Дарья Журкова - Искушение прекрасным. Классическая музыка в современной массовой культуре

• Название: Искушение прекрасным. Классическая музыка в современной массовой культуре
• Автор: Дарья Журкова
• Жанр: Публицистика
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-4448-0457-5

Мы привыкли воспринимать классическую музыку и массовую (популярную) культуру как явления противоположные, однако современность опровергает предубеждения подобного рода. Именно процессы «вживления» классической музыки в окружающую нас массмедийную повседневность изучаются на страницах книги. Как идеи, транслируемые массовой культурой посредством классической музыки, соотносятся с принципами «высокого» искусства и содержанием музыкальных произведений? Какие актуальные для себя ценности находит современность в искусстве прошлых эпох? Что теряется и, наоборот, добавляется при перекодировании аудиальных смыслов в визуальные образы? Д. Журкова — старший научный сотрудник Государственного института искусствознания.

---

На определенном этапе формирования советской массовой культуры — в 30–60-е гг. ХХ в. — в истории был запущен уникальный эксперимент по превращению элитарного искусства в массовое. Для начала были устранены концептуальные неувязки: к элитарному искусству был причислен исключительно авангард, с его «антиреалистичностью», «антигуманностью» и «антидемократичностью». Массовая культура с ее «паразитарной природой и низменными целями наркотизации масс»[18] была выселена на Запад, а социалистическое общество стало заповедником культуры классической, служащей «целям духовного обогащения личности и прогрессу ее творческих сил»[19]. Программа эксперимента заключалась не только в пропаганде классики, но и в необходимости следования ее законам для современных художников. В итоге, как констатирует Анна Костина, в СССР «массовая культура функционировала в нехарактерных для нее элитарных формах»[20]: в архитектуре существовала ориентация на ордерную систему, отсылающую к архитектуре Древнего Рима; в живописи поощрялись жанры парадного портрета и исторического полотна, в литературе — ясная фабула и прозрачная нарративность романов XIX в. На музыкальном аспекте художественной политики партии в нашем случае следует остановиться отдельно.

В советскую эпоху степень присутствия классической музыки в жизни рядовых граждан действительно была невероятно высока. Во-первых, существовала разветвленная система музыкального просвещения — начиная от музыкальных школ, работавших даже в сельской местности, вплоть до оперных театров и филармоний в каждом республиканском центре, которые предлагали специальные абонементы для рабочих предприятий, а также организовывали выездные концерты, как бы сегодня сказали, «топовых» артистов в самые отдаленные населенные пункты. Во-вторых, была налажена мощная пропаганда классической музыки через каналы средств массовой коммуникации. Выходили миллионные тиражи пластинок, работал конвейер теле-, радиотрансляций и передач, дополнявшийся регулярным показом оперных фильмов и спектаклей по телевизору. Более того, даже жанры массовой культуры облекались в классические «одежды». Начиная от незапланированных цитат классических произведений в советской массовой песне[21] и особой симфонической доброкачественности киномузыки 30–60-х гг. вплоть до попыток конструирования искусственных жанров — песенной оперы и песенной симфонии[22].

Однако невероятный объем классики, циркулирующей как на телевидении и радио, так и в повседневном обиходе, в условиях тоталитарного режима дал двойственный эффект. С одной стороны, были достигнуты бесспорные успехи в «просвещении масс», и люди, вне зависимости от своей профессии, имели представление о классической музыке, уважали и порой искренне любили ее. Но в то же время классическая музыка стала невольно ассоциироваться с официозом, «она парадоксально превратилась в символ государственного насилия, давления на “обывателя”, стала образом тоталитарного насаживания чуждого, пустозвонного»[23]. Так, альтернативой программы «Время» в сетке телевещания зачастую оказывались трансляции филармонических концертов. Подоплекой такого совмещения являлось требование официальных инстанций, чтобы параллельная программа не была интереснее и зрелищнее главной информационно-политической передачи страны. Значительная часть аудитории понимала это, невольно начиная воспринимать классическую музыку на ТВ как круговую информационную завесу, за которой скрываются реальные события и проблемы, происходящие в стране.

Однако, несмотря на то что классическая музыка нередко выдвигалась в качестве символа государственной идеологии, она же могла становиться убежищем от нее. Многие люди, как любители, так и профессиональные музыканты, обращались к классике с целью уйти от гнета политических манифестаций в сферу «чистого» искусства. Ведь эта музыка существовала задолго до коммунистической партии, а значит, в своей сути была свободна и неподвластна интерпретационной перелицовке, которую пытались применить в отношении ее культуртрегеры коммунизма.

Таким образом, функции классической музыки в советском обществе были амбивалентны. Она с одинаковым успехом использовалась как в идеологических целях (вспомним еще о политической подоплеке международных музыкальных конкурсов), так и в стремлении отдельно взятого человека отстраниться от проблем современного ему общества в диалоге с великими личностями прошлых эпох.

Во время социально-экономических реформ начала 1990-х гг. в восприятии классической музыки политическая конъюнктура взяла верх. Скорее всего, не последнюю роль в этом сыграла запись «Лебединого озера» Чайковского, демонстрировавшаяся по телевидению между экстренными выпусками новостей во время августовского путча 1991 г. И вместе с крахом советской идеологии классическая музыка подверглась информационному остракизму, в результате которого к середине переломного десятилетия большинство сложившихся форм презентации «высокого» искусства были исключены из эфира ведущих отечественных телеканалов и радиостанций.

По большому счету, в этот переломный период отечественной истории не повезло и массовой культуре. Теперь невозможно было отрицать ее тотальное присутствие в нашей стране, причем вполне закономерно, что ввиду предшествовавшей эпохи цензуры ажиотажным спросом начали пользоваться прежде порицаемые образцы западной коммерческой культуры, которые, с одной стороны, несли с собой дух свободы и вседозволенности, а с другой — обнажали трагическое несовпадение российских реалий с достижениями процветающего западного общества. В очередной раз массовая культура была заклеймена, теперь уже как первопричина моральной деградации общества, а также системного кризиса институций высокой культуры. Выше мы анализировали, как на Западе, в том числе и в научном сообществе, происходил процесс осмысления законов функционирования массовой культуры и постепенный переход от оценочно-идеологического подхода к концепции плюрализма. В России же, ввиду остроты и фундаментальности произошедших перемен, интеллектуальная элита оказалась, по сути, беспомощна перед проблемой массовой культуры. По наблюдению Бориса Дубина, отечественная интеллигенция и ее лидеры отвергают массовую культуру, то демонизируя ее, то делая вид, что они ее не замечают, в результате чего проблема элиты подменяется «тенью» массовой культуры[24].

Безусловно, в последнее время, по крайней мере в научном сообществе, формируется созвучный западному алгоритм исследования и анализа как самой массовой культуры, так и ее функций в современном российском обществе. Однако до институционализации понятия популярной культуры еще далеко. Отчасти именно поэтому в название книги вынесена массовая культура: во-первых, как более привычный термин, а во-вторых, ввиду того, что исследование посвящено самому процессу формирования популярной культуры, переходу к новому качеству массовой культуры. И этот процесс пока еще рано объявлять окончательно завершенным.

Данная книга не могла бы состояться без поддержки многих людей. Я благодарю своего научного руководителя Е. В. Сальникову за возможность глубокого, заинтересованного и плодотворного диалога на протяжении всего исследования. Выражаю искреннюю признательность профессорам Л. А. Купец и Е. В. Дукову, которые своим участием во многом определили мое профессиональное становление. Существенное влияние на характер данного исследования оказало общение с коллегами и наставниками: Ю. А. Богомоловым, А. С. Вартановым, А. Н. Васильковой, Ю. С. Дружкиным, Н. Г. Кононенко, А. А. Новиковой, Е. М. Петрушанской, Л. И. Сараскиной и И. В. Стрыковой. Особая роль принадлежит моим друзьям и родным: Т. А. Журковой, М. Крупник, Е. Кузнецовой, В. Курбатовой, А. Куриленко. Для меня большая честь, что данная книга выходит в свет в издательстве «Новое литературное обозрение». Искренне благодарю его главного редактора — И. Д. Прохорову и лично редактора серии «Очерки визуальности» — Г. Ельшевскую за тонкое чувство авторского стиля.

Часть I Классика и медиа в диалоге on— и off-line

Глава 1 Классическая музыка как фон повседневности

1. Феномен фонового слушания

Сегодня куда бы ни пошел человек, что бы он ни делал, он может делать это с музыкой. В офисе или в кафе, в автомобиле или по телефону — всюду его будут развлекать музыкой, даже если он эту музыку не заказывал. Другой вопрос, слышит, а точнее, слушает ли он эту музыку, вполне ли отдает себе отчет в том, что она звучит? Зачастую — нет. Поэтому такую музыку принято называть фоновой, то есть не отвлекающей от основного действия.

В качестве фоновой музыки нередко выступают классические произведения, звучащие, например, во время светского приема, в ресторане или в торговом центре. Сегодня классическую музыку охотно включают в такие контексты, где ее целенаправленное слушание не предполагается, где она должна выполнять роль «фонодизайна» окружающего пространства, вне связи с изначально заложенными в ней идеями и смыслами. Несмотря на то что на протяжении ХХ в. утверждалась тенденция восприятия классической музыки как элитарного искусства, самоценного, требующего концентрации внимания на ней самой, тем не менее параллельно с этим нарастали процессы, закреплявшие уместность и востребованность ее звучания в самых различных ситуациях повседневной жизни людей.