Франсис Карсак - На бесплодной планете. Наша родина — космос. Романы. Рассказы.

• Название: На бесплодной планете. Наша родина — космос. Романы. Рассказы.
• Автор: Франсис Карсак
• Издательство: Чёрная река
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2016

Франсис Карсак — псевдоним Франсуа Борда (1919- 1981), французского ученого-палеоантрополога, специалиста по геологии четвертичного периода, одного из наиболее известных писателей-фантастов Франции.

В первый том полного 4-томного собрания сочинений автора вошли романы «На бесплодной планете» и «Наша родина — космос», а также рассказы: «Поцелуй смерти», «Голос волка», «Первая империя».

---

Ирэн и Григорий тем временем определили физические константы: гравитационная постоянная оказалась на 99% идентичной гравитационной постоянной Земли, атмосферное давление — чуть более сильным, температура и влажность — вполне терпимыми. Грунт если и был радиоактивным, то в крайне незначительной степени.

Затем они принялись изучать снимки, сделанные с различных широт во время приближения, пока «Арго» трижды облетал планету. Пять огромных континентальных масс были разделены не слишком глубокими морями, усеянными многочисленными архипелагами. На севере и юге — два небольшой протяженности ледниковых щита. Континенты пестрели обширными равнинами, саваннами, степями, относительно небольшим количеством гор, широкими ленивыми реками. На самом крупном из континентов разноцветные геометрические фигуры наводили на мысль о возделываемых землях, а чуть далее возвышались забавные строения в форме лунного цирка, которые вполне могли оказаться городами или деревнями.

Наконец они решили совершить первую вылазку. День уже клонился к закату, косые лучи солнца заливали теперь лишь часть поляны, на которую, словно некий обелиск, отбрасывал свою тень звездолет. Спрятав лица под фильтрующими масками, надетыми во избежание ненужного риска, четверо ученых принялись обследовать ближайшие окрестности, тогда как Купер и экипаж занялись установкой временного лагеря. Деревья, несмотря на длинный ствол, из которого, на двух разных высотах, выбивалась густая раскидистая крона, имели вполне земной вид, но их кора была вся в трещинах (на Земле такая бывает у пробковых дубов), а листья — зелеными и нежными, словно ранние листья весны. В складках коры бегали небольшие животные, напоминавшие насекомых, но имевшие всего четыре лапки. Безмолвным лес не был: он дрожал от далеких и странных призывов, пения птиц или им подобных, беспрестанного скрежетания четвероногих насекомых.

— Смотрите, смотрите!..

Ирэн указывала рукой на одно из деревьев, из-за разветвленного ствола которого на землян смотрели блестящие и испуганные глаза какого-то небольшого мохнатого создания.

— Практически белка, — восхищенно произнес Бернар. — По крайней мере, если судить по внешнему виду. Что же касается внутренней организации, то…

Он вытащил парализатор, прицелился. В последний момент Ирэн отвела его руку в сторону, и выстрел не достиг цели, безобидной синей вспышкой пройдя между ветвями.

— Черт возьми, Ирэн! Позволь мне делать мою работу!

— Но, Бернар, это ведь первое настоящее животное, попавшееся нам на глаза с тех пор, как мы покинули Землю!

— Хорошо! Но следующее я буду вынужден препарировать! Везет вам, физикам, — не вам приходится их убивать!

Искомый образец — обросшего волосами зверька, походившего на короткоухого кролика — в конечном счете добыл Колехайнен. Вскоре к ним присоединился Купер, которому, вместе с Ергушовым, и принадлежала честь главной находки: в лесной чаще они обнаружили скелет, побелевший и иссохший, но практически целый. Округлый череп, с его развитым лбом, обращенными вперед глазницами, небольшим лицом, мелкими, хотя и острыми зубами, смутно напоминал человеческий. Сам скелет свидетельствовал о невысоком — не более 1 м 50 см — росте; верхние, четырехпалые конечности были адаптированы к хватанию, тогда как нижние, хрупкие и длинные, похоже, использовались для ходьбы. Посреди лба обнаружилась дырочка в форме треугольника с округлыми сторонами, дырочка, которую они сначала приняли за третью глазницу.

Ривьер подверг скелет долгому и тщательному осмотру.

— Человек или же обезьяна? — не выдержал наконец Ергушов.

— Судя по развитой черепной коробке, я бы сказал: человек. Разумеется, мне ничего не известно о степени сложности мозга, но все же, полагаю, — человек…

Степенно, почти благоговейно, Ирэн продекламировала по-французски:

И если б могли мы видеть людей,

Зачатки, эмбрионы,

Которые здесь являются тем,

Чем сами мы являемся в другом месте,

То и они бы, и мы содрогнулись,

Столь мрачна и невыразима была бы эта встреча!

Мы смотрели бы друг на друга во тьме,

Монстр на монстра, сыновья вечности и уходящего времени,

И если б могли мы понимать друг друга,

Мы бы спросили: «Кто вы, сумерки?»,

А они бы ответили: «Откуда явились вы, ночь?» [11]

— А он был прорицателем, этот ваш древний поэт! Что меня немного беспокоит, Ирэн, так это дырочка посреди лба, которая отнюдь не является дополнительной глазницей, как можно было бы подумать. Возможно, она означает, что этим существам ведомы войны — что не должно бы нас чрезмерно тревожить, учитывая наши собственные навыки в области разрушения и уничтожения, — но, быть может, она означает еще и то, что у них есть некий естественный враг, от которого они так и не научились защищаться. Присмотритесь к ней, к этой дырочке, повнимательнее: похоже, здесь просверлена кость, как бывает при трепанации.

— А что, если это действительно была трепанация? На Земле некоторые первобытные народы иногда производили посмертную трепанацию в магических целях, и даже при жизни индивидуума…

— Да, Григорий, возможно и такое. И тем не менее… — Он пожал плечами. — Уж лучше нам быть начеку, а там будет видно.

* * *

На следующее утро небольшой разведывательный аппарат отправился на рекогносцировку местности. На борту были трое: Купер, занявший кресло пилота, Ривьер и Ирэн. Ергушов слег с сильным жаром, немного беспокоившим доктора. Машина быстро поднялась и устремилась прямо на запад, в направлении ближайшего «цирка». Всего за пару минут они оставили позади опушку леса и широкую травянистую степь, после чего оказались над разделенной на равные разноцветные квадраты плоскостью, вне всякого сомнения, состоявшей из возделанных полей. Они опустились ниже. С дюжину гуманоидных существ с красноватой кожей, склонившись над землей, пересаживали какие-то ростки, однако даже не подняли голову. Летательный аппарат практически не производил шуму, но подобное отсутствие любопытства оттого не казалось менее странным.

— Ну что, приземляемся? — спросил Купер.

— Нет. Вероятно, это необразованные крестьяне. В городе, если эти цирки действительно представляют собой города, мы установим контакт с большей легкостью, — ответил Ривьер. Затем, полуобернувшись, он сказал:

— Помнится, Ирэн, ты хотела ощутить поцелуй жизни. Похоже, такая возможность у тебя будет, причем, судя по всему, здесь мы имеем дело даже с разумной жизнью, на что не смели и надеяться…

— Да, мы больше не одни в этой безжалостной Вселенной…

— А вот и город, — отрезал Купер, в любой ситуации остававшийся человеком практичным.

Город выглядел огромной циркулярной стеной шириной в несколько десятков метров у основания, но уже значительно более узкой у вершины, и метров в тридцать высотой. Внешняя поверхность, напоминавшая крутой склон, была совершенно гладкой, без единого отверстия, дыры или какого-либо проема. Стена была выстроена из некоей тусклой, темно-коричневой материи. На огромной центральной площади располагалось несколько невысоких строений, похожих на длинные хижины. Ни какой-либо заметной активности, ни какого-либо движения нигде не наблюдалось.

— Их цивилизация не кажется слишком уж развитой, — заметил Купер.

— Не будем спешить с выводами! Где сядем?

— Да хотя бы и на главной площади!

— Хорошо. Меры предосторожности — самые обычные: у каждого при себе автомат, парализатор и несколько гранат. Вы, Купер, остаетесь на месте пилота, двигатель не глушите. Ты, Ирэн, прикрываешь меня. Я спущусь и попытаюсь установить контакт. Жаль только, что электронный переводчик или шлем, передающий мысли, существуют лишь в научно-фантастических романах! Они бы нам не помешали!

Они зависли метрах в двадцати от лачуг и не успели открыть дверь, как ощутили ужасный запах.

— Я уже начинаю полагать, что вы были правы, Купер. Ну ладно, я пошел!

Он спрыгнул на утрамбованную почву и уже направился к хижинам, когда внезапный окрик Ирэн заставил его обернуться.

— Вон они, Бернар! Идут!

Со своей внутренней стороны, огромная стена, которая окружала площадь, не была «слепой»: на различной высоте в ней были пробиты окна. Прямо напротив носа летательного аппарата отворились две узкие двери. Одна из них отъехала в стену, и теперь в открывшейся таким образом тенистой дыре что-то двигалось. Прикрыв глаза ладонью от солнца, Ривьер попытался всмотреться в этот мрак. Там колыхались беловатые формы, тотчас же вызвавшие в памяти морлоков из уэллсовской «Машины времени». Его палец лег на спусковой крючок автомата, но неизвестные существа, продвигаясь, уже вышли на яркое солнце, и тягостное впечатление испарилось, сменившись полнейшим ошеломлением. Не менее изумленный, чем сам Ривьер, Купер вскрикнул со своего места пилота: