Юрий Бородкин - Поклонись роднику

• Название: Поклонись роднику
• Автор: Юрий Бородкин
• Издательство: Современник
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 1989
• ISBN: 5-270-00380-5

Имя ярославского прозаика Юрия Бородкина известно читателю по книгам «Кологривский волок», «Летние заморозки» и другим.

Новый роман «Поклонись роднику» посвящен людям, хранящим верность земле, взрастившей их, по-сыновьи любящим свой край. В нем поднимаются и художнически анализируются острые проблемы современной деревни.

В центре произведения — образ молодого председателя колхоза, навсегда связавшего свою судьбу с судьбой односельчан.

Книга написана по социальному заказу.

---

Все с любопытством смотрели на Мухина, как будто не верили, что он снова вернется в село.

— Явился не запылился, — с нескрываемой неприязнью сказал Мишаткин. — Садись да хвастай. Куда с рюкзаком-то наладился?

— Да вот приехал… Надо переночевать где-то. — Васька озабоченно почесал в затылке.

— Теперь, брат, не лето, что каждый кустик ночевать пустит, — сказал Николай Баранов.

— Ступай к своему родственнику Павлу Носкову в Пустошки.

— Ага, он, поди, ждет-дожидается, — ехидно поддел Мишаткин.

Мужики довольно заржали. Васька обиделся, его зеленые глаза беспокойно забегали под козырьком кепки.

— А говорят, построим коммунизм, — показал он на лозунг, помещенный на стене.

— Уж ты небось раньше всех о коммунизме-то возмечтался, — поддевал Мишаткин. — Все имущество тут — плеч не режет ремешок, — ткнул в полупустой Васькин рюкзак.

Снова раздался смех. В приоткрытую дверь высунулась экономист Тоня Морозова, дескать, потише.

— Сколько времечка-то? — спросил Мухин. — Скоро ли будет директор?

— Скоро, — сказал Вовка, покручивая на пальце ключи от машины.

— А насчет коммунизма я вам скажу: первым в него придет бульдозер, — задал загадку Мухин и, повыдержав паузу, пояснил: — Потому что все гребут к себе, а он — от себя.

— Ха-ха-ха!

На пороге появился Логинов.

— Что-то у вас тут шибко весело?

— Васька политинформацию проводит, — кивнул Мишаткин.

— Хе-хе!

— Можно к вам, Алексей Васильевич? — спросил Мухин.

— Заходи.

Васька положил рюкзак на стул, сам присел на краешек, кепку прилепил на острое колено. Взгляд, как всегда, беспокойный, бегающий.

— Ну, что, Мухин, шумят березки встречные? — напомнил Логинов подобный разговор двухлетней давности.

— Вернулся вот… Жить где-то надо, Алексей Васильевич.

«Еще не легче! И этот тип просит жилье. Накачался он на мою голову! Хорошего не докличешься, худо само навяжется», — с раздражением думал Логинов, приглаживая русые с проседью волосы.

— Своим работникам нет жилья, — развел он руками.

— На любую работу согласен. Ведь зима на носу, куда я сейчас подамся?

И действительно, вот-вот выпадет снег, примораживает. Кому нужен Васька Мухин, если получит отказ в своем совхозе? Размышляя, как поступить, Логинов сидел вполоборота к столу и смотрел в окно на прихваченную заморозками землю.

— Неужели самому-то тебе не надоело мотаться? — повернулся он к Ваське.

— Все, Алексей Васильевич, завязал! — Васька клятвенно приложил к груди руки.

— Откуда сейчас?

— В Кировской области в лесу работал. Вы думаете, срок тянул? — нет. Вот документы.

Обычно Мухин возвращался в Белоречье после очередной отсидки, на сей раз получилось исключение. Даже шевелюру успел отрастить: волосы рыжеватые, жесткие, с курчавинкой.

— Не знаю, что с тобой делать. В Осокино на ферму пойдешь?

— Кем?

— Скотником или ночным сторожем.

— Согласен, чего уж там…

Логинов снял трубку, позвонил председателю сельсовета:

— Ключ от избы бабки Евстольи Смирновой у вас? Дайте его Василию Мухину, он сейчас зайдет к вам… Надо, Зоя Николаевна, работать он будет на ферме в Осокине… Понимаю, но кто, кроме нас…

Логинов положил трубку, продолжительно посмотрел на Ваську.

— Давай так договоримся, Мухин, чтобы к рукам ничего не прилипало. Если опять сорвешься, больше сюда и не заявляйся.

— Слово — олово! — не моргнув глазом, заверил Васька.

— Значит, зайди в сельсовет, там дадут ключ от Евстольиной избы: близкой родни у старухи не осталось. Остальное решим потом, зайдешь как-нибудь.

— Спасибо, Алексей Васильевич. Я знал, что вы выручите. Спасибо. — Закинув один ремень рюкзака на плечо и прижимая свободную руку к груди, Васька кланялся, пятясь к двери.

«А ведь, пожалуй, подведет, — думал Логинов. — Что поделаешь? Свой, белореченский «кадр».

Побывав в сельсовете и магазине, приободренный Васька зашагал по осокинской дороге. В кармане, как талисман удачи, лежал ключ от избы. Невелики хоромы, да больше-то ему и не надо: была бы крыша над головой.

Осокинские жители с удивлением наблюдали, как Васька Мухин, неторопливо обойдя вокруг избы Евстольи Смирновой, по-хозяйски отпер замок и вошел в открытую дверь. Видел это и бригадир Шалаев, встревоженно спросивший по телефону директора:

— Алексей Васильевич, что у нас тут делается? Пришел Васька Мухин, отпер избу…

— Разрешили ему, дали ключ. Не на улице же его оставлять. Работать будет у тебя на ферме.

— Да на кой черт нам этот работник! Только и смотрит, где что худо лежит.

— Михаил Арсеньевич, не будем отталкивать человека: может быть, наконец за ум возьмется.

— Сумлеваюсь в успехе, — произнес Шалаев, расстроенно кладя трубку.

Тотчас направился к Евстольиной избе, считая своим бригадирским долгом до конца прояснить вопрос. Васька уже успел затопить маленькую печку, сидел возле нее на низенькой скамеечке, курил.

— Здорово, приятель! — не очень дружелюбно молвил Шалаев.

— Здравствуй, дядя Миша!

— Жить, что ли, располагаешься?

— Не думай, что самовольно: сельсовет разрешил.

— Знаю.

Шалаев окинул избу, сохранившую жилой вид, оценивающим взглядом. Старуха умерла недавно. На окнах висели занавесочки, в углу под образами была собрана стопка журналов. На кровати лежал скрученный ватный матрас. Ходики с двумя гирями и кукушкой молчали.

Бригадир походил по широким, плотно подогнанным друг к другу половицам, остановился, расставив короткие ноги, обутые в валенки с галошами; раскосые глаза смотрели на Ваську придирчиво.

— Предупреждаю: жить живи у нас в деревне, но чтобы не баловать — ни-ни! — строго поводил пальцем в воздухе. — Наши мужики не потерпят этого. Ежели что, пеняй потом на себя.

— Хватит пугать-то, дядя Миша.

— Не пугаю, а предупреждаю.

— Давай-ка лучше выпьем за встречу: чай, в соседях жить будем.

Васька проворно развязал рюкзак, извлек бутылку, буханку хлеба, шпроты, и сырок «Волна». Бригадир попал в затруднительное положение: вроде бы и негоже пить с Васькой Мухиным, нежеланным соседом, да как отказаться от угощения?

Выпили по полстакана. Шалаев за стол не садился, давая понять, что долго задерживаться не собирается.

— Теперь, брат, на этот счет, — он щелкнул бугристым ногтем по бутылке, — большое ограничение.

— Не на работе выпиваем, а дома, — нашел объяснение Васька. — Присядь, дядя Миша.

Шалаев, расстегнув фуфайку, сел на лавку. Лицо его раскраснелось, круглый нос рдел как яблочко.

— Я и говорю, пьяниц поприжать надо — распустились, а я, к примеру, всю жизнь работаю, дело свое знаю, — пустился он в рассуждения, приглаживая жидкие прядки волос на лысеющей голове. — Вот ты пас коров, знаешь, что все стадо стегать арапником нечего: достаточно поучить блудню.

— Точно! — с готовностью согласился Васька.

— Избенка у Евстольи, надо сказать, неплохая, внутри удобная. Только тот угол сел: надо выправить, подвести. Умеешь немного топором-то?

— Приходилось на лесоповале.

— Это не то, парень. Еще чему там научили? — прицелился на собеседника своим раскосым взглядом Шалаев.

— Каменщиком работал, потом собирал вот такие панцирные сетки, — Васька показал на кровать.

— И то дело, — одобрил бригадир.

— Кто в этих сборных домиках живет? — кивнул Васька, глядя в окно.

— В одном Костя Озеров с моей Галинкой, в другом Толька Иванов с Шурой. Две молодые семьи, у обеих по ребенку. Хорошо живут. Вот и тебе скажу, женись поскорей, если доброе на разуме, а так — будешь баландаться, как дерьмо в пролуби.

— Какая дура за меня пойдет? — Васька зло потянул в себя табачный дым; на щеках задвигались желваки.

— Это уж как поведешь себя, — резонно заметил бригадир. — Скажи, к примеру, на чем спать сегодня будешь?

— Матрас есть.

— То-то и оно, что нагольный матрас. Э-эх!.. Попроси у Логинова пару простыней, одеяло, кроме того, фуфайку, спецовку, валенки: на складе все есть. А сейчас пойдем ко мне, возьмешь какое-нибудь одеяло. Чего еще? Может быть, картошки, молока, — раздобрился Шалаев.

— Спасибо, дядя Миша.

— Поработаешь пока на пару с Федором Ивановым, а там посмотрим.

— Мне выбирать не приходится.

— Честно говоря, я шибко сумлеваюсь в тебе: небось опять отколешь какой-нибудь номер?

— Всю жизнь меня воспитывают, — недовольно мотнул кудрявой головой Васька.

— Пора браться за ум, парень. Ты так поставь вопрос: чем я хуже других?

Дерзость, промелькнувшая было в зеленых Васькиных глазах, погасла, призадумался, потягивая сигаретку.

— Ладно, пошли, — сказал бригадир. Походя заметил: — Трубу-то не закрывай, а то кабы не угореть.