Николай Погодин - Собрание сочинений в 4 томах. Том 1

• Название: Собрание сочинений в 4 томах. Том 1
• Автор: Николай Погодин
• Издательство: Искусство
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 1972

В первый том Собрания сочинений Николая Погодина включены ранние пьесы драматурга: «Темп», «Поэма о топоре», «Мой друг», «После бала», «Аристократы» и «Падь Серебряная».

Том открывается статьей Алексея Волгаря, рассказывающей о жизни и творчестве Н. Погодина.

---

Основным погодинским критерием для оценки произведения литературы и искусства всегда были современность и ее герой, а также правдивое отражение действительности. Поэтому он призывал драматургов сделать в своем творчестве «крутой поворот к глубокой и большой жизненной правде, к которой нас призывают партия, наш советский зритель, наш театр».

Выступая против пресловутой теории бесконфликтности, тормозившей развитие нашей драматургии, Погодин говорил, что по своей сути «драматургия — это всегда неблагополучие». Следовательно, и «сюжеты наших пьес, — утверждал он, — должны строиться на столкновениях дурного и хорошего, передового и отсталого, нового, еще нарождающегося со старым и отмирающим, а не на борьбе хорошего с лучшим».

В своих статьях он призывал покончить с бесконфликтностью и считал, что острота конфликта не исчерпывается только его постановкой в произведении. Главное — острое решение жизненных проблем. Погодин выступал против заведомо благополучных «американских» финалов, лишающих драму драматизма.

Н. Погодин требовал, чтобы критика всегда велась с позитивных позиций, чтобы критика велась ради утверждения. Он считал, что даже при написании сатирических пьес не следует забывать о том, «что Гоголи и Щедрины писали об одном обществе, мы — о другом. Они должны были отрицать все для будущего, мы отрицаем остатки прошлого во имя настоящего».

Выступая в печати как театральный критик, Погодин в любом произведении старался найти хотя бы крупицы талантливости. Но если шла «пустая порода», он честно говорил об этом автору. Зато с какой радостью откликался он на всякое проявление талантливости в любой отрасли искусства и литературы. В своих статьях он приветствовал появление пьесы В. Розова «В добрый час!», пьесы З. Дановской «Вольные мастера», приход в литературу нового отряда талантливых писателей: С. Антонова, В. Аксенова, Е. Дороша, Г. Владимова и других.

Многие сейчас известные писатели могли бы рассказать, с какой благожелательностью он помогал становлению их творчества. Такая душевная щедрость присуща только людям большой доброты, бескорыстия и таланта.

В своих статьях, написанных с юношеским задором и темпераментом бойца, критикуя других, Погодин никогда не становился в позу непогрешимого. Единственно к чему он стремился сам и к этому же призывал других — сделать советскую драматургию лучшей в мире. В основе этих статей лежит богатая практика Погодина-драматурга, поэтому они не потеряли своей ценности и значимости и сегодня. В 1959 году, спустя восемнадцать лет после написания, пьеса «Контрудар» была поставлена на сцене Ивановского областного драматического театра под названием «Как манящие огни», а в редакции 1960 года Погодин дописал к пьесе пролог, в котором Ленин беседует в Кремле с Фрунзе перед отъездом того на колчаковский фронт, и назвал ее «Не померкнет никогда». В прологе драматург показывает, что основными предпосылками для победы в гражданской войне является понимание Лениным законов исторического развития и его безграничная вера в революционный народ.

Интересно отметить, что в этом прологе, впервые у Погодина, Ленин беседует с историческим персонажем, и поэтому в основу их разговора драматург положил абсолютно выверенный исторический материал, не позволяя себе никаких вольностей.

Погодин раскрывает образ Ленина, создателя и руководителя Красной Армии, первоисточник всех ее побед, через прямые высказывания Фрунзе. Фрунзе говорит о ленинских идеях, на основе которых им строилась Красная Армия, самому Ленину. И возможно, от этого беседа, несмотря на всю свою доверительность и историческую достоверность материала, приобретает несколько иллюстративный характер.

Чуть раньше, в 1958 году, было опубликовано первое прозаическое произведение Н. Погодина «Янтарное ожерелье», в котором он рассказывает о стремлении нашей молодежи жить по-новому и пытается предостеречь ее от ошибок, свойственных юности. «Янтарное ожерелье» вышло массовым тиражом в «Роман-газете». К драматургу начали поступать письма читателей. На основе их анализа он пришел к следующему заключению, с которым спешит поделиться в своем письме к жене: «Что вещь читается — это несомненно, но, к сожалению, не так, как мне бы хотелось. Говорят, что мой Володька никого не интересует, а вот Ростик — да. И вообще читается все, что вокруг основной линии. А почему? Потому что еще не умею внушить читателю своего отношения и повести его за собой. Сейчас я написал бы все точнее и лучше. Короче говоря, пусть меня критика истопчет, но прозу писать буду. Думаю написать повесть «Лабиринт» о жизненных путях нашей молодежи».

Обещания своего он не выполнил. Погодин был драматургом до мозга костей и не писать пьес не мог… А «Янтарное ожерелье» было небольшим, хоть и талантливым эпизодом в его творчестве.

Он начинает разрабатывать тему «о жизненных путях кашей молодежи» драматургически. Одна за другой появляются пьесы: «Маленькая студентка» (1959), «Цветы живые» (1960), «Голубая рапсодия» (1961), он работал над пьесой «Лев Порошин», которая должна была завершить студенческую трилогию.

«Маленькую студентку» драматург писал на основе личных и длительных наблюдений за группой сокурсников его дочери по физическому факультету МГУ, часто бывавших в его доме. Работалось драматургу легко и весело, потому что, по его словам, «пьесу освещали шум молодости, поэзия молодости…». В «Маленькой студентке» вчерашние школьники, а теперь уже «матерые» студенты спорили, шутили, смеялись, разыгрывали друг друга и, конечно, любили… Среди этих ребят выделяется маленькая ростом студентка Зина Пращина, которая является совестью курса. Она пришла в университет не только со стажем работы, не только с житейским опытом, но и со своей жизненной драмой. Зина честна и воинствующе принципиальна.

Еще раньше, на одной из репетиций «Сонета Петрарки» в Театре имени Маяковского, Погодин сказал актрисе Вере Орловой, которая очень нравилась ему в роли поэтической девушки Майи, что он пишет пьесу о студентах с заглавной ролью для нее. При читке пьесы героиня Зина Пращина показалась Вере Орловой черствой, антипатичной девицей, этаким «синим чулком», всюду сующим свой нос, и она, к огорчению автора, даже пыталась отказаться от роли. Но потом, в ходе работы, этот образ нашей молодой современницы стал для актрисы дорогим и близким, о чем она и сказала драматургу. «Никогда эти актеры не знают, на что они способны», — ответил Погодин, которому очень понравился этот «веселый, освещенный весенним ветром» спектакль, поставленный режиссером Б. Толмазовым.

В «Голубой рапсодии» Погодин прослеживает дальнейшую эволюцию большинства своих героев из «Маленькой студентки». В пьесе рассказывается о том, как быт разъедает любовь и как без глубокого товарищеского уважения рушится семья. В «Голубой рапсодии» выведен эпизодический, но очень важный персонаж. Это «девушка в белом», которая как бы от имени автора, от лица зрителей и, главное, от себя самой спрашивает Пращину и Каплина: почему такие хорошие в своей сущности люди не приносят друг другу счастья? «Голубая рапсодия» — это взволнованный разговор драматурга о любви, о семье, о человеческом достоинстве.

Продолжая разработку молодежной темы, Погодин пишет пьесу «Цветы живые». Драматург, воспевший в своих пьесах ударный труд людей первой пятилетки и их стремление жить по-коммунистически («Дерзость», 1930), естественно, стремится теперь к встрече с новой порослью рабочего класса, возглавившей движение за коммунистический труд.

Погодин едет на Ленинградский металлический завод в передовую бригаду Михаила Ромашова, хотя, по его словам, у него к без этого было материала на три пьесы. Ему захотелось посмотреть этим ребятам в глаза и спросить — почему у них возникло желание работать по-коммунистически, в чем пафос их труда.

Драматург ознакомился с комплексным планом бригады, в которой ленинское требование «учиться, учиться и учиться» вдруг засияло с новой силой, и у него родился замысел сцены, где портрет Ленина как бы оживает и беседует с одним из героев пьесы, который в трудную минуту обращается к Владимиру Ильичу за советом. И вождь помогает ему…

Это была ситуация из погодинского очерка «Волоколамские были» (1925), где бывший слесарь, председатель губисполкома Балахнин, прежде чем принять решение по докладу губплана об электрификации, внутренне советуется с портретом Ленина:

«Слесарь прикрывал лист бумаги с цифрами своим портфелем и, успокоенный, пробовал переглянуться с портретом Владимира Ильича.

Но Владимир Ильич чуть-чуть косился на слесаря и чуть-чуть улыбался чему-то своему, давно передуманному. Тогда старый слесарь застенчиво отворачивался от портрета и глядел в окно, где синеет белесое жиденькое небо, где провода… провода…