож. — Одна из многих, что рассказывают местные старожилы.

Помолчав немного, сторож двинулся дальше по гулкому полутемному коридору.

— Здесь, в монастыре Картезианского ордена, — продолжал он, — когда-то жили тридцать братьев. Каждый из них имел собственную келью и маленький внутренний дворик с садом и розарием, которые, по замыслу, изображали Рай.

Сторож повернул ключ и открыл одну из многочисленных дверей в стене.

— Действительно, очень приятное место, — сказал Тамара.

Сад и розарий занимали небольшой квадратный внутренний дворик. Сторож объяснил, что каменный пол устлан толстым слоем земли и засажен розовыми кустами.

— Я хочу сесть вон на ту скамейку и подумать о бренности бытия… — сказала Тамара.

Слова ее не разошлись с делом. Юра и Стас последовали Тамариному примеру и сели рядом.

Скамейка нагрелась на солнце, и сидеть на ней было тепло и очень уютно. На лежащую здесь же каменную плиту с высеченной витиеватой латинской фразой вбежала юркая ящерица. С любопытством посмотрела в сторону Тамары и убежала прочь по каким-то своим делам.

— Стас, а что здесь написано? — спросил Вовка, потрогав надпись на каменной плите.

Стас нахмурил лоб и понял, что у него нет никаких идей.

— Григорий Ефимович, помогите, пожалуйста…

Бондарь поводил пальцами по буквам, пошевелил губами и сказал:

— С некоторой натяжкой можно перевести, как «Летай иль ползай, конец известен». Спорное утверждение. Особенно когда… — он вдруг закатил глаза и процитировал, — «…когда над тобой ослепительно чистое небо, вокруг поют птицы, а воздух напоен ароматами гор и позднего лета…».

— А это кто? — спросила Тамара, поднимаясь со скамейки.

— Антонио Финнокьяро. Флоренция, шестнадцатый век. В переводе Толоконникова.

Сторож провел путешественников по длинному коридору, открыл дверь и сказал:

— Мы с вами попали в основную церковь монастыря.

Юра в этот момент хотел что-то спросить у Бондаря, но, взглянув на него, увидел, что тот побледнел. Юра решил отложить свой вопрос. Однако Бондарь очень быстро совладал с собой и шагнул за порог массивной двери. Юра немного задержался у входа и внимательно оглядел интерьер церкви.

— В богослужениях Картезианского ордена никогда не использовался орган, — продолжал объяснять сторож.

Бондарь машинально бубнил перевод. Стас горячо объяснял Тамаре:

— Видишь, древние фрески изображают жизнь святых в ее средневеково-католическом понимании: «Верь и не усомнись!». Кто бы с этим спорил, но зачем же вот так грозно и с таким выражением лица, как вон у того лысого монаха на стене?

Звуки человеческой речи ударялись о высокие своды, соединялись в странном симбиозе, и уже казалось, что это статуи святых, стоящие у стен, о чем-то беседуют между собой.

Сторож достал из кармана небольшой пульт дистанционного управления и нажал одну из кнопок. Церковь наполнили сдержанные звуки григорианского хорала, льющиеся из невидимых колонок.

— Эти ноты не так давно обнаружили в библиотеке монастыря, — пояснил сторож.

— Они были написаны на нотоносце из четырех линеек — пятую в то время еще не изобрели.

«Libera me, Domine-e, de morte aeterna-a…»[21], — негромко, но внятно раздавалось под сводами. Казалось, все окружающее пространство внимало этим словам: слегка померк свет за узкими окнами, — очевидно солнце прикрылось небольшим облаком, — строже стали лица монахов на древних фресках, заострились контуры мраморных статуй у стен…

— Кто это исполняет? — тихонько поинтересовалась Тамара. Бондарь перевел ее слова.

— Хор Пизанского Университета, — ответил сторож, слегка уменьшив громкость.

— Точнее, мужской ансамбль.

— Красиво… — сказала Тамара.

— Похоже на «Энигму», — после небольшой паузы прокомментировал Стас. Он уже открыл рот, чтобы сказать про нехватку ударника, синтезатора и «охов-вздохов», но осекся под осуждающим взглядом Тамары.

Вовка тронул Юру за локоть:

— А что же с монахами-хранителями?

— Боюсь, что здесь нам нечего ловить, — ответил Юра, — Монастырь давно умер.

Потоки света, льющиеся из верхних окон, устремлялись к роскошному алтарю, высеченному из единого куска сиракузского мрамора. Тамара подошла и погладила его руками. Теплый на вид мрамор оказался неожиданно холодным, но этот холод почему-то не вызвал желания резко отдернуть руку.