Луи Буссенар - Приключения знаменитых первопроходцев. Океания

• Название: Приключения знаменитых первопроходцев. Океания
• Автор: Луи Буссенар
• Издательство: Ладомир
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1998
• ISBN: 5-86218-333-7

Перевод крупнейшего произведения классика приключенческой литературы, в котором рассказывается о наиболее интересных эпизодах биографий известнейших завоевателей, путешественников, мореходов.

В данный том вошли приключения в Океании.

---

Де Лангль вооружил всех участников похода ружьями и приказал установить в шлюпках шесть фальконетов[165]. Он сам и все его спутники были чрезвычайно удивлены, когда вместо обширной и удобной бухты нашли маленькую бухточку, усеянную коралловыми рифами, куда можно было проникнуть по узкому извилистому каналу, где бурлили водовороты. Все дело было в том, что де Лангль побывал в этой бухте во время полной воды[166], поэтому первым его движением при виде открывшейся картины стало желание отправиться к прежнему месту набора воды.

Однако поведение островитян, огромное количество женщин и детей среди них, обилие плодов и свиней, принесенных ими для обмена, заставили умолкнуть глас благоразумия и осторожности. Он безо всяких помех и тревог выгрузил бочки, доставленные на первых четырех шлюпках. Солдаты установили на берегу полный порядок: они образовали живую изгородь вокруг того места, где работали матросы, оставив для них свободный проход. Но спокойствие длилось недолго. Пироги, наполненные островитянами, распродавшими привезенные на корабли продукты, возвращались. Они входили в бухту и мало-помалу совершенно ее заполнили. Вместо двухсот туземцев, включая женщин и детей, которых де Лангль обнаружил там полтора часа назад, теперь набралось тысяча — тысяча двести человек.

Положение отряда де Лангля становилось с каждой минутой все более и более затруднительным. Тем не менее де Ланглю удалось с помощью Вожюа, Бутена, Колине и Гобьена погрузить в шлюпки бочки с водой. Но в бухте почти не оставалось воды, такой был сильный отлив. Все же де Лангль и весь его отряд заняли места в шлюпках. Командир встал впереди, сжимая в руках ружье, и запретил стрелять до тех пор, пока он не отдаст приказ.

Он начал понимать, что вскоре будет вынужден прибегнуть к огнестрельному оружию: в воздухе уже замелькали камни, а вода доходила островитянам только до колен, так что они могли беспрепятственно добраться до шлюпок, что они и сделали. Теперь туземцы находились на расстоянии не более сажени от моряков, а солдаты тщетно пытались их отогнать.

Если бы де Лангля не останавливал страх первому вступить в схватку, если бы он не боялся быть обвиненным в варварстве и неоправданной жестокости, он, несомненно, приказал бы дать залп из ружей и фальконетов, который, безусловно, рассеял бы толпу или заставил бы ее отступить, но он тешил себя надеждой сдержать напор туземцев, не проливая крови, и пал жертвой своей человечности.

Вскоре град камней, пущенных с очень небольшого расстояния и с такой силой, словно их метали из пращи, обрушился на тех, кто находился в командирской шлюпке. Камни попадали точно в цель и поразили почти всех. Сам де Лангль успел только дважды выстрелить из ружья, а потом был сбит с ног и упал, к несчастью, за левый борт, где находились почти две сотни вооруженных островитян, которые убили его на месте, забросав камнями и забив палицами. Когда он уже был мертв, его привязали за руку к уключине шлюпки, для того, несомненно, чтобы использовать труп в пищу.

Шлюпка с «Буссоли», которой командовал Бутен, находилась примерно в двух саженях от шлюпки с «Астролябии», и между ними была полоса воды, куда не проникли туземцы. Именно туда и устремились вплавь все раненые, которые имели счастье упасть не в ту сторону, где находились дикари. Они добрались до шлюпок, оставшихся, к счастью, на плаву. Таким образом спаслись сорок девять человек из шестидесяти одного, что отправились за водой.

Бутен во всем следовал примеру де Лангля; он не позволял своим матросам стрелять до тех пор, пока не раздался выстрел командира. Само собой разумеется, что на расстоянии четырех-пяти шагов промахнуться невозможно, и каждая пуля попала в цель, но вот перезарядить ружья моряки не успели. От удара камнем Бутен тоже упал в воду, но, к счастью, попал как раз между стоявшими на мели шлюпками. Все спасшиеся вплавь были изранены: у каждого было не по одной ране, и почти все — на головах. Те же, кто имел несчастье свалиться за борт в ту сторону, где находились туземцы, нашли свой скорый конец под ударами палиц.

Своим спасением сорок девять моряков оказались обязанными благоразумию Вожюа, установившего и поддерживавшего на вверенном ему суденышке образцовый порядок, и точности и исполнительности Мутона, командовавшего баркасом с «Буссоли».

Баркас «Астролябии» был так перегружен, что сел на мель. Это происшествие внушило туземцам мысль напасть на убежище раненых. Огромное количество туземцев устремилось к рифам, расположенным у самого входа в бухту, мимо которых шлюпки должны были непременно пройти, и на очень небольшом расстоянии, всего в десяти футах. Матросам пришлось выпустить в этих одержимых, разъяренных дикарей остаток зарядов, и шлюпки наконец выбрались из этого жуткого логова.

Совершенно естественно, что Лаперуз сначала задумал отомстить за своих несчастных спутников. Но Бутен, который получил очень серьезные ранения и, по всей видимости, должен был пылать неукротимой злобой к подлым убийцам, принялся изо всех сил уговаривать начальника экспедиции отказаться от своего замысла. Он доказал Лаперузу, что в случае если по несчастному стечению обстоятельств шлюпки с моряками, стремящимися наказать дикарей, опять сядут на мель, то ни один из них не вернется живым из бухты, так как расположение ее таково, что растущие у самого края воды деревья смогут послужить островитянам надежной защитой.

Лаперуз прислушался к мудрым советам Бутена и удовлетворился тем, что в течение двух дней лавировал вблизи места, где разыгралась эта кровавая драма, не имея возможности дать своим людям удовлетворить охватившую их жажду мести.

Гнев и отчаяние, овладевшие моряками, сменились бесконечным изумлением, когда они увидели, что от берега отошли 5–6 пирог с островитянами, везшими на обмен свиней, голубей и кокосовые орехи. «Я должен был изо всех сил сдерживаться, чтобы не отдать приказ стрелять», — записал в дневнике Лаперуз.

Катастрофа, лишившая экспедицию части офицеров, тридцати двух лучших матросов и двух шлюпок, существенно повлияла на планы Лаперуза. Самая незначительная авария могла вынудить его либо сжечь, либо потопить один из фрегатов, чтобы оснастить другой. Итак, Лаперуз принял решение немедленно идти в Ботани-Бей, исследуя лежащие на пути острова, еще не нанесенные на карту.

Четырнадцатого декабря был обнаружен прекрасный остров Ойолава, когда-то открытый Бугенвилем, но лишь замеченный им издалека. Этот остров находился всего лишь в восьми лье от острова Мануа[167], где произошла кровавая бойня. Даже Таити едва ли может сравниться с ним в красоте, размерах, плодородии почвы и плотности населения. Когда фрегаты приблизились к его северо-восточной оконечности, их тотчас же окружили пироги, нагруженные плодами хлебного дерева, кокосами, бананами, сахарным тростником, голубями, курочками-султанками и поросятами. Жители острова Ойолава очень походили на коварных предателей с острова Мануа: и ростом, и костюмами, и чертами лиц. Сходство было столь велико, что матросам показалось, будто они узнают убийц, и Лаперузу пришлось использовать весь свой авторитет и даже употребить власть, чтобы не дать матросам стрелять по толпе. Он не мог позволить своим людям наказывать обитателей острова Ойолава за бойню, учиненную их собратьями за 8 лье отсюда, ибо в таком случае пострадали бы невинные.

Когда гнев французов мало-помалу утих, началась оживленная торговля, проходившая весьма спокойно, так как малейшая несправедливость тотчас же наказывалась и пресекалась при помощи ударов, угрожающих жестов и слов.

Присутствие в толпе большого числа женщин и детей свидетельствовало, казалось, о мирных намерениях островитян.

«Но мы имели веские основания не доверять более туземцам, умевшим создавать видимость благорасположения, и были готовы пресечь любые враждебные действия таким способом, что островитяне стали бы опасаться мореплавателей, — писал Лаперуз. — Я склонен думать, что мы оказались первыми, кто стал торговать с этим народом, ибо они не имели ни малейшего представления о железе. Они постоянно отбрасывали в сторону любые предлагаемые им железные предметы и отдавали предпочтение одной-единственной бисерине, отвергая топор или шестидюймовый гвоздь. Природа столь щедро одарила их плодами и живностью, что они желали получить в обмен лишь предметы роскоши. Среди довольно большого числа женщин я заметил двух-трех миловидных. Волосы их были украшены цветами и зелеными лентами, опоясывавшими голову, в косички были вплетены травы и мох. Они были хорошо сложены, руки у них были округлые и очень изящные, а их глаза, черты лиц и жесты свидетельствовали о мягкости характера, в то время как лица мужчин выражали плутоватость и свирепость».

Лаперуз узнал от островитян, что архипелаг Мореплавателей, названный так Бугенвилем потому, что его обитатели проводят почти всю свою жизнь на воде, в пирогах, состоит из десяти островов: Опун (самый восточный), Леоне, Фанфуе, Мануа, Ойолава, Калинассе, Пола, Шика, Оссамо и Уэра[168]. Острова эти, расположенные на 14° южной широты и на 171–175° западной долготы, составляют один из самых красивых архипелагов Южных морей.