Арнольд Беннетт - Повесть о старых женщинах

• Название: Повесть о старых женщинах
• Автор: Арнольд Беннетт
• Издательство: Художественная литература
• Жанр: Классическая проза
• Год: 1989

Роман известного английского писателя Арнольда Беннета (1867–1931) «Повесть о старых женщинах» описывает жизнь сестер Бейнс и окружающих их людей. Однако более всего писателя интересует связь их судеб с социальными сдвигами в развитии общества.

---

В целом сестер хорошо приняли в отеле, хотя они и были не в том возрасте, который способствует популярности. Критики — свободомыслящие, реалистически настроенные и безжалостные критики, живущие в каждом отеле, — сначала сочли Софью деспотом. Но через несколько дней их воззрения переменились и уважение к Софье возросло. Дело в том, что через двое суток Софья стала вести себя иначе. Отель «Ратланд» был очень хорош. Он был так хорош, что поколебал глубокую веру Софьи в то, что на свете есть только один действительно первоклассный пансион и что его создательницу никто ничему не может научить в том, что касается искусства управления. Кормили здесь превосходно, прислуга была великолепно вышколена (а Софья знала, как трудно этого добиться), и вся обстановка в «Ратланде» была куда богаче той, которой мог похвастаться пансион Френшема. Здесь было больше комфорта. Жильцы были представительнее. Правда, и цены оказались намного выше. Софья была поставлена на место. У нее хватило ума внести поправки в свои взгляды. Кроме того, она обнаружила, что совсем не разбирается во многих вопросах, которые как нечто само собой разумеющееся живо обсуждали другие жильцы. Долгая жизнь в Париже никак не оправдывала такого невежества и только его подчеркивала. Так, когда кто-то, имеющий опыт жизни за границей, узнав, что она много лет прожила в Париже, спросил ее, что идет сейчас в «Комеди Франсез»{102}, ей пришлось сознаться, что она вот уже тридцать лет не была во французском театре. А когда как-то раз в воскресенье тот же собеседник задал ей вопрос об англиканском священнике, служащем в Париже, оказалось, увы, что она знает его только по фамилии и никогда его не видела. Софья в известном смысле прожила такую же ограниченную жизнь, как и Констанция. Хотя ее знания человеческой природы были обширны, Софья, как и Констанция, была во власти рутины. Она была целиком поглощена одним-единственным делом.

По молчаливому соглашению поездку оплачивала Софья. Она платила по всем счетам. Констанция не раз возмущалась дороговизной, но Софья умела успокоить ее одним влиянием своей личности. У Констанции было одно преимущество перед Софьей. Она хорошо знала Бакстон и окрестности и могла поэтому показывать Софье местные достопримечательности и принимать в расчет местные особенности. Всем остальным руководила Софья.

Очень скоро сестры освоились в отеле. Они без стеснения шествовали по коридорам с турецкими коврами на полу и лепниной на потолке и без удивления смотрели, как вместе с другими неторопливо прохаживающимися аристократами бесконечное число раз отражаются в зеркалах с золочеными рамами. Они привыкли к большим пейзажным полотнам, к следам пыли на массивной мебели, к серым с коричневыми отворотами курткам лакеев, к череде подносов, сапог и ведер, выставленных вдоль коридора. До их ушей то и дело доносились звуки гонгов и колокольчиков. С привычной небрежностью смотрели они на барометр и вызывали экипаж. В дождливые дни они обучались у соседок секретам рукоделия. Вместе с другими постояльцами они выезжали на прогулки. Они принимали знакомых у себя в гостиной. Они не избегали развлечений. Софья была полна решимости участвовать во всем, что не нарушает приличия, отчасти чтобы дать выход собственной энергии (которая все возрастала со времени ее возвращения в Берсли), но больше — ради Констанции. Софья помнила все, что сказал ей доктор Стерлинг, помнила, с какой готовностью согласилась с его суждениями. Настал день, и сестры, уединившись в своей гостиной, под руководством пожилой дамы, приступили к изучению основ пасьянса. Обе они никогда не играли в карты. Констанция сперва не смела взять карты в руки, словно в самом картоне крылось нечто недостойное и опасное. Однако в стенах респектабельного роскошного отеля благопристойным становится любой поступок. И Констанция здраво рассудила, что от игры, в которую играешь сам с собой, никакого вреда не произойдет. Она довольно легко обучилась нескольким пасьянсам. При этом она говорила: «Я бы получала от этого удовольствие, если бы была понастойчивее. Но от карт у меня голова идет кругом».

Тем не менее отель не сделал Констанцию счастливой. Она все время беспокоилась о своем пустом доме. Ей мерещились трудности и даже несчастья. Она снова и снова спрашивала себя, можно ли доверить дом одной младшей Мэгги, не лучше ли поскорее вернуться и самой принять участие в уборке. Так бы она и поступила, если бы не опасалась подвергнуть Софью неудобствам жизни в доме, перевернутом вверх дном. О своем доме она не забывала ни на минуту. Констанция нетерпеливо дожидалась того дня, когда они уедут из Бакстона. Сердце ее, увы, осталось на Площади св. Луки. Раньше Констанция никогда не жила в гостинице, и отель ей не нравился. По временам ее беспокоил ишиас. Однако, когда потребовалось, она не стала пить вóды. Она заявила, что сроду их не пила, и, видимо, считала это объяснение достаточным. Софья сотворила чудо, привезя Констанцию в Бакстон почти на месяц, но не добилась ожидаемого блистательного результата.

Потом пришло фатальное письмо, катастрофическое письмо, которое подтвердило самые мрачные ожидания Констанции. Роза Беннион преспокойно сообщала, что решила отказаться от предложенного места. Она извинялась за возможные неудобства, она была вежлива. Но не чудовищно ли это! Констанция почувствовала, что теперь уж наверняка низверглась в пучину бедствий. Вот так положение — сама она вне дома, дом не убран, а прислуги и в помине нет! Констанция держалась молодцом, но была ошеломлена. Ей хотелось немедленно вернуться в заброшенный дом.

Софья поняла, что ситуация, возникшая после письма, потребует от нее предельного напряжения сил, и была готова вести себя соответственно. Требовались великие усилия — под угрозой оказались здоровье и благоденствие Констанции. Одна Софья способна помочь. Ей было ясно, что на Сирила положиться нельзя. Она считала, что нет на свете более очаровательного юноши, знала, что он умен и трудолюбив, но к своей матери он относится с холодком, с долей черствости. Констанция давала этому туманное объяснение, говоря, что они с сыном «не ладят», что звучало странно, если принять во внимание нежную привязанность Констанции к Сирилу. Правда, иногда Констанция бывает чересчур придирчивой… Так или иначе, Софья вскоре убедилась, что план поселить Констанцию у сына в Лондоне совершенно неосуществим. Нет! Если уж Констанцию надо спасать от нее самой, это может сделать только Софья.

Целое утро прослушав, как Констанция в отчаянии говорит об этом ужасном письме, Софья внезапно сообщила, что идет на прогулку с собаками. Констанция не чувствовала себя готовой к прогулке пешком и не хотела ехать кататься. Она не желала, чтобы Софья «рисковала» — небо было пасмурное. Однако Софья рискнула и, на несколько минут опоздав к обеду, вернулась, полная энергии, с развеселившимися собаками. Констанция в унынии ждала ее в столовой. Констанция не могла есть. А вот Софья поела и источала бодрость и энергию как неиссякаемый источник. После обеда пошел дождь. Констанция сказала, что, пожалуй, пойдет прямо в гостиную. «И я с тобой», — сказала Софья, которая еще оставалась в шляпке и пальто, с перчатками в руках. В претенциозной и пошловато обставленной гостиной они обе сели у камина. Констанция набросила на плечи шаль, подняла очки на лоб, к своим седеющим волосам, сложила руки и тяжело вздохнула: «О господи!» Она была похожа на постаревшую музу трагедии, облаченную в черное шелковое платье.

— Вот что я решила, — сказала Софья, складывая перчатки.

— Что? — спросила Констанция, ждавшая, что Софья изобретет какое-нибудь чудодейственное решение.

— Почему, собственно, ты должна возвращаться в Берсли? Никуда твой дом не убежит — плати только ренту, вот и весь расход. Смотри на вещи проще!

— Что же, прикажешь здесь оставаться? — спросила Констанция таким тоном, что Софья сразу поняла, насколько ее сестре опротивела жизнь в «Ратланде».

— Нет, зачем же, — парировала Софья. — Мало ли куда мы можем отправиться!

— Не думаю, что я буду спокойна, — сказала Констанция. — Все перепуталось, и дом…

— При чем тут дом?

— Еще как при чем, — серьезно и с некоторой обидой ответила Констанция. — Я ведь все оставила в расчете на скорое возвращение. Так не годится.

— Право, не вижу, что там может произойти! — настаивала Софья. — В конце концов убрать всегда можно. По-моему, тебе нужно побольше ездить. Это пойдет тебе на пользу, уверяю тебя. Ничто тебе помешать не может. Ты совершенно свободна. Почему бы нам, например, не поехать вдвоем за границу? Не сомневаюсь, ты получила бы большое удовольствие.

— За границу? — в ужасе произнесла Констанция, словно ей грозила смертельная опасность.

— Ну да, — энергично и весело подтвердила Софья, решившая увезти Констанцию за границу. — Мало ли куда можно поехать, а жили бы мы среди порядочных англичан.