Джон Биггинс - Под стягом Габсбургской империи

• Название: Под стягом Габсбургской империи
• Автор: Джон Биггинс
• Издательство: Группа «Исторический роман»
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2016

Отто Прохазка, будущий герой № 27 империи Габсбургов, а пока капитан-лейтенант флота Австро-Венгерской империи, вроде бы обреченный умереть от скуки и артиллерийских учений на борту линкора мирного времени решает стать пилотом зарождающейся морской авиации, интересно и неожиданно проводит время, а также пытается предотвратить начало Первой мировой войны, хотя и безуспешно. События разворачиваются на территории современной Хорватии, Сербии, Аравии и Китая.

Невероятно интересно написанная книга с отличным юмором, повествующая о малоизвестной нам теме – Австро-Венгерской империи.

«Ретро техно-приключенческий триллер, нечто среднее между Томом Клэнси и Патриком О'Брайаном»

«Лайбрери Джорнел»

---

Дунайскую монархию беспокоило, что Сербия была до сих пор официально дружественным государством, но в течение многих лет отношения оставались напряженными, и нет ничего удивительного в том, что в Вене тайно поддержали одну их многочисленных группировок. Взять «майора» Драганича: не сам ли он присвоил себе воинское звание, как часто бывает на Балканах, где бабушки и камеристки иногда знают о пехотной войне больше, чем весь шведский Генеральный штаб? Или он настоящий армейский офицер? При взгляде на него, несмотря на театральность и определенно манеры гражданского учебного заведения, я бы скорее посчитал его человеком, не понаслышке знающим свист пуль. Он некоторое время пристально смотрел вниз из окна на грязный переулок, очевидно погрузившись в размышления. Наконец он заговорил.

— Ну, тогда двадцать пятого июня всё и произойдет. Воины отечества уже начали прибывать на место. — Он повернулся ко мне с улыбкой. — Но, без сомнения, Сокол захочет, чтобы ты отчитался о том, как мы тратим его деньги, так что, возможно, мы спустимся вниз, и ты познакомишься с некоторыми моими учениками. Ступанич пригласил двоих из них с тобой встретиться, а потом можешь посмотреть на церемонию присяги. Тогда завтра я проведу тебя через туннель. Идем!

Он хлопнул меня по плечу и чуть не сбил с ног. Это было похоже на удар мешком с мокрым песком. Потом мы направились вниз по темной, шаткой лестнице. Наступил вечер, темную заднюю комнату «Под златна грана» освещали керосиновые лампы. Когда мы вошли, в нос ударила густая вонь жареного лука, кофе и дешевых сигарет, будто бросилась навстречу большая, неухоженная и вонючая собака. Когда глаза привыкли к тусклому свету, я узнал Ступанича и одного из его спутников, сидящих за столом в глубине комнаты. Их сопровождали двое юнцов лет девятнадцати-двадцати с землистого цвета лицами, которые странно выглядели в потертых костюмах и с жидкой порослью на верхней губе (в те времена взрослого серба без усов сравнивали с польским трезвенником, только это было еще более подозрительно). Один из них носил мусульманскую феску, а другой — неряшливое соломенное канотье. Они встали, чтобы поприветствовать нас.

— Прохазка, — усмехнулся Драганич, — позволь представить двух наших последних новобранцев: Мехмет Дусич и Илья Карджежев, оба — студенты Белградского университета.

Я пожал им руки, и мы сели.

— Ну, мои юные герои, — сказал Драганич, когда нам принесли стаканы со сливовицей, — готовы к завтрашней поездке?

— Да, брат майор, — отозвался мусульманин Дусич. — Имею честь доложить, что мы оба готовы выполнить священную задачу и принять свою судьбу.

— Хорошо. Мы с Прохазкой проводим вас часть пути по туннелю, а Ступанич пойдет вперед, но потом мы вас покинем. Надеюсь, что по прибытии вы покажете себя истинными сыновьями нашей великой страны.

Карджежев заговорил писклявым голосом подростка, глаза его горели.

— Можете на нас положиться, майор. Когда придет час, мы исполним наш долг как истинные сербы. Будущие поколения будут слагать легенды о нашем подвиге, а враги нашего народа будут оплакивать этот день. Мы станем верными сыновьями матушки Сербии, вскормленными на ее груди, а когда падем, наша кровь прольется на ее священную землю.

И в этот момент я ясно понял (независимо от нелепого мелодраматического содержания), почему речь Карджежева показалась мне настолько странной. Потому что он как будто декламировал белые стихи — достаточно частая привычка среди балканских славян в те дни. И поверьте, это звучало весьма странно для привыкшего к прозе чеха вроде меня, выросшего среди электрических трамваев и рациональности газового освещения северной Моравии. Но все же я заметил, что несмотря на манеру разговора и высокопарные патриотические чувства, группа из пяти-шести мужчин, играющих в шашки за соседним столом, не обратила на нас ни малейшего внимания.

— Так или иначе, — сказал Драганич, — вы получили всё необходимое для задания?

Я понял, что Карджежев ждал этого вопроса. Майор еще не успел закончить фразу, как юнец залез в карман, словно ребенок, которого попросили показать новую игрушку, подаренную на Рождество. Неуклюже достал какой-то предмет и показал его нам прямо под краем стола. Это был автоматический пистолет Браунинга, новенький, судя по виду. Я заметил, что пистолет снят с предохранителя.

— Вот, — сказал он усмехаясь. — Этим оружием я нанесу такой удар за отечество...

Вдруг мелькнула вспышка, и прогремел оглушительный выстрел. Ножка стола позади нас разлетелась в щепки. Стол зашатался на мгновение, затем шашки, доска и стакан сливовицы с грохотом соскользнули на грязный кафельный пол. Пока рассеивался дым, установилось неловкое молчание. Игроки в шашки повернулись к нам — не в страхе, а с усталым упреком, который исходит от людей из переднего ряда в театре, когда кто-то за спиной громко шепчется. Вошел хозяин и остановился, перестав протирать грязной тряпкой стакан.

— Я уже говорил, причем сотню раз: никакого оружия — правило заведения. У нас приличное кафе, и если вы не прекратите стрелять во что ни попадя, вам лучше пойти в другое место. И вот еще что, придется заплатить за ножку стола, иначе я вызову полицию. Студенты! Вечно одно и то же.

Он удалился на кухню, вытирая стакан и что-то бормоча себе под нос. Карджежев выглядел виноватым.

— Честно, майор... Он просто случайно выстрелил в руке... Я не...

Драганич, махнув рукой, прервал его извинения.

— Хорошо, хорошо, ничего страшного. Лучше стрелять слишком много, чем слишком мало. Предохранители еще ни разу не выигрывали битву. Так или иначе, прошу меня простить, нужно заплатить владельцу. Он ведь вполне серьезно про полицию.

Драганич поднялся из-за стола, слегка поклонился и ушел на кухню. Как только он исчез, Карджежев прошептал:

— Эй, хотите посмотреть?

— Что посмотреть?

— Это.

Он сунул руку в другой карман пиджака и вытащил прямоугольный чёрный предмет, по форме и размеру похожий на маленький флакон, но, очевидно, металлический. Латунный колпачок тускло мерцал при свете лампы. Когда я понял, что это, у меня кровь застыла в жилах.

— Красиво, не правда ли? Брат Ступанич дал каждому по две. Так это работает: берёшь её и сильно бьёшь колпачок, вот так... — он поднял руку над столом...

— Нет! — крикнул я и поймал его за запястье на лету, вспотев от ужаса, — нет, господи, не здесь! Будь разумен и положи это обратно в карман, пока не понадобится. Тут могут быть полицейские в штатском...

— В любом случае, — проворчал он, пряча гранату в карман, — на бросок остается всего восемь секунд, а майор говорит, что она убивает всех в радиусе десяти метров.

— Да-да, уверен, что майор прав. Но не здесь же, бога ради!

Мне пришло в голову, что юные фанатики не только весьма вероятно разнесут всех в клочья, но возможно, нас схватит полиция. И в этом случае я мог столкнуться с определенными трудностями, объясняя, как вышло, что меня, офицера австрийского флота, арестовали в сербской столице, в штатском и в компании вооруженного отряда террористов. В мыслях уже крутились туманные, но оттого не менее зловещие образы крепостной стены на рассвете, повязки на глазах и шеренги нацеленных винтовок. Тем временем Драганич вернулся, компенсировав владельцу нанесенные выстрелом повреждения.

— Что ж, друзья мои, — сказал он, — этим двум молодым людям следует лечь спать пораньше. Завтрашний день будет долгим, и я не хочу, чтобы вы всю ночь напивались и бахвалились перед однокурсниками. Но Ступанич и Прохазка пойдут со мной. Нам предстоит присутствовать на церемонии принятия присяги.

Мы распрощались и покинули кафе, отправившись через лабиринт переулков. Местом нашего назначения оказался дом как раз под стенами крепости. После пантомимы паролей и осмотра через глазок нас наконец впустили в маленькую комнату с плотно закрытыми ставнями, освещенную единственной керосиновой лампой. Там нас дожидались три юнца одного возраста с Дусичем и Карджежевым. Их возглавлял тощий, угловатый и лысый мужчина лет сорока с небольшим, в стальном пенсне и с мрачным выражением лица.

— Ты опоздал, Драганич, — буркнул он. — Где тебя носило?

К моему удивлению Драганич ответил самым смиренным извиняющимся тоном, словно школьник директору.

— Простите, командор, но у меня были дела в «Под златна грана».

— Ага, могу себе представить, что за дела, небось надираться и хвастаться перед собутыльниками. Твой язык доведет нас до беды. И вообще, давай продолжим с присягой, у меня есть дела и поважнее, чем торчать тут и ждать твоего появления.

Он зажег две свечи на столике в дальнем углу комнаты и погасил керосиновую лампу. Когда огонек свечи отразился в глазах трех взволнованных молодых людей, комната наполнилась суетой предвкушения. Между свечами стоял некий предмет, накрытый тканью. Командор занял место за столом, а молодые люди один за другим выступили вперед и присягнули ему в верности. Клятвы были длинными и состояли из совершенно чудовищных выражений: они обязались всю жизнь служить обществу, беспрекословно подчиняться офицерам, быть готовыми умереть под пытками, но не выдать секретов, и подвергаться самым жесточайшим наказаниям за малейшее отступление от этих правил.