Андрей Прусаков - Печать ворона

• Название: Печать ворона
• Автор: Андрей Прусаков
• Жанр: Ужасы и Мистика

Нет даров — за все приходится платить! И дар мальчику Ване колдуном с болот обернулся проклятьем, и сила, переданная ему, всегда обращалась во зло. Что делать, если у тебя есть сила и власть, которой ты не хочешь, если с каждым днем твоя душа подчиняется черной Печати? Один против проклятья, Иван находит в себе силы бороться. Но только вера и любовь способны разорвать тысячелетний круг мести, отпустить проклятые души и освободить свою.

---

Конечно, его сразу спросили про знак. В армии трудно что-либо скрыть, тем более, если это — отпечаток черной когтистой лапы у тебя на груди. Иван сказал, что это родимое пятно, но в ответ увидел недоверчивые кривые усмешки. Но, скажи Иван правду, улыбочки перерастут в откровенный смех, а его назовут чокнутым. Выручил один из питерских, Паша со второго взвода. Разглядев черную «лапу», он заявил:

— Это же рокерская тема! У нас пацаны похожие наколки делали.

Так Ивана окрестили рокером, хотя он никогда не ездил на мотоцикле, ну разве что на заднем сиденье или в коляске. Усмехаясь в душе, Иван поддерживал прилипшую легенду, ему даже было интересно, разоблачат ли его когда-нибудь; и чувствовал себя кем-то вроде Штирлица. Андрюха, как настоящий друг, лишнего не спрашивал.

Иногда, когда было особенно одиноко и трудно, с далеких, как дембель, не-бес накатывала давящая тоска, и вспоминалась Воронова Гать. И одинокий мальчик, отчаянно барахтавшийся в разверзшейся под ногами топи, и древняя, вросшая в землю избушка на краю болота, и таинственный ее хозяин, выжегший под сердцем Ивана странный знак.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Ты должен быть сильным

Ты должен уметь сказать:

Руки прочь, прочь от меня!

Ты должен быть сильным.

Иначе — зачем тебе быть?

В. Цой

Субботним утром Киселев построил взвод и объявил, что сегодня все отправятся на различные работы. Иван и еще двое пошли с каким-то майором к армейскому грузовику. Они сели в закрытый брезентом кузов, майор — в кабину, и гру-зовик выехал за ворота. Машина помчалась по шоссе, и через щель в брезенте Иван жадно разглядывал все, что попадало в поле зрения. Ведь это была «гражданка», кусочек нормальной жизни, где ты не зависишь от командиров и устава, не выполняешь дурацких приказаний, не драишь по ночам пол и делаешь, что хо-ешь. Он смотрел на прохожих, подмечая каждую деталь одежды, смотрел на дома, успевая разглядеть горшки на подоконниках и качающихся на качелях детей во дворе, смотрел на проносящиеся мимо машины, за рулем которых сидели совершенно свободные, а значит, счастливые люди.

Жалко, что Андрюха не послали с ним, а отправили на какой-то мясокомбинат. Вместе было бы веселее. Спутниками Ивана оказались Леша — худой субтильный паренек, кажется, из-под Рязани, и Джон. Иван ехал, не замечая Джона, и не раз-говаривал с ним. Он чувствовал, что узбек присматривается к нему, словно ищет слабину.

Грузовик заехал в дачный поселок и остановился.

— Вылезайте, — сказал майор, появляясь у борта. Иван первым спрыгнул на пыльную дорогу.

Дача у майора оказалась немаленькой. Двухэтажный дом был еще не до-строен, и солдат заставили грузить в машину мешки со строительным мусором, после чего майор вручил каждому по ведерку с краской и велел красить обитый вагонкой первый этаж.

Иван красил старательно. Когда закончилась краска, пошел за угол, где стояла пятилитровая банка. Странно, но Джона на месте не было, грязная кисточка лежала на траве. Иван обошел дом и увидел узбека и Лешу. Леша выглядел странно, что-то было не так.

— Чего не красите? — сказал Иван, подходя. Джон обернулся, и в раскосых глазах Иван увидел презрение и вызов:

— Иди, крась, — небрежно сказал Джон, отворачиваясь. — Мы тут поговорим.

Иван на мгновенье поймал затравленный взгляд Леши.

— Чего командуешь? Вы не красите, и я не буду, — заявил Иван, облокачиваясь на забор рядом с Лешей.

— Слушай, дай нам поговорить, рокер, — вызывающе произнес Джон, снизу вверх глядя ненавидящими черными глазками.

— Не дам, — неожиданно для самого себя ответил Иван. Он, как Цезарь, решил перейти Рубикон и ввязаться в войну, которой и так не избежать.

— Ты чё, рокер? — насел узбек. — Чё ты лезешь, а? Чё тебе надо, а?

— А тебе чего надо? Отвали от него! — срывающимся от волнения голосом проговорил Иван. — Понял?

— Крутой, да? Пошли, рокер, отойдем! — Джон кивнул на тыльную сторону дома. Иван напрягся:

— Пошли!

Они отошли за дом. Узбек схватил Ивана за пуговицу на кителе и потянул к себе:

— Ты что, чмо еб…е, крутой, да?

Сердце ожгло. Иван ударил узбека по рукам:

— Руки убери свои!

Джон бросился на Ивана, но секундой раньше распахнулось окно, и раздался голос майора:

— Эй, вы здесь? Идите обедать.

— Ладно, потом поговорим! — процедил Джон. Черные косые глазки смотрели с первобытной ненавистью, и Ивану стало не по себе. Но он не испугался. Вот еще, бояться всякую мразь!

— Поговорим, — согласился Иван. Разжимая закостеневшие кулаки, он побрел за узбеком в дом, понимая, что главный разбор впереди. Накормили на славу, так, как они давно уже не ели. Жена майора постаралась, и на столе было то, чего солдаты не видели с первых дней службы: хорошее мясо, фрукты, салат с толстым слоем сметаны. Иван так объелся, что еле встал, впрочем, расслабиться им не да-ли. Майор приказал Джону докрасить дом, а Ивана и Лешу отправил вскапывать огород.

Ивану нравилось работать с землей. Он удивлялся этому, ведь родился в Питере, где вместо земли — многослойный асфальт, река затянута в гранит, а вместо леса — парки и проходные дворы. В детстве он помогал бабушке в огороде, и ему это нравилось. Иван вгрызался лопатой в жирный чернозем, выворачивая крупные пласты с копошащимися длинными червяками, жадно вдыхая аромат сы-рой земли. Леша вяло работал рядом.

Иван видел: Леша боится. И таких ребят во взводе было немало. «Стая» пользовалась этим и активно прессовала слабых, заставляя шестерить. Иван поговорил об этом с Сашей Погорельцевым — атлетом и просто хорошим пацаном. По сравнению даже с достаточно развитым Телепановым Погорельцев выглядел Гераклом. Иван надеялся, что Сашка сможет прижать зарвавшегося Джона, но Сашка не захотел.

— Зачем менять ход вещей? — спросил он. — Если люди позволяют так с собой обращаться, значит, они этого заслуживают. Пусть шестерят дальше.

— Саша, но это же подло! Этих козлов много, вот они и обрабатывают всех по-одиночке! Власть свою насаждают.

— Ваня, ты преувеличиваешь. К тебе вот они не лезут, ко мне не лезут, значит, чувствуют, что получат отпор. Здесь, Ваня, армия, здесь сразу видно, кто есть кто. Если сунутся ко мне — урою, а впрягаться за всяких чумошников, извини, не буду.

Иван не понимал Сашку, ведь тот мог одним словом положить конец ша-кальству. А Иван даже вместе с Андрюхой — вряд ли…

За работой и невеселыми мыслями Иван не заметил, как приблизился вечер. К дому майора подъехал тот же грузовик, они залезли в него и поехали в часть. Иван посматривал на Джона, ожидая, что тот, пока они одни, полезет в драку, но узбек сидел тихо, смотря в одну точку, и за всю дорогу не проронил ни слова.

Вечером, перед отбоем, Иван рассказал обо всем другу. Андрей выслушал и с вызовом поглядел на противоположный ряд кроватей, где располагалась ставка «стаи».

— Дерьмо, шакалы вонючие! — достаточно громко, чтобы его услышали, произнес он. — Не дрейфь, Ваня, если что, мы им мозги вправим!

Это случилось на следующий день. Ивана отправили в караул, и он целую ночь дежурил на контрольно-пропускном пункте. А когда пришел в казарму, то долго не мог найти Андрея. Все, кого он спрашивал, пожимали плечами, и лишь кто-то проронил: вроде ночью что-то случилось…

Потом взвод построили, и сержант Берзаускас, оглядывая подчиненных, прошелся вдоль строя и неожиданно сказал:

— Что, кому здесь плохо служится? Кто решил дедовщину развести?

Из казармы вышли еще несколько старослужащих-сержантов. Они встали рядом с Берзаускасом и впились глазами во взвод. Все они были старше, и выглядели гораздо взрослее Иванова призыва. Наверно, специально таких в сержанты отбирают, думал Иван.

— Вас все это ждет в войсках, — сказал один из сержантов, махнув рукой куда-то в сторону. — На хрена вам здесь это нужно, я не пойму?

— Короче, так, — сказал Волына, высокий худой украинец, командир первого взвода, которого за глаза называли «Жердина». — Узнаем, кто из себя деда строит — отхерачим так, что мало не покажется!

— Да-да, — саркастично проронили сзади. Иван обернулся и увидел Солнышкина, приятеля Джона.

— Итак, — сказал Берзаускас, — сегодня ночью избили рядового Телепанова. Он находится в медчасти с сотрясением мозга. Возможно, с переломом черепа. Пред-лагаю тем или тому, кто это сделал, добровольно выйти и признаться. Обещаю, что в этом случае мы накажем виновного в рамках устава, а не уголовного кодекса, то есть начальству ничего докладывать не будем.

Вот как… Значит, Андрей никого не заложил. Почему? Почуяв спиной взгляд, Иван оглянулся. Меж рядов колышущихся пилоток он разглядел довольно ухмылявшуюся физиономию Джона.

— Ах ты, сука! — расталкивая строй, Иван бросился к узбеку. С силой отпихнув вставшего на пути Солнышкина, он вцепился Джону в горло и повалил.