Гавряев Витальевич - Просто Иван

• Название: Просто Иван
• Автор: Гавряев Витальевич
• Издательство: Microsoft
• Жанр: Боевая фантастика

Альтернативная история, наш современник попадает во времена ВОВ... Алексей обычный парень, который ничем не выделяется среди окружающих. Не может ответить "нет", если его попросит о помощи кто-либо из знакомых девушек. Однако вскоре он столкнётся с тем, чего не мог представить даже в своих самых безумных фантазиях.

---

  - Хорошо дочка, будь по-твоему. - Согласился мужичок, даже при остаточном вечернем свете и отблесках костра было видно, как от улыбки немного вздыбились его усы.

   И как обычно получается, эта улыбка объяснялась очень просто: у Петра Петровича помимо единственного сына: ушедшего добровольцем на фронт, было ещё три дочери, и все они выйдя замуж, разлетелись из родительского дома по окружным селениям. Поэтому он видел в этой молодой девчонке, забавного и милого ребёнка - отсюда была его и улыбчивость, и отеческие нотки в голосе.

   А Непомнящий, уловив в требовании спасённого его отрядом военфельдшера резон, решил поддержать её в этом начинании. И уже используя своё весомое положение в отряде: в приказном порядке заставил всех тех, кто постарался уклониться от гигиенических процедур, исполнять её требования.

   Позднее, когда Дзюба увидел что Иван так и не сбрил с лица свою бородёнку, то он подошёл к нему: обращаясь с явно различимой подковыркой в голосе:

  - Не дело Иван Иванович вам такую нелепую поросль разводить - несолидно как-то. Одно дело, когда она складная: а тут одна насмешка. - Тихо прошептал он Непомнящему, когда тот развешивал у костра свою выстиранную форму на просушку.

  - Григорий Иванович, так я не знаю как пользоваться опасной бритвой. У меня такое впечатление, что я такою никогда не брился.

  Широко улыбающийся Дзюба, одарил Ивана снисходительной улыбкой. После чего, старшина не громко - но так чтоб слышали все, объявил:

  - Внимание всем. У кого покамест нет бритвенных принадлежностей, все подходите ко мне: только сегодня я буду в нашей коммуне за общественного брадобрея. - И уже совсем тихо, на самое ухо Ивана, прошептал. - Ванюша, сегодня так уж и быть, побрею тебя, как и других недорослей, а с завтрашнего дня, я буду тайно учить тебя этой истинно мужской премудрости: то есть сделаем так, чтобы другие этого не видели. ...

   Уже после ужина: когда ночь окутала лес во тьму, случилось небольшое ЧП. Иван с Дзюбой, убедились что все бойцы смогли как следует устроиться на ночлег, обходили с проверкой все расставленные ими секреты. Они уже возвращались в лагерь, когда они заметили - точнее услышали, как их проводник напутствовал одного из своих племянников:

  -... Только смотри, нигде не задерживайся. Быстренько сбегай туда и обратно. Уразумел?...

   - Стоять! - Выкрикнул Григорий Иванович. - Стрелять будем!

   И старшина, и Иван, укрывшись за толстыми стволами деревьев, держали на прицеле своих пистолетов обоих мужичков - готовые в любую секунду открыть огонь на поражение.

  - Товарищи, милые. - Затараторил старший из этой парочки упав на колени. - Неужто вы того не расслышали, что я Стёпушку отправляю в деревню нашу, в Драпово: бо у меня душа от тяжких дум разрывается. Мы столько времени дома небыли, а там уже могут и германцы хозяйничать. Кабы они там беды большой не натворили. Вот я и отсылаю племяша посмотреть, что там творится. Поверьте касатики, пока мы вам поможем надёжные схороны сделать, да пока то и сё: не один день пройдёт. А сердце то за жинку и других родичей болит, беспокоит окаянное.

  - Знать просто на провед родича посылаешь, старый? - Зло уточнил старшина.

  - Истинный крест. Только разузнать что да как, и тут же назад вернуться.

  - А тогда зачем всё это тайком от нас делаешь? Неужто вы считаете что мы такие злыдни и не сможем войти в ваше положение? Иль для этого другая причина есть?

   - Ой, помилуйте! - Снова в голос взвыл селянин. - Не подумал я об этом старый дурак. Не гневайтесь на нас глупых! Вы вот что, товарищ старшина, можете со Стёпкой своего солдатика - при оружии послать: он и проконтролирует, куда Стёпа ходил и поможет побольше снеди принести. А я с Егоркой, могу покамест у вас под арестом посидеть - пока всё уточнится, да прояснится.

   Испуг проводника был настолько натуральным, что Ивану стало даже немного жалко старика. А его предложение побыть заложником, пока его Степан под контролем одного из бойцов сходит в деревню за продуктами: выглядело весьма привлекательным. Первое - отряду как воздух были нужны продукты питания, второе - от местных можно было узнать о том, что происходит в округе.

  - Гриша, ну что, поверим нашим друзьям? - Иван хоть и говорил не повышая своего голоса, но придал голосу такую интонацию, по которой было ясно, что заданный вопрос был риторическим.

   - А что, коли они посидят со мной в землянке, то я не против их предложения. - Григорий Иванович ответил не сразу: как будто желал этим показать свои сомнения по этому делу.

  - Вот и отлично. Со Степаном пойдут Сотник и Хватов. Ждём их возвращения до утра. И чтоб не сильно стеснять нашего медика, нужно отделить ей половину землянки плащ-накидками - сделать этакую импровизированную ширму. Пусть у неё на будущее будет отдельная от приёмных покоев спальня: надо же ей где-то вести приём своих пациентов и свой девичий быт обустраивать...

   Поутру лагерь всполошился от истошного крика Егора Понедько - племянника проводника Петро. Молодой мужчина катался по примятой траве, бился о землю; рвал на голове волосы и выл как раненый зверь. Его старались удержать двое красноармейцев, но это у них не очень то получалось. Чуть поодаль сидел понурый дядька Петро и потерянно смотрел на родственника. Помимо уже перечисленных людей, вокруг небольшой полянки собрались молчаливые красноармейцы, и было понятно, что они просто не знают, чем можно помочь, или как успокоить ошарашенного горем мужчину. А сквозь разрывающие душу завывания, время от времени слышалось:

  -... У-у-у! ... - Доча! ... - Сына! ... - У-у-у! ... - Алесичка! ... - Да как же так?! ...

   Немного в стороне - стараясь не смотреть на бьющегося на земле мужчину, стояли Дзюба, Непомнящий, Хватов, Сотник и Степан Понедько. Последний, не зная куда девать свои грубые, натруженные, мозолистые руки землепашца: нервно мял свою мокрую от пота утирку¹⁴, временами вытирая ею со лба испарину; и в который раз начал рассказывать принесённую им страшную весть.

  - ... Это соседушка наша - тётка Мария значит. Мы с ней случайно столкнулись, и она первой всё мне рассказала - прямо на околице мы с ней повстречались. Это, знать она всё, что осталось ценного из имущества, в лесу прятала. Как увидела меня, прижала руки к груди и говорит: горе у вас Стёпа - великое горе. Значит когда Германцы заявились, так они сразу пошли по базам шастать, то есть провизию для своих нужд изымать. Забирали всё, и коровок с телятами, и птицу, ну прямо всё, до чего только их руки дотягивались. А Алеськина мать как схватится за свою криворогую коровку; как запричитает. Мол, куда вы кормилицу нашу уводите? Затем, как схватит одного из грабителей за рукав, и заверещит: - 'Что же вы делаете ироды‟! ... - А этот нехристь, глаза как выпучит, аж в лице переменился. Вырвал руку, замахнулся; да как вдарит прикладом своей винтовки - прямо в лоб. Общем Егорова тёща упала, ногами засучит, затрясётся так - всем телом и вскоре стихла: насмерть значится её ударили. Тут и ейный муж значится кинулся - к жинке: брата тесть; а ему другой грабитель - змеюка подлая: в спину как стрельнёт и тоже на повал. Здесь уже Алеся - Егоркина жинка не выдержала и кинулась к лежащим на земле родителям, а детки то, за мамкой в след. Вот так из-за коровки то и полегли все - все до единого. И сами погибли и живность не отстояли. Потом мне мамка тоже самое рассказывала - когда продукты собирала дабы мы с вами помянули безвинно погибших...

  - А что другие селяне? Как они ко всему случившемуся отнеслись? - Поинтересовался Григорий.

  - А что они. Как немцы ушли, похоронили всех невинно убиенных - Австрияки¹⁵ ещё и бабку Маланью - в её же курятнике насмерть штыками зарезали. А потом посовещались и порешили, что если новой власти не перечить, то может быть их и минует чаша сея.

   - И ты так думаешь? - Поинтересовался до этого молчавший Иван.

   От такого вопроса парня передёрнуло. Он оживился, и как-то даже внутренне подобрался. Затем, посмотрев на Непомнящего, с вызовом ответил:

  - Когда мать с батькой мне харч собирали, я им сказал. Пока за семью брата не отомщу, домой не вернусь. Так что принимайте Иван Иванович меня в свой отряд. Я здешние леса и болота хорошо знаю. И стреляю тоже очень хорошо - с дядькой Петро с детства по этим местам на охоту хаживал.

   Вот как-то так получилось, что горе от потери родных людей, подтолкнуло первых местных жителей к вступлению в отряд. Когда Настя привила в чувство овдовевшего Егора, то и он, и его дядька тоже изъявили желание остаться. Однако Непомнящий, хоть не без труда, но убедил Петра Петровича вернуться в Драпово, где тот должен был стать их глазами и ушами. Так что через четыре дня: к моменту когда всё трофейное вооружение было спрятано в спешно оборудованных схоронах, Понедько старший в сопровождении двух бойцов отправился до дому. Провожавшие его красноармейцы не сколько охраняли мужичка, сколько несли тяжеленые мешки с металлоломом: из него дядька Петро собирался наделать ножей. Дело в том, что его кум был кузнецом, и селянин был уверен, что Лукьян Коваль ему в такой просьбе не откажет.