Ирина Богатырева - Кадын

• Название: Кадын
• Автор: Ирина Богатырева
• Жанр: Героическая фантастика
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-699-83873-8

В стране золотых гор, где обитают духи древних шаманов, сокрыт от людских глаз вход в Шамбалу. Правит этой страной Кадын – великая госпожа. Еще девочкой прошла она обучение у старой шаманки, в схватке с духами обрела новое имя, и ей открылись тайны устройства мира и обретения могущества. «Кадын» – книга о силе и власти, о неизбежных переменах и великом Пути, о любви и настоящей верности.

---

Мы выдыхали и отстранялись от огня. Лес тоже как будто вздыхал. Мы поднимали головы и смотрели на звезды.

Глава 3 Суд царя

Мяса, заготовленного Камкой, хватило надолго, а потом она стала отпускать нас на охоту. Лук не давала. Лук был один, с ним стрелять учились. Девы ставили силки на зайца и птицу, однажды кабаржонок попался.

И вот как-то вместо стрельбища отправила Камка на охоту меня и Очи.

Уже все сходили за зверем по разу, и мы понимали, что наш черед близок. Наконец после утренней трапезы достала она силки и протянула нам. Только тут моя Очи глаза потупила, ноздри ширит, на Камку не смотрит и говорит:

– Я сама на всех мясо добыть сумею. Пусть она остается!

Я онемела.

– Вы меня слышали, – спокойно ответила Камка. – Ступайте. К темноте приходите.

– Я охотник, ты знаешь! – повторила Очи с вызовом. – Я на всех мясо добуду, и еще останется!

– Я сейчас не охотника вижу перед собой, а глупую росомаху, – ответила Камка спокойно. Девы засмеялись. Очи вспыхнула, подняла голову – вмиг притихли. – Идите обе, – сказала Камка, и Очи ничего не ответила, развернулась и бросилась бежать со всех ног. Я обомлела, но времени терять было нельзя: силки подхватила – и за ней.

Быстро, как заяц, мчалась Очи, только светлая овчина среди деревьев мелькала. Сначала по знакомым местам бежала, а потом в гору взяла.

– Очи! Куда ты! Стой!

Но она оторваться от меня хотела. Через камни, завалы, буераки повела меня. Я уже мест не узнавала, боялась ее потерять.

Вдруг выскочила к огромному валуну – а ее нет. Ни звука, ни следа. Тишина. Только слышно, как вдали шумит вода, речка камешки ворочает. Я перевела дух, огляделась.

– Очи!

Сверху хрустнуло. Я подняла голову: она сидела на дереве, да ветка под ней оказалась сухая.

– Чего раскричалась? – проворчала Очи недовольно. – Зверье спугнешь.

И смотрит, будто не бегала от меня, а всегда здесь сидела. Я усмехнулась. Она легко спрыгнула и пошагала вперед.

– Те! Нечего болтать! Пойдем, а то до заката не управимся.

– Ты знаешь, куда идти? – спросила я, снова еле поспевая. Вокруг был бурелом, пришлось продираться, но Очи шла уверенно, перелезая через поваленные деревья и обходя заросли.

– Еще бы не знать! Я здесь с молодых когтей охочусь! И одна! Без помощников!

Я не стала отвечать. Тут деревья поредели, потянуло ветром – и мы вышли на косогор. Перед нами было ущелье, крутое и обрывистое, внизу бежала река, как серебряный поясок Луноликой, а на другой стороне возвышалась новая гора, темная, суровая каменистая осыпь, только кое-где – редкие кедры. Выше и дальше поднимались другие горы, проглядывали ледовые шапки, снежные тучи зарождались над ними.

Ветер ударил, холодный и свежий, и я задохнулась от красоты. Столько дней жили мы в глуши, а тут – воздух и ширь, продутое место. Куда ни кинь взгляд – камни, темная, поздняя зелень кедров. Первый снег белел. И река внизу гудела, пенясь.

– Клянись, что тайну мою не выдашь, – вдруг обернулась ко мне Очи и снизу вверх посмотрела в глаза.

– В чем твоя тайна? – опешила я.

– Нет, клянись!

– Клянусь, что не выдам Очишкиной тайны.

– Червем слепым, скажи, станешь, росомахой ненасытной, жуком навозным, опарышем станешь, если тайну мою кому расскажешь! – И глаза жесткие, если не поклянусь – с горы сбросит.

– Клянусь, – сказала я и косу губами зажала, чтобы не смеяться.

– Нет, повтори.

– Клянусь, что стану жуком навозным, червем, росомахой, если выдам…

– Опарышем, – подсказала Очи.

– Опарышем, если выдам Очишкину тайну.

– Хорошо, – кивнула она. – Тогда отвернись.

– Зачем, я же поклялась?

– Отворачивайся!

Я отвернулась. Слышала только шорох, как будто бы по коре, – а она уже говорит:

– Все!

Я повернулась – она держала в руках большой горит из кожи с резной деревянной накладкой. На накладке вырезаны были звери – барсы, терзающие барана, крашенные красной краской. Из горита торчал пучок стрел и изогнутый лук, и застегнут он был красивой точеной пуговкой.

Очи достала лук – загляденье: из рога горного быка, поблескивал матово. Она его прижала ногой, набросила тетиву – на ветру запел лук, готовый к охоте и битве.

– Это же клад! – восторженно выдохнула я. – Откуда ты знала, что он здесь?

– Это мой. – Очи отвечала как бы невзначай, а глаза светились гордостью. – Мне Камка подарила, он ее был. Боевой, для битвы выгнутый! Но она увидела, что я, как хищник, охотиться стала, и отдала мне. Стрелы я сама приучилась резать, а за этими она в стан ходила – смотри: железные!

– Настоящий друг такой лук. С ним расставаться не захочется.

– Я и не хотела. Камка велела: на посвящение оружие брать нельзя. – Очи вздохнула. – Шеш, наговорились, пойдем. – Она кинула горит на плечо – слишком велик он ей еще был, чтобы на пояс повесить, – и побежала вниз вдоль обрыва.

– Очи! Камка велела силки ставить! Оставь лук! – крикнула я, пустившись следом.

– Те! – Она не обернулась. – Сегодня мы настоящее мясо добудем, а зайцев пусть лисы душат.

– Очи, недоброе ты замыслила! Камка злиться станет. Вдруг лишит посвящения!

– Так ты клялась тайну хранить! – Она остановилась и обернулась.

– Тайну горита смогу сохранить, но о смерти своей дичь расскажет, – сказала я, догнав ее.

– Не расскажет, – тряхнула Очи стриженой головой.

– А как ты рану скроешь?

– Мы ее с утеса кинем, как будто разбилась. А после разделим и мясом принесем. Оно от удара мягким станет, не догадается Камка!

Я не знала, соглашаться ли на такое. Мысль была хитрой, но и Камка хитра. Сердце ныло нехорошим предчувствием. Не хотелось обманывать Камку. За меньшее ослушание лишала она посвящения. А что будет, если выгонит? Как жить год? А говорили еще, могла и убить. Бывало, не возвращались дети с посвящения, и никто не мог узнать, что с ними случилось: духи ли забрали, сама ли Камка в Бело-Синее путь указала…

Но Очи разбирал охотничий дух, и горит жег ей плечо.

– Те, ты боишься! – крикнула она. – Так не ходи! Здесь жди.

– Нет. Ушли вдвоем, вдвоем и вернемся. Хоть не лежит к такой охоте сердце, придется идти с тобой.

И мы стали спускаться к реке. Потом, перебравшись на другой берег, пошли у самой воды.

– Я эти места хорошо знаю, – говорила Очи. – Я здесь коз гоняла. Пока по реке идем – говорить можно. Как вверх выйдем – молчи и след в след ступай. Козы чуткие. Услышат – долго не будет их здесь. Сейчас козлы бодаются, а козочки выше стоят. Только надо быть начеку – где козы, там всегда царь ходит.

Царь – это барс. Охотники не зовут его иначе. Я внимательно слушала, шагая следом за ней по камням. Потом мы стали забирать направо и выше, карабкаясь по осыпи. Здесь были только камни, ни кустика не росло. Взгляд бежал вверх, не цепляясь ни за что, до вершины отрога, хребты сверху были в снегу, и ветер гнал острую ледяную пыль. Тучи над головами гор сгущались и шли к лесу. Было видно, что там уже сыплет белой крупой и крутит вьюга.

– Завтра будет буря, – сказала Очи. – И если надует холода, останется зима в тайге.

Склон был крут и становился все круче. Как змеи, извивались по камням ветви можжевельника, твердые, корявые, где-то живые, где-то уже сухие. Наконец мы преодолели подъем, хребет перешел в покатый склон. То тут, то там попадались мелкие кучерявые кустики, а потом и козьи катышки. Гудели под ветром померзшие дудки травы. Вскарабкавшись, Очи огляделась и вдруг пригнулась почти до земли, махнув мне, чтобы сделала так же.

Тут и я увидела впереди, возле отвесной стены, трех коз. Рожки у них были небольшие, узкие головки на гибких шеях, светлые уши чутко ловили ветер. Спины были серые с черными ремнями по хребту. Они щипали еле заметную на камнях траву, то и дело поднимая головы.

Очи присела, снимая лук. Потом прислушалась и указала на звук. Среди свиста ветра и далекого гула реки я ясно различила грохот скатывающихся камней и удары. Очи показала жестом, что где-то за хребтом бодаются козлы.

Козы были далеко и против ветра. Очи прикинула расстояние, но не достала стрелу. Я поняла, что она пойдет дальше, чтобы стрелять наверняка. Я спросила ее жестом, оставаться ли мне здесь. Она медлила, соображая, потом показала, чтобы я шла выше, огибая склон. «Зачем?» – спросила я кивком. Она показала, что подберется ближе, но, если не удастся убить сразу, раненая коза побежит наверх, и я успею ее поймать.

Мы стали расходиться: я забирала выше, Очи спускалась вниз. Я шла так, чтобы все время видеть самую молодую козу, на которую указала Очи. Я не спускала с нее глаз и пыталась понять, куда она пустится, спасаясь. Чутье подсказало место, где остановиться.

Оттуда было видно, что склон немного прогнут, как блюдо. Коза и Очи были на одном краю, я – на другом. Мне было видно, как целится Очи, и, если б зверь был теперь ранен, он бежал бы к центру, и я, спрыгнув вниз, успела бы его поймать.