Вячеслав Куликовский - В дни торжества сатаны

• Название: В дни торжества сатаны
• Автор: Вячеслав Куликовский
• Издательство: Salamandra P.V.V.
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2016

Укрывшись со своими приверженцами на неведомом острове, американский миллиардер наблюдает апокалиптическую картину охватившего мир коммунистического безумия, кровавых революций, бунтов, голода и нищеты. Но безмятежную жизнь островитян вскоре нарушает появление русской красавицы и ее загадочного брата…

Антиутопия В. Куликовского «В дни торжества сатаны» продолжает в серии «Polaris» ряд публикаций фантастических и приключенческих произведений русской эмиграции.

---

Джон Гарвей! Не так давно, во время объяснения с мисс Мэри на «Плезиозавре», я сказал вам, что вы — плохой актер. Глубоко извиняюсь: вы — отличный актер, мистер Гарвей. Отличный.

И самым беспечным тоном я ответил:

— Точное местоположение острова известно еще все тому же Стивенсу. Точно так же только ему и мне известен план минных полей. Кроме нас двоих, никто не сумеет безнаказанно провести через минные заграждения ни одно судно.

— Но представьте себе, что с вами обоими случится, храни Бог, какое либо несчастье. В таком случае ни одна из субмарин не сможет выйти в открытое море?

— Нет, отчего же? Все это предусмотрено. Колльридж знает, где находятся все планы и карты.

— А…

— В случае моей гибели моим наследником, в полном смысле этого слова, является Стивенс. В случае его смерти — ему наследует Колльридж. Потом… Ну, словом — все предусмотрено.

— Вы действительно предусмотрительный человек, мистер Гарвей.

Я поклонился. Не знаю, чего больше было в голосе Джорджа — имитированного восхищения или иронии. Он полагал, очевидно, что я дошел до состояния полнейшей невменяемости.

Что же, — тем лучше. Сведения, которые я сообщил моему гостю, совершенно бесполезны для него: главного он не узнал. Зато мне, если не ошибаюсь, удалось раскрыть его игру. Я ожидал еще какого-нибудь вопроса. Но Джордж ничего не спросил.

Не знаю, какие мотивы руководили им. Решил ли он отложить этот вопрос до следующего раза или, может быть, считал, что я недостаточно подготовлен вином для этой цели, но он ничего не спросил. Сначала перевел разговор на постороннюю тему, а вскоре за тем поднялся и стал прощаться.

Основательно пошатываясь на ходу, я проводил моего гостя до дверей.

Вернувшись, сел в кресло и хотел было проанализировать свои мысли, но вдруг почувствовал, что смертельно хочу спать.

Праведное Небо, четыре часа ночи! Какими глазами завтра утром посмотрит на меня Джефферсон…

Его лицо последние дни и так мрачнее самой мрачной тучи.

Спать, спать… Скорее спать.

Глава XII

Я снова очень долго не брался за перо. Не потому, что мне было некогда. Не потому также, чтобы я ленился. Ни то, ни другое. Я не вел своего дневника просто потому, что за все это время не случилось ровно ничего выдающегося.

Кроме того, у меня настолько хорошая память, что я в любой момент могу восстановить все события и записать их, если понадобится, в один прием. По моему мнению, точная датировка чисел и дней или, как это делают многие, даже часов при ведении дневника совершенно несущественна.

Важно, чтобы было записано то, что случилось. Не все ли равно, в конце концов, в какой день, какого месяца и числа произошло определенное событие.

Милостивые государи, — если дневник мистера Джона Гарвее попадет когда-нибудь в ваши руки, то эти строки объяснят вам, почему в заголовке каждой отдельной записи нигде не отмечены даты.

Сейчас у меня опять накопился материал за известный период времени и я решил его увековечить.

С чего начать? Да, — последнее время меня чрезвычайно занимает один вопрос. Вопрос из той области, которой я никогда не занимался, а именно — из области психологии и душевных переживаний женщины. Вернее, не женщины, а девушки. Впрочем, это все равно. Я так же мало знаю душу женщин, как и душу девушек.

Судьба — великий шутник. Она заставляет меня на грани шестого десятка становиться психологом женской души. Если бы запас моего удивления не истощился бы уже давным-давно — смею вас уверить, оно перед подобным фактом не знало бы границ. Но Джон Гарвей много лет уже ничему не удивляется. Ничему.

Я вижу, вы заинтересованы, к чему я веду все это? Мне чрезвычайно любопытно знать, всякая ли девушка перед тем, как согласиться принять предложение любящего ее и любимого ею человека, должна пройти длинный путь страданий, опасений, колебаний и слез?

Если всякая, то я не завидую девушкам, как никогда не завидовал вообще женщинам. Особенно, если каждая из них терзается в подобном случае так, как бедная мисс Мэри…

Нет, я заключаю свою благодарственную симфонию Небу за то, что оно создало меня мужчиной, самым громовым аккордом. Самым громовым и величественным, на который способна несовершенная музыка нашей несовершенной планеты.

В самом деле: что мешает мисс Мэри принять мое предложение и сделаться моей женой? Мы любим друг друга; мы оба свободны; оба здоровы и разница в летах между нами, принимая во внимание, что она женщина, а я мужчина, не так уж велика. Джордж, насколько я заметил, относится к этому плану благосклонно. Правда, он никогда не говорил об этом ни прямо, ни намеком. Но, во-первых, таково мнение по этому поводу самой мисс Мэри, а во- вторых… Во-вторых, мог ли бы в противном случае Джордж, являющийся единственным опекуном своей сестры, не запретить ей постоянных одиноких прогулок со мною, катаний и явных с моей стороны ухаживаний?

Так что же? Что же, наконец, черт возьми?!

Со времени нашего знаменательного разговора в салоне «Плезиозавра» прошло более двух недель, а мисс Мэри так и не ответила на поставленный тогда мною вопрос.

Еще третьего дня я снова напомнил ей об этом. И снова лицо ее, как и всегда в таких случаях, омрачилось и она сказала:

— Милый мой, дорогой, если вы действительно любите меня, дайте мне подумать, дайте мне все обсудить. Теперь скоро. Я обещаю вам, что объясню все и дам решительный ответ.

И, горячо целуя меня, прибавила:

— Верьте только тому, что я люблю вас больше всего на свете. Больше жизни. Верите? Да?

Как я мог не верить ей? Достаточно взглянуть в ее глаза, достаточно было ощутить прикосновение ее губ или ласкающего движения ее маленькой ручки, чтобы поверить и отбросить все сомнения. Если бы они даже и были.

Я замолкал и отдавался упоению минутам счастья и близости этой, сводившей меня с ума женщины.

Я все еще честный человек. Но с каждым днем, с каждым часом мне все труднее удерживать занятую позицию. Я очень боюсь, что меня ждет, в конце концов, позорное поражение.

Что же это? Что? Кажется, в первый раз жизни я ничего не понимаю.

* * *

Между прочим, я очень рад, что отложил анализ нашей достопамятной беседы с Джорджем до другого дня. Вино часто бывает хорошим другом, но еще чаще плохим советчиком. Все последующее поведение моего гостя показало, что я сделал в тот вечер слишком поспешные и необдуманные выводы из некоторых его слов и фраз. Обсудив все хладнокровно и серьезно, я пришел к убеждению, что кое-какие вопросы Джорджа, показавшиеся сгоряча столь подозрительными, вовсе не заслуживают с моей стороны подобного отношения. В самом деле — чем, собственно, интересовался мой собеседник? Тем, чем поинтересовался бы каждый человек на его месте и в его положении. И что он узнал из своих вопросов? Ничего. Ровно ничего. Если он рассказал мне во всех подробностях историю последних лет своей жизни, то совершенно естественно, раз мы были в дружеских отношениях, было с его стороны поинтересоваться подробностями моего быта.

Вся эта история может сыграть поучительную роль только в одном отношении, а именно: она свидетельствует еще раз, к чему ведет подслушивание, хотя и невольное, праздных пересудов домашних слуг. Хотя бы даже таких испытанных и верных, как Джефферсон и Гопкинс. Единственный раз проникла мне в уши помимо моей воли сплетня — и вот что получилось.

Пусть это послужит для вас уроком, мистер Джон Гарвей. Хорошим уроком.

Сейчас Джорджа покинуло даже его действительно, может быть, иногда излишне любопытство. Он давно уже прекратил свои ежедневные прогулки в городок и постоянные разговоры там со всеми встречными. Еще раньше перестала интересовать его радио-станция, к которой он проявил такой исключительный интерес в первые дни пребывания на острове. Теперь он удивительно полюбил прогулки по самому берегу моря и по уединенным частям моих владений. Если последняя привычка моего гостя и не особенно мне нравится, то исключительно лишь потому, что иногда она нарушает гармонию наших прогулок с мисс Мэри.

С наступлением жаркого периода, Джордж пристрастился к купаниям. Он купается по несколько раз: на рассвете, днем, а иногда и поздно вечером. При этом он уплывает до-и вольно далеко в море. Я предостерег его, что плавать среди минных заграждений очень опасно и что, сверх того, в этих водах водится довольно много акул.

Он сердечно поблагодарил меня. По его мнению, присущая ему острота зрения и осторожность движений вполне гарантировали его от опасности при прохождении ближайших к острову мелко посаженных минных заграждений. Мины же второго и третьего пояса посажены слишком глубоко для того, чтобы плывущий по поверхности воды человек мог их опасаться.

— Что касается мин, — сказал я, — соглашаюсь с вами. Их вам, пожалуй, нечего бояться. Они представляют опасность только для шлюпок. Другое дело — акулы.