Егор Фомин - Лестинца

• Название: Лестинца
• Автор: Егор Фомин
• Жанр: Научная Фантастика

---

— Нет, — возвращалась к принцу былая уверенность, — я хочу понять.

— А-а, — протянул Итернир, — тогда понятно, если так, то даже конечно. Ну, выходит, я ошибался.

— Что-то ты слишком много ошибался, — упрекнул принц, — и как же ты, позволь узнать, собираешься выбираться отсюда?

— Сейчас узнаем, — обнадежил Итернир, вставая.

— Эй! Наверху! — заорал он, подняв голову, — Я в сортир хочу!!!

— Ты уже в нем, — донесся спокойный и рассудительный голос сверху.

— Ну, и что же ты предложишь нам делать теперь? — гневно спросил принц у Итернира, — мы по твоей милости сидим в этой помойной яме!

— Да не надо так горячиться-то, — посоветовал Итернир.

— Я горячусь, когда мне это угодно! — вскипел Кан-Тун, — и не тебе указывать мне. Если бы не ты, мы бы сейчас были наверху. Надо было всего лишь раскаяться! Но такие, как ты!.. Еретик!!!

— Ага, — подхватил Итернир, — а утром нас бы прирезали как свиней! Как этого мальчишку!!!

— Собаке собачья смерть!!! — яростно ответил принц, вскочив на ноги.

— Да что же вы?! — возмутился Ригг, — человек же умер. Мы же с ним вместе…

— Пусть он… — упер палец в Итернира принц, задыхаясь от ярости, — пусть…

— Оставь, — послышался голос Ланса, хотя его самого видно не было, — они хотели убить. Все равно.

Принц проглотил подготовленную реплику, Итернир сдержался и теперь, когда смолки голоса стало даже как будто темнее.

Они сидели, прислонившись спиной к сырым стенкам подземелья, погруженные в свои мысли. И в темноте и тишине, поглотившей их, все казалось еще более безысходным. Все кончилось. Кончилось Восхождение. Кончилась Лестница. Они дошли дальше, чем другие, но не дошли до конца.

Медленно тянулась ночь. В ожидании утра пытались спать, но тревожное ожидание казни гнало прочь усталость и боль. Было мрачно и тоскливо.

— Ты, Итернир, — попросил Ригг, — спел бы. Уж на диво хорошо у тебя это выходит.

— Спеть? — спросил Итернир, тепло улыбаясь, хотя его улыбку и скрала темнота, — может, кто против?

Никто не ответил.

— Ладно, — решил Итернир, — Тогда спою. Я слышал давно одну легенду. Говорят, что где-то далеко. Очень далеко. Ночью на небе тоже светит что-то вроде солнца.

Услышав это, Ланс удивленно повел бровью, но смолчал.

— Сам-то я не видел, — сознался Итернир, — но говорят, что эта штука, ее «луной» называют. Так вот, что она бледнее солнца, хотя и больше. Свету от нее не много, но все же больше, чем от звезд. И еще, она, луна эта, каждую ночь разная. Сначала круглая, как солнце, потом истоньшается с одного боку, и превращается день за днем сначала в полукруг, а потом в серп. И в следующую ночь ее и вовсе нет. Потом появляется тоненьким серпом и снова растет. Пока полный круг не выйдет. А потом снова уменьшается и так все время. Они даже время так меряют. Полную смену луны месяцем называют. И год на месяцы делят. Вот. И они мне легенду рассказывали, откуда она, луна эта на небе взялась. В общем, я песню из этого сложил.

Помолчав, Итернир обнял руками колени, поднял взгляд к чуть светлому кругу неба над ними и запел.

Шел из города в город он
Она с рынка в деревню шла.
Он среди бескрайних полей
Окунулся в ее глаза.
Еще долго стояли они
Не могли отвести своих глаз.
Посреди дороги одни,
Во всем мире одни сейчас.
И разжались пальцы руки,
Что корзина для них и для нас?
Оказался в дорожной пыли
Нераспроданный ею запас.
Укатились яблоки прочь,
Не нужны стали ей никогда.
Позабыв родительский кров
С ним уйдет она навсегда.
Если яблоко ты в пыли
У дороги нежданно найдешь,
Если ты одинок — подними,
Коли с милой вдвоем — обойдешь.
Если плод ты смело поднял,
То с избранницей раздели,
И беззвучный тогда грянет гром,
Взвоют ветры в бескрайней степи.
Неразлучны вы станете с ней,
И на вечность обречены,
Вместе будут два сердца петь,
Как у Мастера и Луны.
Он Небесным Мастером был,
Он богам должен строить дворцы.
Только ночь раз месяц они
Своей песне были творцы.
В небесах он построил дворец,
Чтобы домом тот стал для нее,
Но уюта в стенах его
Не бывало, как Мастера с ней.
И считала она скорбно дни,
Что остались до радости дня,
Занавеску каждый тот день,
Понемногу сдвигала она.
И на небе в месяц лишь раз
Не найдете вы света Луны,
Знайте, с Мастером та сейчас,
Одну ночь лишь вместе они.
И смотря на то, что внизу,
В ожидании милых шагов,
Помогает она молодым,
Свое счастье найти средь цветов.
Лишь одну ночь среди тридцати
Предоставлены сами себе
Те, что счастья безумьем полны,
Для кого нет гор и морей.
Если яблоко ты в пыли
У дороги нежданно найдешь,
Если ты одинок — подними,
Если с милой ты — обойдешь.

Он пел все так же, без особых изысков, но ему хотелось верить.

Когда закончил, некоторое время висела тишина. Спутники, полностью поглощенные миром песни, потрясенно молчали, осознавая ее конец.

— Как про себя пел, — ошарашено прошептал Ригг.

— А? — вынырнул Итернир из забытья песни, — Да. Наверное…

Вновь повисла тишина, обнимая мохнатой лапой.

— Неужто, — нерешительно спросил Ригг в пустоту, — это все? Может, Лестница и правда здесь кончается?

— Тогда тут боги, — сказал Кан-Тун, уставившись в землю, — а нам к богам и надо.

— А если жрецы… — задумался Итернир, подыскивая слово, ошибаются? И это конец Лестницы и богов никаких нет?

— Тогда эта… — подал голос Крын, — домой бы…

— Я вот никак не пойму, — задумчиво сказал Ригг, — как же это жрецы ошибаться-то могут?

— Это что же, — усмехнулся Итернир, — они, по-твоему, не такие люди, как мы?

— Не такие… — убежденно ответил Ригг, — они же с богами…

— Да что вы все «такие», «не такие» заладили, — возмущенно повысил голос принц, — в один голос все твердят, что бежать надо, а вы про жрецов! Как быть нам? Думайте!

— Раскомандовался, — недовольно проворчал Итернир.

— Сейчас-то что мы можем сделать, — вздохнул Ригг, — утром разве что, тот-то, который жрец у стопы… он же говорил, что оружие дадут.

— Ага, когда подпалят нас, тогда и дадут, вместо дров кинут, добавил Итернир.

— Не след щас говорить-то, — пробасил Крын, — все одно — не надумаем… завтра, видать… эта… виднее будет.

— Да, — покачал головой Итернир, — это, наверное, самая трезвая мысль и есть на сегодня.

— Да вы что? — громко изумился принц, — как же? Столько прошли и теперь сдаться? Сложить руки и ждать казни?

— А что делать? — спросил Итернир, тоже повышая голос, помнишь, тогда, в лесу, когда нас дикари те поймали? Тоже ничего не оставалось делать, кроме как ждать. Только Ригг нас и спас, углубившись в воспоминания, Итернир расхохотался, — помнишь, как мы с тобой ругались, когда он развязывал нас?

— Да, — ответил принц, неохотно отступая, — помню. Помню еще как в замке, в бочке мылся, а принцы эти дружбу предлагали…

— Нам есть, что вспомнить, — кивнул Ригг, — помнишь, Крын, как на скале-то, на уступе посреди Стены сидели?

— А как Крын косил?

— Как за обоз бились?

— И мальчик этот с нами тогда стоял. Кто бы мог подумать…

— Как же это, все-таки, — спросил Ригг, — как же это так можно — предать?

— Видать — обманулся, — пожал плечами Итернир, — а вообще, такое часто бывает. Может, пообещали они ему что-нибудь, а может, еще как? Из-за государственных интересов часто приходится идти на предательство. Верно, принц?

Кан-Тун ничего не ответил.

— Все равно, — мотал головой Ригг, — никак в толк не возьму, как же так можно?..

Крын, слушая перебор воспоминаний, попытался и сам вспомнить, что же сделал для общего дела. Он уже давно стал считать это Восхождение общим делом. И готов был отдать жизнь за этих людей. Из своего вклада, напрягшись, вспомнил только, как держал мост. Строили все-таки, вместе.

Улыбнулся. Если бы не его сила, не дойти бы сюда. Хотя, из-за силы, этой проклятой он здесь и оказался. Даже самое далекое воспоминание о детстве было связано с силой. Сейчас ему уже четырнадцать, почти пятнадцать, потому далекое детство помнил мало, одну только картинку.

Он совсем маленький стоит в одной рубашонке до пят посреди двора, а в руке желтый пушистый цыпленок.

— Мама! Мама! — кричит он, — гляди! Какой маленький!

Мать подходит и смотрит на зажатого в кулаке мальчика цыпленка. Охает и качает головой.

— Что же ты, — говорит она, — гляди, он уж мертвый, все нутро наружу. Что же ты сжал-то его так…

— Как же, мама?! — бросается в плач мальчик, всхлипы дергают грудь, душат слезы, — как же?! Он же… Я же только погладить. Мама!..