Пола Волски - Наваждение

• Название: Наваждение
• Автор: Пола Волски
• Жанр: Научная Фантастика

---

- Ой, дядюшка Кинц, - зачарованно выдохнула Элистэ, - это самое прелестное из ваших созданий!

- Я в восторге, дорогая моя, что она тебе понравилась. А теперь заставь ее исчезнуть.

- Не могу, она такая красивая.

- Дитя мое, умоляю, постарайся.

- Ну, ладно, попробую. - Элистэ сосредоточилась, напрягла сознание, но и несколько минут спустя бабочка-птичка отнюдь не сгинула; она по-прежнему пела, переливаясь всеми цветами радуги. Элистэ расслабилась и вздохнула: - Простите, дядюшка. Я старалась как могла.

- Странно. Странно. Не понимаю, в чем дело.

- Я же вас предупреждала. Мне это просто не дано.

- Дорогая моя, небольшие способности у тебя есть. Честно говоря, очень маленькие, но я готов поставить на кон мои долгие годы учения, что в тебе есть "нечто" и это "нечто", если его развить, поможет тебе не поддаваться чародейному наваждению. Давай проверим. Для начала чувствуешь ли ты в эту минуту, что на твое сознание воздействуют извне?

- Да, - сразу ответила Элистэ. - Это я способна почувствовать и сразу понимаю, что передо мной наваждение.

- Великолепно, дорогая моя. Просто великолепно. Это действительно трудно - распознать наваждение. Остальное сравнительно легко. Раз убедилась, что это наваждение, - просто-напросто отмети его.

- Но я не могу, дядюшка. Я знаю, что оно призрачно, но от этого оно не исчезает.

- Тут возникла помеха, которую мы проглядели.

- Не переживайте, дядюшка. Ваши наваждения такие милые, что я с радостью им поддаюсь. Готова любоваться на них целыми днями.

- Здесь я, возможно, и ошибался. Отсутствует побудительный стимул Попробуем что-нибудь другое, не столь милое.

Он махнул рукой, и бабочки-птички, к большому разочарованию Элистэ, пропали. Затем Кинц что-то произнес, и возник новый образ. Между кроватью и бюро заворочалась какая-то гнусная тварь - огромное обезьянье туловище, поросшее шерстью, бородатая рогатая козлиная голова, но с клыками, грязный петушиный хвост и торчащие над лопатками нелепые недоразвитые крылья. Жесткая шерсть существа была заляпана пометом и грязью и кишела паразитами, по лапе стекала моча, собираясь на полу в лужицу. У них на глазах тварь раскорячилась и нагадила; воздух наполнился чудовищным зловонием.

- Ну, не отвратителен ли он? Не мерзок ли? - спросил дядюшка Кинц со скромной гордостью. - Правда, невероятная гадость? Не бойся, дорогая моя, он не причинит тебе никакого вреда. А теперь смелее, дитя, заставь его исчезнуть. Я уверен, у тебя получится. Только не позволяй ужасу овладеть сознанием.

Элистэ хихикнула.

- Ой, дядюшка, такого безобразия я в жизни не видела! Он потешный, мне он нравится.

- Так заставь его исчезнуть, дорогая моя.

- Но я не хочу, пусть еще немного побудет!

- Я рассчитывал совсем на другое, - растерянно и не без разочарования заметил Кинц, махнул рукой, и тварь сгинула вместе с исходящей отнес вонью.

- Пожалуйста, дядюшка, верните его!

- Вероятно, требуется совсем другой подход. Попробуем еще раз, произнес Кинц. Из коврика выросли крохотные цветущие яблони; повеяло нежным ароматом.

- Чудесно, - улыбнулась Элистэ.

- То ли еще будет. Смотри.

Под деревцами возникла кукольная фигурка девушки: тонкий стан, красивое лицо, большие глаза, волна белокурых волос.

- Это же я!

- Несомненно, дорогая моя. Но смотри дальше.

Рядом с ней появилась другая фигура, на сей раз мужская, - молодой человек, высокий, стройный, подвижный, с острыми чертами, черноволосый и черноглазый.

- Дреф? - Элистэ нахмурилась. - Дядюшка, что вы задумали?

Молчание.

Две маленькие фигурки шли под цветущими деревьями. Мужчина обнял девушку за талию, она же склонила голову ему на плечо.

Щеки Элистэ покрылись румянцем.

- Дядюшка, это не смешно! - воскликнула она. - И даже несправедливо! Мне это не нравится.

Молчание.

Неслышный ветерок всколыхнул крохотные ветви, и малюсенькие лепестки дождем осыпались на волосы девушки. Молодой человек смахнул их, и девушка наградила его улыбкой.

- Дядюшка, я вам доверилась, а вы надо мной издеваетесь. Как вам не стыдно! Как вы могли?!

Молчание.

Молодой человек поцеловал девушку в губы.

Элистэ вскочила На глазах у нее выступили слезы.

- Не хочу этого видеть! - закричала она. - Не желаю!

Ее переполняли злость и стыд. И как солнечный свет, пропущенный сквозь линзу, так и все ее возмущение и решимость сфокусировались на миниатюрной пасторальной сценке. Впервые упражнения, которыми она исправно занималась все эти дни, обрели для нее реальный смысл - они научили ее, что такое полное неприятие и как его добиться.

Деревца, цветы и кукольные фигурки исчезли в мгновение ока.

- Ну и ну! - сказал Кинц. - Какие страсти, дитя мое.

Она ошеломленно поглядела на пустой коврик, подняла взгляд на Кинца и вновь посмотрела вниз.

- И это сделала я?

- Воистину ты, моя дорогая, и еще как успешно Поздравляю! Я горжусь моей красавицей племянницей. - Элистэ продолжала во все глаза смотреть на дядюшку Кинца, и его восторги уступили место замешательству. - Дитя мое, ты не гневаешься? Я уже сожалею, что прибегнул к такому недостойному приему. Ты прощаешь своего старого дядюшку?

- Ну, конечно. О чем говорить! Но наваждение - оно и вправду исчезло по моей воле? Это не вы его уничтожили?

- Разумеется, нет. Разве тебе самой ничто не подсказывает?

- Нет... то есть, может быть... не уверена...

- Недостает уверенности и самоконтроля, но ежедневные упражнения разовьют и то и другое. Ты ведь продолжишь упражнения, дорогая моя? Теперь, когда убедилась, что дело того стоит?

- Убедиться-то убедилась, но радости от этого мало. Убедиться, что наваждения - всего лишь тени, узнать, что мысль, простое усилие сознания способны их уничтожить... Чары наполовину утратили для меня свою прелесть и тайну.

- Увы, дитя мое, это печальная правда. Такова плата за знание. И все же натренированный разум надежно защищает от наваждений. Я хочу быть уверенным, что разум моей племянницы недоступен внушениям.

- Я тоже, так что придется привыкнуть видеть вещи в их истинном свете. Я продолжу упражнения, дядюшка.

- Отлично, моя дорогая. Полагаю, ты об этом не пожалеешь.

Дядюшка Кинц вскоре ушел - последнее время он ночами общался с конными статуями в районе столичного Арсенала. Элистэ вернулась к себе, смирившись с тем, что в очередной раз будет ужинать в одиночестве. Но тут она ошиблась: Дреф вошел следом за ней. Она не видела его и не говорила с ним уже двое суток - он все время где-то пропадал. Элистэ сразу поняла: что-то произошла - вид у него был подавленный и усталый. Он был сам на себя не похож.

- Дурные известия? - тревожно спросила она.

- Да. Вы лучше присядьте.

Она села. Судя по всему, дурные известия имели к ней самое прямое отношение. С нарастающим беспокойством Элистэ следила, как он вынул из кармана бумагу, развернул, разгладил и положил на стол.

- Полюбуйтесь. Вечером расклеили по всему городу.

Элистэ осторожно взяла бумагу и прочитала:

"Распоряжение Комитета Народного Благоденствия: НАГРАДА В СТО РЕККО за сведения, которые помогут задержать..."

Это превзошло ее самые мрачные опасения. Два портрета, два врага народа, два имени: бывший Возвышенный Кинц во Дерриваль, бывшая Возвышенная Элистэ во Дерриваль. Описание внешности разыскиваемых верно до последней мелочи. Изображения: две гравюры на дереве грубой работы дядюшки Кинца, весьма неточное, и ее, удивительно похожее - лицо сердечком, широко расставленные глаза, изгиб губ, все как есть.

Недоумевая, Элистэ долго изучала бумагу.

- Нам никогда не установить наверняка, откуда у них ваши имена и изображения, но кое о чем я догадываюсь, - ответил Дреф на ее невысказанный вопрос. - Помните, в Дерривале отряд собратьев добрался до домика вашего дяди? Их не остановило наваждение, скрывающее тропинку, они прекрасно знали, куда идут.

- Я тогда так и не поняла, в чем дело. Дядюшка Кинц говорил, что за нами, должно быть, следили, но я не представляю, каким образом.

- Я тоже, но зато догадываюсь, кто именно. Сестрица тогда заявила мне на прощанье: "Но погоди, может, и мне известно такое, о чем ты не знаешь". Боюсь, она не шутила.

- Стелли? Но что она могла узнать и что сделать? И почему вы ничего мне не сказали?

- Я тогда не придал ее словам большого значения. Возможно, тут я ошибся. У вашего отца не было устройства, с помощью которого она могла бы нас выследить? Скажем, подзорной трубы, изготовленной одним из ваших талантливых предков?

- Не знаю. Страшно подумать, что они рылись в наших вещах.

- Ну, это еще полбеды. Безусловно, однако, что ясновидение, которое так помогло нашим обремененным заботами друзьям в Комитете, не проникает дальше столичных ворот, а то с чего бы им заваривать всю эту кашу? Вы понимаете, какая вам грозит опасность?

Элистэ разглядывала свое изображение. Невероятное, просто удивительное сходство. "Награда о сто рекко..." Ей с трудом в это верилось. Она молча кивнула.