Викто Корж - Памяти пламенный цвет

• Название: Памяти пламенный цвет
• Автор: Викто Корж
• Издательство: Днепровская правда
• Жанр: Критика
• Год: 1998

Статья напечатана 18 июня 1998 года в газете «Днепровская правда» на украинском языке. В ней размышлениями о поэзии Любови Овсянниковой делится Виктор Федорович Корж, поэт. Он много лет был старшим редактором художественной литературы издательства «Промінь», где за 25 лет работы отредактировал более 200 книг. Затем заведовал кафедрой украинской литературы в нашем родном университете. В последнее время был доцентом Днепропетровского национального университета на кафедре литературы.

Награжден почётной грамотой Президиума Верховного Совета УРСР и орденом Трудового Красного Знамени, почетным знаком отличия «За достижения в развитии культуры и искусств»… Лауреат премий им. Григория Петровского и Андрея Малышко.

---

Памяти пламенный цвет

ВИКТОР ФЕДОРОВИЧ КОРЖ

В данной статье важно то, что автор выхватил из предисловий, написанных Любовью Борисовной к своим сборникам, самое главное, составляющее суть и предназначение Великого Мастера: «…мне не по душе прямые толкования, хочу гиперболы, каких-то нездешних образов». И спасибо Виктору Федоровичу за это, за внимательное прочтение и за глубокое понимание творчества Любови Борисовны.

Возможно, сама Любовь Борисовна возражала бы против такого частого употребления слов «исповедь», «исповедальный» — потому, что говорит не о чем-то в себе наверняка обнаруженном и однозначно осуждаемом (ведь исповедуются в грехах, а не в добродетелях), а об открываемом в человеке вообще. Хотя многое из открываемого ей лично не присуще, а коснулось ее косвенно или опосредованно. И я бы ее в этом возражении поддержал.

Речь тут по сути сводится к вопросу о мере греховности в познании мира, а значит, о мере вещей вообще, о нравственности познания. Но эта философия уведет нас далеко от поэзии. Уж если исповедоваться Любови Борисовне, то в одном: препарируя мир, она пользуется перчатками и пинцетом. Иначе говоря, она успешнее многих других учится и изучает мир не на своих ошибках, а на ошибках окружающих ее людей.

Юрий Гах

***

Поэзия, по утверждению сегодня, к сожалению, полузабытого русского поэта Л. Ошанина, существует в трех ипостасях. Она всегда — исповедь, в то же время — проповедь, иногда — отповедь (тогда, когда возникает необходимость дать отпор черной энергетике, посягающей на святыни бытия земного). Знакомство с творческими наработками Любови Овсянниковой (в ее активе три поэтических издания (два сборника — «С любовью на ‟вы”» и «Восторженная любовь» — написаны русским языком, третья — «Мої світи» — украинским) утвердило меня в убеждении, что поэтесса свободно чувствует себя в триединстве энергетической сути поэтического слова. Она исповедуется, она и проповедует, она и дает отпор всему античеловеческому, что омрачает бытие наше (не прибегая, однако, к ораторским способам обнаженной публицистики или риторической полемики. Утверждение собственных, судьбой выстраданных, идеалов и есть ее отповедью злодейству темных сил).

Мастерски написанные авторские предисловия к каждому из изданных сборников свидетельствуют о глубоком понимании поэтессой таинств природы поэтического творчества, а это значит, что имеем вполне сформировавшийся поэтический талант. Перед нами — профессионал, знающий законы художественного творчества, согласованные с индивидуальным мировоззрением.

Вот что, например, пишет поэтесса в «Слове к читателю» в своем третьем сборнике: «Мое отношение к миру — изысканное, утонченное, высокое, и поэтому для передачи своих мыслей или чувств мне мало только слова, мне хочется гармонии, созвучия слов, мне не по душе прямые толкования, хочу гиперболы, каких-то нездешних образов».

Это доверительное изложение эстетической программы, признание в самом сокровенном — в жажде реализации своей творческой энергии в формах совершенных, наиболее соответствующих природе поэтического таланта, стремящегося к самому доказательному образному самовыражению.

Еще одна цитата из упомянутого предисловия поэтессы к сборнику: «Стоит хоть на миг оторваться от обыденности и, погрузившись в себя, полететь в какие-то абстракции, как тут же где-то там возникают строки — строки ритмичного рифмованного текста. И уже льется жалоба или признание, ощущение или прозрение. Возникает настоятельная потребность исповедоваться. Кому? Конечно, тому, кого любишь всеохватной любовью…»

Это удивительно точная разгадка тайн творчества и одновременно это авторитетное признание в способности контролировать стихию творческого мышления, когда ощущения трансформируются в зрительные образы незримого.

И еще одно откровение поэтессы: «… я уделяю внимание воспоминанию, памяти о прошлом. Воспоминание само по себе бесцветно, оно — только абстрактная констатация фактов того, что осталось за пределами набегающего времени. Но, навещая мысли, оно расцвечивается теми оттенками, в которых пребывает в это время душа, и это чудесно. Ведь в таком случае имеется возможность пережить свое прошлое множество раз, в бесконечности иных его восприятий…»

И вновь перед нами сама истины. Она не придумана, она — результат осмысления пережитых моментов творческих озарений, когда поэтесса, словно пользуясь фантастической машиной времени, свободно путешествует в трех диапазонах времени как текущей субстанции — прошлом, настоящем, будущем.

Это — свойство совершенной памяти, владеющей способностью ничего не забывать, а в мерцании удивительных видений прошедшего находить самое примечательное, самое дорогое душе отзывчивой и тревожной. Поэтесса в своей лирической исповедальности демонстрирует художественную способность видеть реальное. Для нее это значит не забывать виденные картины и ощущения прошлого. Даже там, где необходимо сиюминутное видение, поэтесса обращается к глубинам пламенеющей памяти. Поэтому в ее лирических этюдах такой живой колорит переживания мгновений, уже удаляющихся в вечность. Детализированное живописание у нее такое конкретное и непосредственное, что создается впечатление собственного контакта с миром, созданным воображением поэтессы.

Моя собственная метафора для определения совершенной художественной памяти, возможно, несколько конкретизирует чудо цветения памяти автора сборника «Мої світи». Собственно, что такое память? Это способность смотреть в зеркало в сплошной темноте и видеть там не свое лицо, а облик своего далекого предка и в его чертах удивленной узнавать себя. Это память абсолютная. Она редкостна. Возможно, на миллион сознаний одна-единственная.

Такая память у автора «Моїх світів». Художественной способностью она противостоит так называемой «дистрофической, вывернутой» памяти, не вспоминающей прошлое, но забывающей настоящее. Это, как правило, память людей с особенным психическим складом, унаследованным от тех, кто привык «жить, жить и жить» проблемами одного дня. Любовь Овсянникова своими стихами противостоит этой химере однодневного бытия, ибо кто при здравом уме может так бездарно прожить судьбу свою? В этом противостоянии поэтесса исповедально проповедует более совершенный способ переживания реалий мира. Особенно в стихах о самом святом чувстве — любви (раздел «Невдіяний гріх» и поэма «Зоряний корсар», кстати, в предыдущем издании есть ее русскоязычный вариант, но украиноязычная была написана раньше и поэтому это не перевод, а качественно отдельное произведение). Исповедальность и откровенность в сонетах (а именно эту форму поэтесса освоила, создав венок сонетов «Роздуми про тебе», поэма тоже имеет сонетную композицию, хотя и скрытую, так как автор поломала цельность строк и не акцентируется на изысканности канонической структуры сонета в четырнадцать строк) имеет самый высокий уровень.

Пересказать тонкие нюансы изменения эмоций в этих лирических исповедях невозможно — их надо читать и реально ощутить живительный и целительный поток чувств, освящающих настоящее и отрицающих инобытие хамелеоновой бесчувственности.

Отвага, с которой поэтесса защищает величие и неповторимость любви, творит культ единственной любви, убеждает меня еще в одном качестве художественной памяти автора — в ее одержимости.

На чем базируется одержимость памяти? На сути неизменного. Вера всегда опирается на себя самое. Потому что она (вместе с Надеждой и Любовью) — это убежденность в самых противоестественных и одновременно в самых естественных вещах, которые свято и трепетно бережет память. Доказательство этому — все содержание поэтической книги Любови Овсянниковой «Мої світи». Прочтите ее — и ваша память обновится от светлой энергии и настоящей поэзии.