Филипп де Коммин - Мемуары

• Название: Мемуары
• Автор: Филипп де Коммин
• Издательство: Издательство НАУКА
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1986

Филипп де Коммин родился в 1447 году и происходил из фламандского рода. На службу к Карлу Смелому поступил в 1464 году. В 1467 году он был посвящён в рыцари. В этом же году он выбился в ближайшее окружение Карла Смелого и стал его доверенным советником. В 1472 году Филипп де Коммин перешёл на сторону Людовика XI. Работу над мемуарами Коммин начал в 1489 году по просьбе архиепископа Вьеннского Анджело Като. Воспоминания Коммина делятся на 2 части: первая состоит из 6 книг и охватывает правление Карла Смелого и Людовика XI, вторая состоит из 2 книг и посвящена итальянскому походу Карла VIII.

---

Король действительно очень хотел, чтобы в этих городах началось возмущение, и нашел предлог: герцог Бургундский, дескать, расширил свои границы более, чем положено по договору; и вот началось хождение послов от одного к другому. Они проходили через названные города и вершили там свои тайные дела. Гарнизонов в городах не было, и во всем королевстве царило спокойствие, не нарушаемое ни герцогом Бургундским, ни герцогом Бретонским. Герцог же Гиенский в то время пребывал, как кажется, в доброй дружбе с королем. Король, однако, не желал возобновлять войну, чтобы захватить один или два из этих городов, а всячески старался разжечь восстание во всех, землях герцога Бургундского, надеясь таким способом взять верх над ним.

Множество людей, чтобы угодить королю, оказалось замешано в этом деле, и в сообщениях, которые он получал, успехи постоянно преувеличивались; одни похвалялись, что склонили на его сторону какой-либо город, другие говорили то же самое о наиболее могущественных представителях герцогского дома, которые якобы готовы выступить против герцога. Все это лишь отчасти было верно. И если бы только король мог представить, что произойдет в дальнейшем, он не нарушил бы мира и не возобновил бы военных действий, невзирая даже на то, что у него были основания возмущаться тем, как с ним обошлись в Перонне; тем более что он обнародовал мирный договор в Париже через три месяца после возвращения в королевство.[118] Он возобновил борьбу с герцогом не без опаски, но жажда мести оказалась сильнее.

А теперь посмотрите, каким манером его побуждали к этому. Коннетабль Франции граф Сен-Поль, человек очень мудрый, а также советники герцога Гиенского и другие желали войны между королем и герцогом Бургундским, а не мира по двум причинам: во-первых, они боялись, что из-за длительного мира сократятся их огромные доходы – ведь коннетабль держал 400 кавалеристов, оплата которых не контролировалась – они должны были лишь являться на смотр.[119] За это коннетабль получал свыше 30 тысяч франков в год, кроме жалования за службу, и имел доходы от нескольких прекрасных местечек, которыми управлял; а во-вторых, они хотели занять короля, ибо, как они говорили промеж себя, натура его такова, что если он не будет занят войной с внешними врагами или борьбой с сеньорами, то начнет ее со своими слугами – придворными и должностными людьми, поскольку душа его не выносит покоя.

Вот почему они изо всех сил старались вовлечь короля в войну. Коннетабль предлагал в любой день захватить Сен-Кантен, поскольку его земли лежали поблизости, и говорил, что у него полно сторонников во Фландрии и Брабанте и что он сможет поднять восстание против герцога во многих городах. Герцог Гиенский, находившийся при короле, и все его главные советники также настойчиво предлагали свои услуги в этом деле и обещали королю привести 400 или 300 кавалеристов, набранных по приказу герцога Гиенского. Но они преследовали совсем не те цели, что имел в виду король, а прямо противоположные, как Вы позднее узнаете.

Король пожелал придать делу официальный характер и решить его в торжественной обстановке, поэтому он созвал в Тур на март – апрель 1470 года штаты, чего никогда не делал ни раньше, ни после этого, но пригласил только избранных людей, о которых знал, что они не станут противоречить ему [120]. Им было доложено о действиях герцога Бургундского, наносящих ущерб короне, и представлен в качестве челобитчика граф д’Э, который сказал, что герцог захватил у него Сен-Валери и другие земли, которые он держал от него в округе Абвиля и в графстве Понтье, и не желает слушать никаких оправданий графа. А сделал это герцог потому, что небольшое судно из города Э захватило торговое судно из Фландрии, и граф предлагал возместить убытки. Кроме того, герцог требовал от графа принести ему оммаж против всех, чего граф не желал делать, поскольку это подрывало власть короля[121]. На ассамблее присутствовали юристы, парламентские и другие, и она приняла в соответствии с волей короля решение вызвать герцога на суд в Парижский парламент. Король отлично понимал, что герцог гордо откажется или совершит что-нибудь другое в нарушение прав парламента и, таким образом, причина для войны с ним станет гораздо более весомой.

Вызов был передан герцогу в Генте в то время, когда он шел к мессе, парламентским судебным приставом. Герцог, удивленный и возмущенный, велел схватить пристава, и его продержали под стражей несколько дней, но в конце концов отпустили.

Рогир ван дер Вейден. Портрет Карла Смелого

Теперь Вы знаете, что было сделано, дабы начать против герцога войну, но он был предупрежден и вооружил большое число людей, оплачиваемых на дому, как о них говорили. Они получали небольшую плату за то, чтобы, оставаясь дома, были наготове. Им ежемесячно устраивали смотры на местах и выдавали деньги. Так продолжалось месяца три или четыре, пока герцогу не надоело; и тогда он распустил этих людей, а от всех страхов освободился, поскольку король часто засылал к нему посольства.

Герцог уехал в Голландию. У него не было под рукой ни войска, ни гарнизонов в пограничных городах, и это обернулось для него бедой. В Голландии герцог Жан Бурбонский, ныне покойный, известил его, что скоро против него будет начата война в Бургундии и Пикардии и что у короля в этих землях и при его дворе много сторонников. Герцог, оказавшийся без людей (ибо он распустил тех, о ком я выше говорил), был крайне встревожен этим сообщением и быстро переправился по морю в Артуа, в город Эден. Он стал подозревать своих приближенных и с недоверием относиться к переговорам, что велись в тех городах, о которых я говорил, но действовал он медленно, не вполне доверяя всему, что ему сообщали. Он вызвал из Амьена двух наиболее видных горожан, чье участие в переговорах казалось ему подозрительным, но они столь удачно оправдались, что он их отпустил.

А в это время от него бежало несколько людей, в том числе Бодуэн [122], которые перешли на службу к королю, и это напугало его ввиду возможных серьезных последствий. Он призвал всех броситься в погоню, но отправились немногие, так как было начало зимы и прошло еще мало дней после его возвращения из Голландии.

Глава II

Через два дня после бегства этих приближенных герцога (которым удалось уйти), а случилось это в декабре 1470 года, монсеньор коннетабль вошел в Сен-Кантен и заставил жителей принести присягу королю. Тогда герцог понял, что дела его плохи, поскольку у него не было армии, и он разослал по стране своих слуг набирать людей. А сам он с небольшим числом своих сторонников, которых смог собрать (всего 400 или 500 всадников), двинулся в Дуллан, чтобы предотвратить отпадение Амьена; но амьенцы уже пять или шесть дней как вели переговоры с королем, ибо королевская армия стояла рядом, под самым городом. Сначала они ответили королю отказом, так как часть горожан держала сторону герцога, который туда послал своего гоффурьера; и если бы у герцога было достаточно людей, чтобы он мог рискнуть самолично войти в город, он бы его не потерял, но он не осмелился войти с малым сопровождением, хотя некоторые горожане и просили его об этом. А когда противники увидели его нерешительность и слабость, они поступили по-своему и впустили людей короля. Жители Абвиля помышляли сделать то же самое, но туда от имени герцога вошел монсеньор де Корд и не допустил этого.

От Амьена до Дуллана всего пять малых лье, и поэтому герцог, как только узнал, что люди короля вошли в Амьен, вынужден был отступить; он поспешил в Аррас, опасаясь, как бы не случилось подобное и во многих других местах, ибо он видел себя окруженным родственниками и друзьями коннетабля. А с другой стороны, из-за сбежавшего бастарда Бодуэна он подозревал в измене и его брата – великого бастарда Бургундского. Тем временем к нему мало-помалу сходились люди.

Королю казалось, что он достиг цели, и он поверил тому, что ему говорили коннетабль и прочие о числе его сторонников; и если бы у него не было этой уверенности, он не стал бы начинать войну.

Однако пора мне в конце концов объяснить, что двигало коннетаблем, герцогом Гиенским и его главными советниками (несмотря на доброе обхождение, помощь и великие почести, которые оказывал герцогу Гиенскому герцог Бургундский) и какую выгоду могли они извлечь, столкнув в войне этих двух великих государей, живших в мире, и их сеньории. Я об этом уже кое-что рассказал: это было сделано, дабы надежнее обеспечить свое положение и чтобы король, пребывая в бездействии, не начал распрей с ними самими. Но главная причина была все же не в этом, а в том, что герцог Гиенский и другие заинтересованы были в браке с единственной дочерью и наследницей герцога Бургундского [123]в, поскольку сыновей у того не было; несколько раз герцога Бургундского просили дать согласие на этот брак, и он никогда не возражал, но в то же время вовсе не желал его заключать; такие же обещания он давал и другим.