Михаил Делягин - Светочи тьмы: Физиология либерального клана. От Гайдара и Березовского до Собчак и Навального

• Название: Светочи тьмы: Физиология либерального клана. От Гайдара и Березовского до Собчак и Навального
• Автор: Михаил Делягин
• Жанр: Публицистика
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-8041-0827-5

Жизнь быстротечна: даже участники трагедии 90‑х забывают ее детали. Что же говорить о новых поколениях, выросших после августа не только 1991‑го, но и 1998‑го? О тех, кто был защищен от кошмара либеральных реформ своим младенчеством и до сих пор молчащими от стыда родителями, — и потому верит респектабельным господам, так уверенно лгущим о свободе и демократии?

Живя в стране оборванных цитат, мы не помним вторую половину поговорки: «Кто старое помянет, тому глаз вон, а кто забудет — тому оба». А она становится до жути актуальной в ситуации, когда тот самый либеральный клан, чьими усилиями уничтожена наша Большая Родина — Советский Союз, не только по–прежнему процветает, но и остается у власти, и, насколько можно судить, эффективно, энергично и изобретательно старается вновь уничтожить нашу страну — теперь уже Россию.

Эти люди, по–прежнему служа международным корпорациям, могут проделать с Россией то, что когда–то сделали с СССР: взорвать изнутри, развалить на куски и скормить их своим иностранным хозяевам.

Чтобы не допустить этого, надо знать в лицо тех, кто уничтожал нас в 90‑е годы и с упоением продолжает свое дело и сейчас. Именно о них — творцах либеральных реформ 90‑х, «нулевых» и нынешнего времени, обо всём либеральном клане, люто ненавидящем и последовательно истребляющем нашу Родину — новая книга политика, экономиста и писателя Михаила Делягина.

Врага надо знать в лицо, — но намного важнее понимать, как он стал врагом, чтобы не допустить превращения в него собственных детей.

---

Угроза перехода под контроль Китая всей территории к востоку от Урала, похоже, рассматривается при этом как оправданный и вполне допустимый риск, — хотя для Китая их освоение может стать подлинным спасением в случае отрезания от американского, а затем и от европейского рынка и вынужденной переориентации на собственный внутренний рынок. При всей драматичности этого процесса для Китая (так как рентабельность работы на внутренний рынок существенно ниже работы на внешние рынки) он представляется, в том числе и китайским аналитикам, единственным способом сохранения страны и избежания ее срыва в период хаоса и распада (который в соответствии с циклами китайской истории должен начаться уже в 2017–2020 годах) в случае утраты внешних рынков.

Неизбежность американской неудачи

Описанная стратегия США имеет целый ряд слабых мест, делающих ее неосуществимой.

Прежде всего, создание тихоокеанского партнерства пока лишь продекларировано; подписанное соглашение является заявлением о намерениях и пока не носит обязывающего характера. Трудно представить, чтобы Япония, Южная Корея и Вьетнам (первые двое — в силу экономической развитости, третий — по политико–историческим причинам) отказались от национального суверенитета в коммерческих спорах, передав их урегулирование, по сути, под американский контроль. Китай же вряд ли будет терпеть изгнание своего бизнеса из стран Юго — Восточной Азии, в которых он составляет основу экономики, и из Австралии, являющейся жизненно важным для него поставщиком сырья.

Несмотря на все ничтожество современной европейской политической элиты, она может в последний момент отказаться от экономического уничтожения Евросоюза при помощи создания зоны свободной торговли с США (а точнее, с НАФТА).

Наконец, захват европейского рынка сам по себе не простимулирует технологический прогресс в США. Популярная теория, по которой расширение сбыта автоматически стимулирует технологический прогресс, основана на игнорировании истории.

Так, в 80‑е годы США вышли из стагфляции за счет кардинального смягчения финансовой политики в 1981 году (когда требования к обеспечению кредита были снижены с возможности его возврата до возможности его обслуживания с перспективой почти гарантированного рефинансирования) и обеспечившей снижение издержек волны дешевого ширпотреба из Китая. При этом технологический прогресс был обеспечен не расширением спроса, но «военным кейнсианством» Рейгана, сокращавшего социальные расходы при решительном увеличении финансирования ВПК.

В конце 80‑х и в 90‑е годы спрос был качественно расширен благодаря распаду Советского Союза — за счет освоения постсоциалистического мира. При этом технологический рывок был опять–таки достигнут за счет не захвата новых рынков, а «трансферта технологий» из бывшего СССР, то есть его технологического разграбления, более всего напоминавшего новую Конкисту: тогда Запад захватил золото для развития капитализма, в 90‑е — технологии для его преодоления.

Не признавая принципиального значения советских технологий для своего процветания из–за естественного высокомерия, США обрекают себя на частичность восприятия реальности и недостаточность предпринимаемых мер. Даже реализовав стратегию «Подавить Китай, захватить Европу», они отнюдь не обязательно смогут осуществить технологический рывок, избежав все более реальной из–за загнивания глобальных монополий и ликвидации массового качественного образования угрозы технологического провала. Ведь новые технологические принципы перестали открывать с завершением «холодной войны», так как это требует чрезмерной концентрации ресурсов и принятия огромных рисков; нынешняя технологическая революция — лишь коммерционализация ранее открытых принципов, результат переноса центра приложения усилий из сферы открытия в сферу реализации.

Однако, несмотря на все эти слабые и сомнительные места, данная стратегия объединяет все группировки глобального бизнеса и американской элиты, для которых США является ценностью — как наиболее комфортная территория базирования, или естественный источник их власти, или объект патриотических чувств (от национальной бюрократии до условной «группы Рокфеллеров»), Они будут реализовывать эту стратегию энергично, разнообразно и инициативно, формируя тем самым мировую историю ближайших пяти, а то и десяти лет.

Противостоят им старые европейские элиты, сохранившиеся, несмотря на вынужденное отступление на второй план в XX веке, а также группировки глобального бизнеса, ориентирующиеся на распад глобальных рынков и последующую организацию взаимодействия между макрорегионами (условная «группа Ротшильдов»),

Объективные закономерности глобального развития делают позицию последних предпочтительной даже с учетом того, что они не обладают таким мощным исполнительным аппаратом, как современное американское государство.

Однако российский либеральный клан оформился в начале в 90‑х годов и в силу этого слепо и преданно обслуживает интересы первой группы, бывшей глобальным гегемоном в момент его создания.

Помимо полной несовместимости с интересами России, данное историческое обстоятельство делает отечественных либералов «навсегда вчерашними» и полными аутсайдерами, обреченными на поражение.

Открытым остается лишь вопрос, сумеют ли они в силу своей безусловной энергичности и эффективности утянуть с собой в историческое небытие всю нашу цивилизацию, — а вместе с ней и каждого из нас.

ПРЕДИСЛОВИЕ Русская катастрофа и ее творцы

Уже много лет назад я поймал себя на том, что, упоминая события 1991 года и последующих лет, непроизвольно называю их «Катастрофой» — именно так, с большой буквы, а не «победой демократии» и даже не нейтральным «распадом Советского Союза».

Разумеется, значительная часть моих друзей и просто знакомых (далеко не только евреев) привычно указывает на недопустимость использования термина, закреплённого историей за геноцидом евреев фашистами во время войны.

Однако, если сопоставить последствия распада Советского Союза и Холокоста (как это принято называть на русском языке, да и на других языках мира) для соответствующих народов, мы увидим, что, несмотря на отчетливо меньшее количество жертв (в пропорциях к населению), последствия для нашей страны и нашего народа были если и не хуже, то, по своей тяжести, по крайней мере сопоставимы.

В самом деле: Холокост — это сознательное убийство 6 из 38 миллионов евреев, живших в то время в мире — 16 %. Больше этого относительные потери составили только в Белоруссии (где погиб, как известно, каждый четвертый), но не стоит забывать, что значительная часть ее жителей как раз и были евреями.

Демографические потери от этого, — не родившиеся дети и люди, умершие в своих постелях, но раньше среднестатистического срока, от голода, болезней и переживаний, — насколько я знаю, не оценены, но их чудовищность понятна.

Вместе с тем еврейский народ отнюдь не был сломлен этой чудовищной попыткой истребления. Напротив — произошел (как это, по крайней мере, видится со стороны) взлет еврейского самосознания, увенчавшийся, при общем чувстве вины перед евреями и активной на самом важном, первом этапе поддержке Советского Союза, созданием государства Израиль.

Принципиально важно понимать, что самосознание израильтян (по крайней мере, элиты) того времени было абсолютно адекватным ситуации и исходило из презумпции «осажденной крепости», из четкого понимания того, что Израиль в любой момент может быть брошен и продан любыми своими союзниками. Именно это самосознание, питаемое памятью о Холокосте(перед началом которого западные демократии отказались принять евреев, находившихся на контролируемых гитлеровцами территориях, и тем самым обрекли их на уничтожение), именно это однозначное и жесткое деление на своих, чужих и врагов и стало главным фактором жизнеспособности еврейского государства.

Причина переживания Холокоста и превращения его в один из краеугольных камней современной еврейской идентичности (помимо черт традиционной еврейской культуры) очевидна:

Холокост был агрессией, не просто сплотившей, но и во многом воссоздавшей смирившуюся было с рассеянием нацию.

Схожие процессы произошли и в Советском Союзе — именно чудовищная война стала ключевым элементом формирования советского народа.

Либеральные реформы 90‑х и 2000‑х были, как и Холокост, результатом не только внешнего воздействия, но и собственного, внутреннего разложения общества, которое в гитлеровской Германии вызвал расовую ненависть, а в нашей стране — либеральные реформы, характеризующиеся в том числе ненавистью к русским и стремлению уничтожить нас как народ, культуру и цивилизацию.