Николай Погодин - Собрание сочинений в 4 томах. Том 1

• Название: Собрание сочинений в 4 томах. Том 1
• Автор: Николай Погодин
• Издательство: Искусство
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 1972

В первый том Собрания сочинений Николая Погодина включены ранние пьесы драматурга: «Темп», «Поэма о топоре», «Мой друг», «После бала», «Аристократы» и «Падь Серебряная».

Том открывается статьей Алексея Волгаря, рассказывающей о жизни и творчестве Н. Погодина.

---

Громов (женщинам). Трудно? (Берет тачку Сони, показывает, как берут тачку.) Это верней. Прием. Поняли? Нагружай сюда больше тяжести, к рукам меньше, тогда тяжесть пойдет на балансе, а ты лишь поддерживаешь. Доски посыпьте песком, опилками.

Соня. Вижу.

Громов. Страдать не стоит, девчата, — не поможет. Работать все равно придется в нашей стране. Договор у нас честный: мы свои обещания выполняем, выполняйте и вы. Одеть вас надо поудобнее.

Дама-Нюрка. Все пройдет, как сон в майскую ночь.

Громов. Совершенно верно.

Нинка. Гражданин начальник, дозвольте слово сказать.

Громов. Скажите.

Нинка. Здесь, в лагере, влюбиться можно?

Громов. Ты не хитри, говори прямо.

Нинка. Нет, я невинно спрашиваю.

Громов. Например?

Нинка. Вот, например, если бы я пожелала выйти замуж…

Громов. Замуж выйти нельзя.

Нинка. Почему?

Громов. Погода у нас плохая.

Нинка. А вам так можно?

Громов. А мне можно.

Нинка. А если бы я пожелала выйти замуж за вас?

Громов. Вот об этом, невеста, мы с тобой в другом месте потолкуем, где погода получше. Сколько лет дали?

Нинка. Пять с минусом.

Громов. Постарайся срок раза в три сократить… да торопись, а то не дождусь, на другой женюсь… Я такой. (Уходит.)

Нинка. Значит, мне вас любить впустую?

Татуированная. Ты, офицер, только выпусти меня на волю, мы там поработаем. (Берет тачку.) Ну, «Путевка в жизнь», артист Баталов[100] душечка, поехали.

Соня. Поехали за опилками.

Женщины уходят.

Входят Костя-Капитан и Митя, за ними — поп Варфоломей и дьякон с пилой.

Капитан. Слушайте, Митя, откуда вы такой марксист? Вы были знаменитый бандит. Вы теперь навеки испорченный человек.

Митя (указал на карикатуру, изображающую людей, отказывающихся работать). Костя, это по твоему адресу.

Капитан. Картинками не интересуюсь.

Митя (указал на плакат). Брось делать вид. Остановись, прочти.

Капитан. От чтения зрение портится.

Митя. Возьми нашу газету.

Капитан. Пользуюсь чистой бумагой.

Уходят.

Дьякон. С этой сосны начнем, отец Варфоломей?

Поп Варфоломей. Вспомним царя Давида и всю кротость его[101]. (Начинает пилить.)

Дьякон работает богатырски. Варфоломей «поддакивает» в движениях. Получается смешное несообразие. Входит Громов, наблюдает.

А какое великое множество вокруг нас блудниц.

Дьякон. Да, блудниц много. (Работает.)

Поп Варфоломей. И как в древности, так и поныне — неизменно одарены красотой.

Дьякон. Да, красивых баб много. (Работает.)

Поп Варфоломей. И, как в древности, перед лицом содомских несчастий, неустанно блудуют[102].

Дьякон. Да, конечно, блудуют.

Громов. Гражданин, поди-ка сюда.

Дьякон. Я, что ли? (Подошел.) Слушаю.

Громов. В каком сане был, гражданин?

Дьякон. Служил дьяконом.

Громов. Смени себе партнера.

Дьякон. Не могу.

Громов. Почему?

Дьякон. Мы с батюшкой из одного прихода. Вместе судили нас, вместе сослали, вместе помирать будем.

Громов. Жаль. Из вас вышел бы хороший работник. (Идет. Обернувшись.) Ударник! (Уходит.)

Дьякон (помял бороду, попу Варфоломею, грустно). Ну, батюшка, давайте.

Входят Костя-Капитан и Митя.

Капитан. Митя, вы серьезно думаете, что я буду копать эту землю? Я?

Митя. Врешь, Костя, будешь.

Капитан. Митя, вы утратили пару шариков. Митя, вы носите медаль? Вы фараон?

Митя. Это значок ударника.

Капитан. А что это значит для жизни?

Митя. Я имел десять лет, теперь имею шесть. (Подает Капитану книжку.) Проверь.

Костя-Капитан читает.

Я построю канал и уеду.

Капитан. А я плюну и убегу.

Митя. Тебя поймают и увезут обратно, а я уеду свободным гражданином.

Капитан. Митя, уйдите от меня. Мне надоели эти разговоры. Я вас прошу, Митя, уйдите от меня.

Митя (отступает). Слушай, Капитан…

Капитан. Мы понимали друг друга со взгляда.

Митя. До свиданья. (Уходит.)

Капитан (один). Сволочь, он очень убедительно говорит. (Вдруг.) Боже мой, подо мной качается земной шар… Соня…

Против Кости-Капитана остановилась Соня с тачкой.

Соня, ты с ума сошла?! Соня, где ты, кто ты?.. Соня, очнись! (Нежно гладит Соню, проводит пальцами над ее глазами.) У тебя мокрое лицо… черные руки…

Соня (бросила тачку). Пошли вы к…

Костя-Капитан ведет Соню. Входит комендант со стрелком.

Комендант (Соне). Оставьте заключенного. (Косте-Капитану.) Идите вперед.

Капитан. Простите, куда?

Комендант. В РУР.

Капитан. РУР… Это, кажется, в Германии?.. Вы хотите меня отправить к Гитлеру, но я же не фашист.

Комендант. Вы отлично знаете, что такое РУР. Это рота усиленного режима — изолятор.

Капитан. Да, я знаю, мальчик, что такое РУР. Но не знаю, чего вы этим добьетесь. Передайте всем, что я пройду через тысячу изоляторов, но ковырять эту трижды задрипанную землю не буду никогда. (Пошел гордо, за ним — комендант и стрелок.)

Соня. Капитана взяли… значит, здесь все видят насквозь, лучше нас. Что же теперь делать без Капитана? (Уходит.)

Дьякон. Отец Варфоломей, это в самом деле у нас получается, как басня Крылова: «Однажды лебедь, рак да щука…»

Поп Варфоломей. А-а!.. На большие пайки потянуло.

Дьякон. Иисус Христос, будучи во плоти мирской, также алкал и жаждал.

Поп Варфоломей. Отрекаешься?.. Отрекаешься, как апостол Петр?[103]

Дьякон. Ничего не поделаешь… Вы мне не с руки.

Поп Варфоломей. Подлец ты.

Дьякон. А вы, батюшка, сказать по правде, лешегон[104].

Поп Варфоломей. Ну, благослови тя бог.

Дьякон. И вас тоже.

Плюнули друг другу вслед и разошлись в разные стороны.

Эпизод третий

Комната, где работает Боткин. Стол, чертежи, макет шлюза. Огромное окно выходит в лес. Садовский и Боткин.

Садовский (осматривает макет). Красивенькая работа. Широкое дельце. Когда же это ты успел?

Боткин. Возился от бессонницы. Вечера здесь длинные.

Садовский. То-то вижу, Боткин перестал ко мне ходить чай пить. Грешил я про тебя — не нашлась ли северная Дульцинея[105]. А он эдисонствует[106]. Похвально. Крепкий дух. Вид у тебя — как после диплома. Не скрою, большое дело, очень крупное… Победа… Поздравляю тебя, инженер. Искренне говорю — завидую. Оригинальный ум… Смелый ты, фокусник ты, сукин сын. За это нобелевские премии дают.

Боткин. Посоветуй, что делать? Изобрел, открыл, решил… Что дальше?

Садовский. Дело хозяйское.

Боткин. Хотелось бы увидеть, как это получится в жизни.

Садовский. Еще бы!

Боткин. Юрий, брось свой тон, говори в лоб, что думаешь.

Садовский. Я думаю о том, как Боткин приходил дать мне пощечину, как он спрашивал, за сколько я куплен, подлец ли я. Так, кажется, было? В лоб так в лоб…

Боткин. Это другое дело. Мне показалось, что ты сменил окраску. А я…

Садовский. Тебе показалось, а у меня перед глазами блестящая работа, которую ты делал по приказанию чекистов.

Боткин. А я инженер, не поп какой-нибудь, который ни черта не знает, кроме своих псалмов. Понимаешь ты это? Если мне не выдумывать, не искать, не решать, то лучше к черту.

Садовский. Оставайся инженером, но не рабом.