Юрий Жуков - Укрощение «тигров»

• Название: Укрощение «тигров»
• Автор: Юрий Жуков
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: О войне
• Год: 1961

Юрий Жуков — советский журналист, автор ряда статей и книг. В послевоенные годы работал в газете «Правда» корреспондентом во Франции. Участвовал в авторском коллективе, создавшем книгу «Лицом к лицу с Америкой», удостоенную в 1960 году Ленинской премии.

В годы Великой Отечественной войны Юрий Жуков в качестве корреспондента «Комсомольской правды» побывал на ряде фронтов. Его книга «Укрощение „тигров“» посвящена решающему сражению Великой Отечественной войны — великой битве на Курской дуге и последовавшим за ней боям за Харьков летом 1943 года.

---

Эти люди воюют уже вторую декаду. Они поднялись по тревоге еще вечером 5 июля, оставив свой чудесный лесной лагерь у озера, и совершили быстрый удачный бросок к переднему краю. С тех пор танкисты непрерывно в боях; их танки несут на себе следы жарких схваток — на башнях резкие царапины, ямки от бронебойных снарядов, кое-где сорваны крылья, заменены катки, гусеницы и приборы. Многие танкисты выбыли из строя, но всякий раз на место выбывших становились их товарищи, раненые машины уходили в ремонт и на следующий же день возвращались. И вот танк снова на рубеже, снова в бою.

Первой ротой сейчас командует лейтенант Лазейкин, совсем еще молодой человек, русый, кареглазый, веснушчатый, с непокорным вихром, вылезающим из-под пилотки, — жарко в июле носить тяжелый шлем! Мы встречались с ним и его славными ребятами всего десять дней назад, когда их полк стоял в том самом лесном лагере на берегу озера. Тогда на фронте царила тишина, но все знали, что это затишье перед бурей, и нетерпеливо ждали разрядки, а пока что учились, читали, гуляли у озера, играли на трофейном аккордеоне, пели песенку: «Эх, как бы дожить бы до свадьбы, женитьбы», — и втихомолку мечтали стать героями.

— Помните, товарищ Лазейкин, об этом? — спросил я.

Лейтенант улыбается. Еще бы! Это были вполне реальные мечты… Недаром люди так долго учились, недаром прошли такую большую школу жизни за эти два года, недаром их воспитывали командиры с огромным боевым опытом. И вот в первых же боях люди действительно показали себя героями.

Нам уже рассказывали, что лейтенант Лазейкин со своим танковым взводом — ротой он командует всего несколько дней — успел в первые же дни боев уничтожить 15 немецких танков. На его собственном счету три «тигра», четыре немецких средних танка, самоходная пушка и шесть автомобилей. Расчетливый и хитрый командир, Лазейкин все время действовал методом подвижных засад; именно поэтому он добился таких поразительных результатов и при этом сумел сохранить свою машину. Как обычно бывает в таких случаях, Лазейкин крайне скупо и конспективно рассказывает о своих победах:

— Ну что ж, поднялись по тревоге вечером пятого. Через восемь минут рота ушла на исходные рубежи. Шли ночью, отставших не было. Позиции заняли в лощине, замаскировались, ждем. Мой взвод впереди. Задача — встретить огнем подход немецких танков к деревне. К вечеру показались «тигры». Порядочно их там было. С ними самоходные пушки — танкисты их «змеями» зовут, еще средние танки. В общем — всего до дьявола… Машин шестьдесят! Ну и дали им огонька!.. Постреляли, постреляли — они и ушли. Ничего тут такого интересного не было.

— Но позвольте, ведь у вас только взвод был?

— Ну да, три машины.

— Три против шестидесяти?

— Ну, а что же тут такого? На то мы и в засаде сидели! Вот пойди сюда эсэс сейчас — разве он поймет, сколько тут у меня машин во ржи? Дашь отсюда, сменишь позицию, дашь оттуда, потом оттуда — у него и шерсть дыбом встанет. Подумает, тут нас целая бригада во ржи. Ну вот… А на следующий день, конечно, дела пошли веселее. Тут мы их с фланга били, а «тигра» бить с фланга — самое интересное занятие…

Лазейкин загорелся, в его острых карих глазах блеснул азарт. Теперь он говорил горячо. В нем проснулось профессиональное чувство танкиста, который всегда говорит о машинах противника, как о звере, на которого он охотится.

— Наша рота заняла рубеж на левом фланге высоты. Мы закопались и замаскировались. Ждем… Так и есть! Ползут. Мы насчитали там штук шестнадцать машин, врать не буду. Сколько среди них «тигров» — не помню, но все-таки они были у них. До них километра полтора. Они нас, конечно, не видят. Бить удобно — целься только поточнее. Открываем огонь… Первым снарядом на таком расстоянии, понятно, попасть трудно, да и вторым и третьим. Ну, я все же четвертым угодил ему в борт и зажег. Что я тут чувствовал — расписывать не буду, сами поймете: не простое это дело — «тигра» убить! Тут и мои товарищи огонь вели. Пока немцы разобрались, откуда огонь, мы тут пять тяжелых машин и подожгли, Остальные — обратно…

Лазейкин перевел дух, словно выполнил большую физическую работу. Воспоминания явственно вставали перед ним, и он как бы заново переживал этот бой.

— Ну вот, сидим мы тихо все — вот как сейчас. Но понимаем, что этим дело не кончено: эсэс упрям, он никогда с одного раза свой план не бросит. Прошло минут сорок. Слышим — опять едет. Ну, снаряды у нас были, значит, думаем, дадим им «дрозда». Смотрим — выползают сразу штук шестьдесят, голубчики. Ползут, конечно, вслепую, они еще не знают точно, где мы сидим. Впереди «тигры», а у них, надо вам сказать, такая тактика: «тигры» лезут вперед и ждут, чтобы мы огонь по ним открыли. У кого нервишки послабее, пульнет с дальней дистанции, они засекут вспышку — и, будь здоров, прощайся со своей машиной: ведь у «тигра» пушка дальнобойная и меткая. Ну, мы не из пугливых, выждали момент, а потом как дали, как дали огонька кто сколько мог! Немцы сейчас же авиацию вызвали. Налетели самолеты, как осы. Сыплют бомбы, словно из мешка, а куда — не видят. В общем тут было дело… Мне после этого боя засчитали одного «тигра» и два средних танка, остальные ребята тоже немало набили.

Так, перебирая в памяти бой за боем, Лазейкин пересчитал все машины, подбитые им. Его товарищи, участвовавшие в этих боях, внимательно слушали рассказ, вставляли свои реплики, замечания, и перед нами вставала все более полная картина сражений полка. Именно метод засад и подвижных маневренных групп, родившийся без малого два года назад в боях под Орлом, когда легендарная бригада Катукова сдержала натиск танковой армии Гудериана, во многом решил успех нынешних оборонительных боев на Белгородском направлении. Действуя дружно и дисциплинированно, маневрируя смело и быстро, небольшие танковые подразделения успешно противостояли подчас целым танковым дивизиям, развертывавшим в боевой порядок одновременно на узком участке до 200 танков.

Лазейкин в течение нескольких дней уничтожил пять «тигров» исключительно действиями из засад. Машина лейтенанта Грачева — «старушка», как с любовью называет ее водитель Бубенко: она участвовала еще в зимних боях, и корпус ее носит на себе бесчисленные почетные шрамы, — тоже успела подбить два «тигра» и один средний танк и тоже благодаря умелому маневрированию в засадах осталась цела. Сейчас она стоит в засаде рядом с машиной Лазейкина. Тем же методом поражали немецкие танки и десятки других экипажей.

Какие же новые тактические особенности и приемы немцев должен учитывать танкист, впервые вступающий в бой нынешним летом? Чему научил Лазейкина и его товарищей опыт десятидневных боев? На эту тему танкисты говорят охотнее, чем о подвигах. И когда слушаешь их, снова испытываешь ощущение, что война давно перестала для них быть чрезвычайным явлением, что за эти два с лишним года они стали настоящими профессионалами военного дела и всякие следы их прежних гражданских специальностей стерлись в войне. Они толкуют о боях так, как, скажем, инженеры толкуют о производстве.

Главное для танкиста, действующего из засады, — выдержка, точность, умение нанести удар наверняка. И Лазейкин, и Грачев, и другие танкисты, отличившиеся в эти дни, единодушно говорят: лучше подпустить «тигра» поближе, но зато влепить снаряд в его шкуру точно. Ударил — немедленно меняй позицию: только отъедешь — на старом месте разорвется снаряд. Ведь противник тоже не глуп, и он внимательно следит за вспышками. С нового места снова бей!..

Исключительное значение имеет маскировка, и притом умелая маскировка. Грош цена тому танкисту, который, навалив на машину ворох сена или веток, успокаивается и думает, что его машина уже в безопасности! Лазейкин и его друзья маскируют машины так: каждое деревцо, если машина стоит в лесу, вкопано в землю, каждая ветка — свежая, подобрана в тон по цвету окружающих деревьев. Стоит машина на поле, и здесь маскировка делается в тон растительности. Если, скажем, стоит танк среди кустиков полыни, то и на броне его немедленно «вырастает» целая плантация темно-зеленой полыни. Станет танк в рожь — он немедленно закопается так, чтобы только оставался обзор для обстрела, а сверху наденет желтый венок из колосьев.

— В общем тут художником надо быть, — сказал, посмеиваясь, башенный стрелок Плоскачев. — Наши хлопцы — артисты по этому делу.

Много толковали танкисты о том, как важно бдительное наблюдение из засады. Немецкие танкисты часто хитрят, пускаются на разные уловки, лишь бы обмануть нас. Бывают такие, к примеру, случаи: выползает на гребень высотки десяток «тигров» и останавливается, вызывая на себя огонь. Наши танки и артиллерия начинают бить по ним, а в это время один из «тигров» под шумок сползает в лощинку, пользуясь тем, что все внимание приковано к основной группе, и подкрадывается к танкам, находящимся в засаде, чтобы нанести им коварный удар с тыла или фланга.