Луи Буссенар - Приключения знаменитых первопроходцев. Океания

• Название: Приключения знаменитых первопроходцев. Океания
• Автор: Луи Буссенар
• Издательство: Ладомир
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1998
• ISBN: 5-86218-333-7

Перевод крупнейшего произведения классика приключенческой литературы, в котором рассказывается о наиболее интересных эпизодах биографий известнейших завоевателей, путешественников, мореходов.

В данный том вошли приключения в Океании.

---

Солнечные блики играют на банановых гроздьях, на огромных листьях, длиной превышающих человеческий рост, на хлопковых деревьях, усыпанных плодами, напоминающими хлопья белейшего снега. А вот перед нами пальмы, которые здесь называют «счастьем путника», это неописуемо элегантные гигантские веера, из коих можно извлечь целый фонтан напитка, вкусом и цветом напоминающего молоко, стоит только воткнуть в толстый ствол свою трость. И наконец, мы видим позолоченные лучами солнца необъятные баньяны, с вершин которых спускаются тысячи лиан, чтобы пустить корни в землю и вновь вознестись к небесам, сплестись там в гирлянды и вновь спуститься вниз! Одно-единственное дерево представляет собой целый лес, оно опутано плотной завесой, настоящей сетью из листвы, переплетенных ветвей и цветов, сквозь которую проглядывают личики детишек. Эти малыши, разгуливающие по городу так, как бродили когда-то в Эдеме люди, то есть нагишом, раздвигают ручонками трепещущие под легким морским ветерком лианы и смотрят, как по глади каналов скользят пироги и пловцы.

Дело в том, что все эти беседки и арки тропического Вавилона[222] высятся на тротуарах каналов, так называемых «арройо»[223], этих путей сообщения, которые непременно прорыли бы голландцы в память о своей родине, если бы малайцы не прорыли их раньше.

Вот нашим взорам открывается новый канал под сенью многоцветного полога. Мы двигаемся как бы против течения, и я не могу оторвать глаз от бесчисленного множества лодок, скользящих по его глади, от живописных групп смеющихся детишек, барахтающихся в грязи, от зарослей кувшинок и водяных лилий. Справа виднеются кофейные, мускатные и тамариндовые деревья, а в просветах между ними сверкает изумрудная зелень газонов. В глубине, словно сказочные видения, проплывают дворцы богачей европейцев с увитыми цветами верандами. Я видел лишь эти аллеи и эти роскошные виллы и думал, что нахожусь за городом, в цветущей долине, но вдруг совершенно неожиданно оказался в отеле «Нидерланды», который, как мне сказали, находится в самом центре Батавии. Итак, этот райский сад и есть город…»

После пейзажа, написанного кистью настоящего мастера, обратим наши взоры на картину нравов.

«Я писал письмо, и вдруг мое занятие было прервано какой-то дьявольской музыкой. Как оказалось, большую площадь пересекала свадебная процессия, шествие открывали две гигантские куклы, изображавшие мужчину и женщину. За ними следовали музыканты, извлекавшие настоящие громовые раскаты из шестидесяти барабанов, именуемых тамтамами. За музыкантами верхом на пони двигались разряженные молодые люди числом около сотни, все в саронгах, то есть в голубых или розовых юбках из шелка, со сверкающими украшениями в виде колье на шеях, со столь же блестящими перевязями поперек груди и с заткнутыми за пояс кинжалами в золотых ножнах (эти кинжалы называют здесь крисами). Молодой муж скромно забился в паланкин, который несли четверо мужчин. Молодожен был опоясан серебряным поясом, а лицо его было покрытом толстым слоем ярко-желтой краски, изготовленной из сока шафрана; точно так же были изукрашены его руки до локтей и ноги от стопы до икр. Следом за паланкином шли все члены его семьи, образуя довольно большую колонну. Счастливая супруга держится на почтительном расстоянии, но, кажется, бедняжку искупали в той же бочке с краской, что и ее будущего повелителя, причем прямо в роскошном платье. Право, никогда я не видел ничего более забавного и странного!

Решительно, яванцам нравится окрашивать все в ярко-желтый цвет во время бракосочетаний! Мы спросили у нашего гида, сколько лет главным действующим лицам этого празднества, и получили ответ, что ей одиннадцать, а ему четырнадцать! Этой юной паре двадцать пять лет на двоих! Но… так как мужчины здесь носят точно такие же юбки, как и женщины, и совершенно безбороды, то мы перепутали супругу и супруга и обнаружили нашу ошибку только после многократных объяснений Ак-Ну. Итак, я приношу мои извинения, ибо под паланкином находилась юная жена, а молодой супруг следовал за ней на почтительном расстоянии.

Я, как настоящий зевака, последовал за свадебным кортежем, точь-в-точь как уличные мальчишки в Париже следуют за тамбурмажором[224]. Более часа я наблюдал за этим невероятным, неописуемым сборищем и стал свидетелем церемонии, на описание которой ушел бы целый том, да еще далеко не все я бы смог объяснить. Но понемногу я стал замечать, что упорство, с коим я разглядывал присутствующих, заинтриговало яванцев и что я сам привлек к себе всеобщее внимание, так как участники церемонии вставали на цыпочки, чтобы рассмотреть меня, ибо ростом яванцы едва доходят европейцу до плеча. Потом я, правда, узнал, что ни один белый не опускается до того, чтобы смешаться с толпой яванцев. Среди белых в Батавии ходить пешком уже считается дурным тоном, передвигаться без зонтика почитается очень вредным для здоровья, без фонарщика — неприличным, а без высокомерного выражения на лице — полнейшим падением.

Когда однажды мы с французским резидентом вместе вышли из дому, я был очень удивлен тем, что впереди него в столь поздний час следует слуга с золотистым зонтиком. «Но это же наши эполеты, знак нашей власти и могущества. Разве вы не видели, что все мои коллеги поступают точно так же?» — сказал французский представитель.

Как выяснилось, чем больше этот символ власти, тем более высокий ранг имеет его обладатель. Зонтик моего спутника имел метр и восемьдесят сантиметров в диаметре и ручку высотой в два метра. Под ним можно было бы укрыться всей семьей, и он свидетельствует о том, что его обладатель стоит на самой высшей ступени общества. У его помощника на зонтике гораздо меньше позолоты, да и размером он поменьше. У простого контролера зонтик и вовсе без позолоты, а тени он дает столько, что ее едва хватает, чтобы скрыться от палящих лучей солнца. Что же касается младшего чиновника, или веданы, то я нисколько не удивлюсь, если ему полагается лишь ручка от зонтика.

Короче говоря, наш резидент в своем расшитом золотом мундире, с его шпагой и шляпой с перьями, в глазах яванцев является лишь простым смертным, но при наличии зонтика он становится могущественнейшим человеком, полубогом.

Яву нельзя назвать настоящей колонией, так как здесь нет белых колонистов, владеющих землей. Земля здесь объявлена собственностью правительства, которое распоряжается ею по своему собственному усмотрению при помощи специальных опытных и волевых чиновников. Как говорится, здесь правят железной рукой, но в замшевых перчатках.

Главной задачей властей является сокрытие того факта, что истинными хозяевами острова стали европейцы. Чужеземцы не правят здесь открыто, а всегда распоряжаются при непременном посредничестве представителей местного населения.

Малайцы по природе мягки, но очень горды, и у них сохраняется иллюзия того, что подчиняются они только своей знати. Европейцы как бы скрываются за спинами яванских принцев, хотя сами назначают их на высокие должности, выбирая наиболее угодного из множества равных по происхождению, что гарантирует их полнейшую покорность и даже утрату чувства собственного достоинства. Принцам воздают почести, как в древности. Колониальные власти также поддерживают престиж местной религии, что только упрочивает положение принцев, так как подданные почитают их божествами. Услуги местной власти очень хорошо оплачиваются, так что некоторые принцы получают до двухсот тысяч франков в год, что заставляет их усердно служить своим покровителям, чтобы у тех не возникло желания заменить их другими. В особенности принцы заинтересованы в том, чтобы урожай был как можно большим, ибо они получают определенную часть от всего собранного, что заставляет их всячески понукать и подгонять своих безропотных подданных.

Итак, колониальные власти создают себе определенную ширму в лице представителей местной аристократии, из которых мусульманские священнослужители, тоже крайне заинтересованные в получении своей десятины, творят настоящих идолов для простого народа. И все это делается для сохранения власти иностранцев. Такова политика колониальных властей.

Следует сказать, что во времена правления султанов только священнослужитель являлся собственником земли и только он обладал правом торговать с чужеземцами.

До 1872 года на Яве существовала следующая система земледелия: каждая семья должна была тщательно обрабатывать небольшую плантацию кофейных деревьев, числом до шестисот, и питомник, где выращивались саженцы для замены тех, на которые укажет контролер-европеец. Власти говорили людям, населяющим горные районы: «Точно так же, как когда-то только ваши повелители имели право вести торговлю, так и теперь вы будете продавать кофе только нам, колониальному правительству. И мы будем платить вам ту цену, которую установим сами». Так все и происходит: скупают кофе за гроши, а затем государство-торговец продает его в десятки, даже в сотни раз дороже в самой Голландии.