Эрин Боу - Закон скорпиона

• Название: Закон скорпиона
• Автор: Эрин Боу
• Жанр: Любовно-фантастические романы
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-389-11719-8

Если ты юная герцогиня и крон-принцесса, это не значит, что тебе суждено безбедное существование. Напротив, это значит, что твоя жизнь висит на волоске. В мире, который наступил на Земле после опустошительной «Бури войн», дети королей, президентов и других правителей заперты в обители, которая очень мало отличается от тюрьмы. Их жизнь – залог мира. Если страна объявит войну соседям, наследника правящей фамили ждет бесследное исчезновение. Так решил Талис, искусственный интеллект, всемогущий и всевидящий страж человечества. И ничего нельзя изменить. Можно только постараться вести себя достойно, по-королевски, когда явится Лебединый Всадник, чтобы увести тебя в неизвестность, за грань человеческого бытия.

---

Под одеждой у него шевельнулись пауки.

Элиан замолчал, перевел дыхание, чтобы прийти в себя, и вернул шляпу на прежнее место.

– И вот я здесь. Как бельмо на глазу.

Даже надзирателей, наверное, озадачила эта фраза, ибо на сей раз его не тронули.

Пика своей бесшабашности Элиан достиг в конце августа, в тот день, когда козы вырвались на свободу.

Я была в молочне, мы с Аттой, Зи и Тэнди делали сыры. Хан и Грего учили Элиана доить коз. Когда уходили, Элиан плохо запер калитку. От выросшего на ферме парня можно было бы ожидать большей сознательности, но, может быть, овцы не такие умные, как козы. Или, может быть, так поступил бы Спартак, если бы за каждым его шагом следили, а его тело было бы измучено электронными побоями. Спартак поковырялся бы со щеколдой, отвернулся в нужный момент, и козы обрели бы свободу.

Если задуматься, великий гладиатор вполне мог бы так освободить львов. А потом привязал бы им к хвостам факелы и сжег Рим на столетие раньше.

Всякий, кто считает, что козы приносят меньшие разрушения, чем горящие львы, плохо знает коз.

Не важно. Мы у себя в молочне ничего не знали, пока не поднялся крик. Оказалось, что козы пролезли через калитку и направлялись к грядкам с дынями. Среди Детей перемирия дыни любят почти все, потому что есть их надо сразу, как только они созревают. Когда наступает сезон дынь, сладкое не ограничивается. Поэтому все, кто был на улице, поспешили защищать грядки, все кричали и махали руками. Когорты четырнадцати-и пятнадцатилетних, которые воевали с пыреем на свежих грядках капус ты, похватали мотыги и в быстром темпе прибыли к мес ту битвы, четким порядком, как римский легион.

К несчастью для боевой мощи Рима, именно в этот момент Красавчику Принцу Чарли[10], единственному в школе и невообразимо вонючему козлу, живущему в загончике около стержня индуктора, взбрело в голову присоединиться к своему гарему.

Шотландию не завоевал даже Рим, и Чарли, когда он полон целеустремленности, тоже не остановить. Козы разбежались, дыни ждали, люди кричали – что оставалось делать бедному козлу? Он бился головой в старую калитку, пока не выбил ее, а потом перебрался через ее останки и поскакал вниз по холму, направляясь к нам.

А потом…

Трудно вспомнить, как все было. Красавчик летел вниз, как волк на стадо овец. Элиан бросился вбок, к грядкам, чтобы перерезать ему путь. Подхватив с земли арбуз, который весил, наверное, как пушечное ядро, Элиан поднял его над головой и с диким мятежным криком швырнул в Красавчика Принца Чарли. Снаряд летел с безукоризненной точностью и со скоростью, приближавшейся к первой космической. Он угодил Чарли прямо между глаз. Козел произнес неприличное «буэ-э», замешкался, словно размышляя, и завалился набок.

Присутствующие взорвались радостными возгласами. Кто-то из четырнадцатилеток швырнул в козла перезрелой дыней. Она шлепнулась оранжевым пятном.

В этот момент ситуация стала неуправляемой.

Кто-то – сразу несколько человек – принялся швырять в коз дынями. Чарли, пошатываясь, поднялся на ноги, и на него прилетели еще десяток дынь, два цукини и помидор.

Помидор, как выяснилось, был от Элиана. Он уже ушел от дынь и стоял в пятнистой тени шпалеры, где поздние помидоры падали с плетей быстрее, чем мы успевали их собирать. На моих глазах Элиан поднял упавший томат, с которого на его белые рукава капал сок. Я увидела, как Элиан прицеливается в меня. И бросает помидор.

«Были бы у меня хвостики, он бы, наверное, за них дергал», – подумала я, вместо того чтобы увернуться. Томат шлепнул меня по уху.

Здесь и наступил перелом.

Не сказать, что воцарилась тишина. Хаоса было много, и козы создавали немало шума. Сам Элиан держался за вертикальную планку шпалеры и сгибался пополам – надеюсь, от хохота, а не от боли. И все же его взгляд, я чувствовала, был устремлен на меня. И еще я осознавала – хотя додумать эту мысль времени не было, – что мои товарищи просят меня принять решение.

Да Ся встретилась со мной взглядом – горная богиня, сеющая вокруг себя радость и разрушение, – взвешивая на руке цукини. А потом бросила его в меня. Я вскинула руку, крикнув:

– Зи!

И цукини ударился мне о руку и разбился на куски, осыпавшие меня дождем. Я машинально подхватила большой кусок и бросила обратно в Зи.

И тогда хваленое чувство собственного достоинства Детей перемирия рухнуло, подобно калитке под натиском коз. Я метнула кусочек цукини в Элиана и попала ему между глаз. И потом хохотала до изнеможения.

Есть ли смысл описывать битву едой? Было как при Буре войн: мелкие яростные стычки, которые то утихали до рукопашных столкновений, то разрастались до масштабных стратегических операций, уничтоживших половину нашего населения, большую часть амуниции и всю нашу благопристойность. Я лично руководила атакой на молочню – победоносной военной операцией, которая сделала бы честь моим предкам Стюартам. Они-то прославились тем, что все больше проигрывали сражения, чем выигрывали.

Но в итоге все это было не важно. Как и во времена Бури войн, машинный интеллект решил, что нас пора спасать от самих себя. Надзиратели вышли наружу.

Мы переключились на нового противника и стали швырять в них фруктами и камнями, как мячами в кегли. Кто-то даже сбил большого скорпионоподобного надзирателя ударом тыквы.

Но веселье было уже не то. Несколько разрядов, розданных кому попало, осознание того, что за нами следят, то, что мы воспитаны лучше (ну или если не лучше, то хотя бы не так), – все это взяло над нами верх. Детям перемирия трудно дается легкомыслие, и все оно тут же улетучивается.

Вечер застал нас притихшими, в синяках, разбившимися на группки и пары на забрызганной соком траве. Мы поедали осколки наших боеприпасов – куски арбуза и мускатной дыни, согретые бронзовым солнцем. Даже это было на нас не похоже – непродуманная, ненормированная пища, да на открытом воздухе. Но мы не могли выбросить столько еды. Мы разбрелись по террасам сада, повалились на объеденную козами траву и были счастливы.

Я, например, отхватила себе одно из лучших мест в обители: спиной к стене сарая, скрытая от взгляда Паноптикона. Трава здесь была не так выжжена солнцем. Приятное, полное свежести местечко, маленький оазис, пахнущий диким клевером. Я сидела одна, поджав под себя ноги, когда ко мне подошел Элиан и плюхнулся рядом. Он взял один из ломаных кусочков дыни, которые я себе собрала, и, опершись на локоть, как римский император, принялся есть.

– Спасибо, – сказал он.

– Тут хватит – хотя, вообще-то, можно было и попросить.

– Да нет, спасибо за то, что позволила разразиться всей этой катавасии. – Он ухмыльнулся, подняв голову от ломтя дыни. – Давно я так не веселился.

Он и впрямь выглядел другим человеком. Из глаз ушла настороженность, стало заметно, что они золотисто-коричневые; спина выпрямилась – теперь все тело излучало вызов.

– Мне кажется, битва едой подпадает под категорию «Неизбежные конфликты малой интенсивности», – сказала я и прокомментировала: – Это аллюзия. На Изречения. «Есть определенное количество неизбежных конфликтов малой интенсивности, до которых мне никакого дела нет».

– «Только смотрите не перестарайтесь там».

Элиан поразил меня, процитировав окончание стиха. Должно быть, мое удивление было заметно, потому что Элиан посмотрел на меня и поморщился.

– Да я не идиот, вообще-то. Если бы я попал на необитаемый остров, единственная книга, которую я бы взял с собой, определенно была бы «Почему я засадил тебя на этот необитаемый остров. Подпись: Твой сумасшедший механический властелин». Конечно, я читал эту чертову Талисову книгу.

Тут встретились наши тревожные и испуганные взгляды, но надзиратели его не тронули. Формально они обладали интеллектом, но разумными не были. Потому что они не люди. Сарказм давался им плохо.

Я перевела дух.

– Эту книгу, мне кажется, нельзя прямо назвать книгой Талиса. Просто он афористичен.

– Ага, – сказал Элиан, выбрав кусок дыни побольше. – Это точно. Афористичен – это именно то слово, которое немедленно приходит в голову.

Надо зайти с другой стороны.

– Я только имела в виду, что меня не стоит благодарить. Эту битву ведь ты затеял.

– Козел ее затеял, – возразил он. – Но ты, Грета, – ты могла ее остановить.

– Не уверена. Она слишком быстро разгорелась.

– Серьезно? – Элиан стер с подбородка сок тыльной стороной ладони. – Ты изучаешь философию власти и не знаешь, кто здесь обладает властью? Я тебе подскажу, принцесса. Ты и обладаешь.

И вот тут-то последовал электрический разряд. Элиану сошло с рук замечание о Талисе, поэтому он, должно быть, ослабил внимание, и боль застала его врасплох. Мальчик дернулся, рука подогнулась, и он упал навзничь. Я бросила дыню и ухватила Элиана как раз вовремя, чтобы он не разбил себе голову о камень. Но никакого рычага, чтобы подпереть тело, у меня не было, и я аккуратно опустила его на землю.