Крыстин Земский - Партитура преступления

• Название: Партитура преступления
• Автор: Крыстин Земский
• Издательство: Издательство литературы и искусства имени Гафура Гуляма
• Жанр: Шпионский детектив
• Год: 1988

В романе «Партитура преступления» переплетаются две сюжетные линии — контрабанда произведений искусства и шпионаж. Органам госбезопасности ПНР становится известно, что западногерманская разведка пытается получить сведения о новой боевой машине, разработанной польскими конструкторами. Чуть позже поступает информация, что Центр в Мюнхене принял решение подключить к операции давно находящегося в Польше, но ранее «законсервированного» агента Х-56. Столкнувшись с серией загадочных происшествий, майор Бежан просит у руководства десять дней на «свободный поиск» — ибо чувствует, что традиционными методами результата не достичь...

---

Крыстин Земский Партитура преступления Повесть

ГЛАВА I

Адам Зелиньский нервно расхаживал по камере.

— Перестань ты, в конце концов. У меня уже в глазах рябит, — пробурчал сидевший на табурете мужчина.

— Ах, да не понять тебе... — начал Зелиньский.

— Нам тут не один год торчать, разве что амнистия выйдет... Не будь такой неженкой, а то как вмажу...

— Вацек, — Зелиньский присел на второй табурет, его голос приобрел просительные интонации. — Что ты? Ведь ты привык, не первый раз сидишь. А я... Жил в полном достатке, вращался в обществе...

— Кончай болтать. Чем ты лучше меня! Тем, что был директором? Крал так же, как и я. Разве что инструменты у нас были разные... Я с отмычкой залезал в чужие квартиры, а ты служебными ключами — в государственную кассу. Оба работали в перчатках, чтобы не оставить следов. Только ты все проделывал изящней, да и улов у тебя был побольше. Тебе ордена давали за перевыполнение плана, а меня — в тюрягу, без лишних разговоров. Мы из одной шайки. А это твое высшее общество — такие же мерзавцы...

Зелиньский опустил голову.

— Верно, такие же мерзавцы, — повторил он. — Бросили меня одного... А обещали... Но я им еще устрою...

— Болтовня! Когда?! Ты до самой смерти будешь гнить в тюряге.

— Отыграюсь. Я ведь всего еще не сказал, — со злобой бросил Зелиньский.

— Ну да, как же, тебе это поможет.

— А вдруг поможет... Они еще не все знают.

— Вздор! Мусорам все известно. Если бы они ничего не знали, тебе не пришлось бы перебираться сюда. Ну сыпанешь еще несколько человек. Ну и что? Их и так найдут, без тебя. Срок тебе за это не уменьшат.

— Нет, Вацек, я не о таких думаю. Мне известны вещи действительно очень важные. Буквально на вес золота...

— Тихо. «Клавиш» идет.

Оба умолкли как по команде.

Заскрежетала дверь камеры.

— Зелиньский, на свидание, — раздался хриплый голос.

— Я? — удивился Зелиньский. — Иду.

Через час он вернулся с просветленным лицом.

— Вацек, держи: тут яблоки, шоколад. — Зелиньский начал раскладывать то, что принес с собой.

— Так тебе удалось?

— Ты бы только знал! Вспомнили обо мне. Но я твердо заявил: или — или. Вскоре выйду на свободу.

— Дурак, кто этому поверит...

Зелиньский уже не слушал. Из свертка он вытащил тюбик зубной пасты.

— Смотри, Вацек. Французская зубная паста, я всегда такой пользовался. Наша, польская, никуда не годится...

— Подумаешь, паста! Я зубы не чищу, и ничего — живу. По мне, так лучше доллары...

— Будут и доллары, — ухмыльнулся Зелиньский.

— Богатый дядюшка отыскался или наследство получил?

— Скажешь тоже — дядюшка... Очень-очень да-а-а-альний родственник, — многозначительно протянул Зелиньский. — Эта дойная коровка даст много молока... Гляди! — он протянул собеседнику зубную пасту. — Понюхай.

Вацек потянул носом.

— Миндалем пахнет. Ну и что? Подумаешь, велика важность!

— Сейчас посмотришь, какими станут мои зубы.

Вацек только пожал плечами.

— Ты что, на бал собираешься? Кому ты покажешь свои зубы, «клавишу»?

Но Зелиньский его не слушал. Он налил воды в кружку, щедро выдавил толстую колбаску пасты на зубную щетку.

— Ну, Вацек, теперь смотри...

— Ладно, ладно, смотрю. Только быстро.

Зелиньский наклонился над кружкой и начал энергично чистить зубы. Внезапно он застыл на месте, зубная щетка выскользнула из рук. Широко раскрытые глаза Зелиньского впились в Вацека, рот раскрылся, словно Зелиньский хотел что-то сказать, и вдруг, словно пораженный ударом молнии, он рухнул на пол.

— Адась, что с тобой? — заикаясь, произнес испуганный Вацек.

Но его сосед по камере лежал без движения. Вацек попытался его перевернуть, взглянул в лицо и тут же отпрянул. Бросился к двери и, беспорядочно колотя по ней, истошно завопил:

— Помогите!

ГЛАВА 2

— Его вызвали на свидание. Вернулся обрадованный, принес передачу. В свертке были яблоки, шоколад, колбаса. Даже заграничная зубная паста. И как раз, когда он стал чистить зубы...

Бежан записывал, не упуская ни малейшей подробности. В этом деле каждая мелочь, которая поначалу представлялась несущественной, могла иметь значение. Время играло на руку убийце. Лишь два дня спустя после отравления Зелиньского сообщение об этом попало в контрразведку. Несколько ранее стало известно, что Центр в Мюнхене, вводя в действие нового, до этого «замороженного», агента Х-56, одновременно приказал ему ликвидировать провалившегося агента. Более подробных сведений получить не удалось. И вдруг известие о смерти Зелиньского, свидетельствующее, что расконсервированный агент начал действовать. Совпадение этих фактов, конечно, могло быть случайным, но нельзя было исключать и другой возможности. Тем более, что на связь Зелиньского с разведкой Гелена указывали и некоторые косвенные данные. Хотя прямых улик еще не было. «Если не доказано, вовсе не значит, что этого нет», — подчеркивал полковник Бронислав Зентара, начальник и друг Бежана, поручивший ему вести это дело.

Бежан хорошо знал и дело Зелиньского, и круг его знакомых. С этими людьми он столкнулся еще в прошлом году, выясняя причину смерти шурина Зелиньского — Якуба Рейента. Рейент, как установил тогда Бежан, был агентом мюнхенского Центра. Но убили его не по приказу геленовской разведки, а по совершенно иной причине. Якуб Рейент «подрабатывал» шантажом, и одна из его жертв с ним расплатилась.

Зелиньский же за многомиллионную растрату был приговорен к смертной казни, которую ему заменили пожизненным заключением. Он уже год находился в тюрьме. И лишь его внезапная таинственная смерть вызвала к нему интерес.

«Но если его действительно ликвидировала разведка Гелена, то почему только сейчас? — размышлял Бежан. — Какую угрозу для нового агента может представлять человек, отделенный от внешнего мира четырехугольником тюремных стен? А может быть, это просто самоубийство?»

Но ничто этого не подтверждало. Бежан несколько часов расспрашивал тюремных надзирателей, как вел себя заключенный в последнее время. Все они в один голос утверждали, что он был в хорошем настроении, шутил, говорил, что осужден невинно, но его адвокат пытается возобновить процесс.

Тюремный врач тоже был уверен, что Зелиньский находился в хорошей форме, значительно лучшей, чем многие другие заключенные.

Сосед по камере, Вацлав Пакуля, которого допрашивал Бежан, сообщил, что Зелиньский рассказывал ему о попытках возобновить процесс и связанных с этим надеждах.

— Не говорил ли Зелиньский в последнее время, что он может быть кому-нибудь опасен?

Допрашиваемый с минуту молчал, как бы стараясь усвоить сказанное.

— Откуда мне знать? Не помню, — буркнул он нерешительно.

— Не исключено, что Зелиньского просто убили. Разве можно оставить это безнаказанным? — спросил Бежан, понимая колебанье Пакули. — И заключенный имеет право на жизнь, раз уж ему эту жизнь оставили...

Допрашиваемый поднял глаза на Бежана.

— Оно конечно... Только зачем лезть не в свое дело? В какие-то там счеты...

Это становилось интересным.

— Счеты?

— Да наверное. Он все кому-то грозился. Говорил, что знает что-то очень важное. После прихода того родственника заявил мне: «Я ему твердо сказал: или — или». И сразу же начал чистить зубы пастой, которую тот принес...

— Не знаете, о ком шла речь?

— Адась говорил, что родство дальнее. И что тот человек богаче, чем любой дядюшка из Америки...

— Где паста, которой он чистил зубы?

— Не знаю. Забрали вместе с его вещами.

Эксперты не обнаружили яда в продуктах, принесенных в камеру. Ведь их ел и Пакуля. Яд — цианистый калий, мог находиться только в пасте.

В тюремной канцелярии Бежан попросил показать ему вещи заключенного. Внимательно осмотрел их, но пасты не обнаружил.

— Я просил передать мне все его вещи. Где тюбик французской зубной пасты? — нервничал он.

Начальник тюрьмы был в явном замешательстве.

— Первый раз у нас подобная пропажа, — взволнованно объяснял он. — Сейчас же все проверим.

Он приказал немедленно вызвать надзирателя, который взял из камеры вещи заключенного.

— Зенбальский сегодня выходной, — сообщила секретарша. — За ним уже послали.

Но вместо Зенбальского в кабинет вбежал запыхавшийся работник тюрьмы.

— Несчастье, — крикнул он прямо с порога, забыв про обращение по уставу. — Несчастье! Зенбальский мертв!

Вскоре все были на квартире у надзирателя. В ванне лежал труп с выпученными глазами. Рядом валялся тюбик французской зубной пасты.

ГЛАВА 3

Заседание, посвященное снижению себестоимости продукции, шло уже долго. Руководители Объединения один за другим говорили о том, что именно в этом направлении делается на их предприятиях.