Николай Басовитый - Море и берег

• Название: Море и берег
• Автор: Николай Басовитый
• Издательство: Воениздат
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1970

В годы Великой Отечественной войны адмирал Н. Е. Басистый командовал крейсером, отрядом легких сил, а затем эскадрой Черноморского флота. Под его руководством осуществлялись многие морские операции, в том числе десантные. В своих мемуарах автор пишет о людях флота и их боевых делах, о том, как совершенствовалось искусство командиров. Особенно подробно в книге освещены Керченско-Феодосийская десантная операция и операция под Озерейкой — Станичкой

---

Кто из нас, черноморцев, не знал до войны «Грузию» - красивый белоснежный пассажирский лайнер. Но в данном случае я говорю о другом знакомстве - боевом. Во время командования «Червоной Украиной» мне приходилось охранять «Грузию» в конвоях, которые ходили в Одессу. Теплоход уже не имел прежнего блеска - его покрасили шаровой краской. Хорошо помнится, как в день, когда завершалась эвакуация Одессы, в «Грузию» попала авиационная бомба. Возник пожар. Команда теплохода мужественно боролась с огнем. На помощь ей пришли моряки из экипажа эсминца «Незаможник». Пожар потушили, повреждения исправили. И теплоход вместе с [128] другими транспортами вышел из Одессы, увозя ее сланных защитников к крымским берегам.

И вот опять мы встретились с «Грузией» на пути к Крыму. Теплоход шел в Севастополь с грузом боеприпасов. Это один из тех быстроходных транспортов, которым еще под силу было прорываться в осажденный город. Мы видели, как тяжело приходится «Грузии». Бомбардировщики стаей вились над ней. Уклоняясь от бомб, теплоход менял курсы. Нельзя не отдать должного мастерству и мужеству капитана судна В. А. Габунии. Маневрировал он искусно. Зенитки теплохода и конвоирующих его кораблей били по самолетам. Однако трудно сказать, чем бы все это кончилось, если бы не появился наш отряд.

- Сейчас бомбардировщики переключатся на нас, - говорю Маркову. - Приготовьтесь.

Эсминцы тоже предупреждены о возможной воздушной атаке. И действительно, кружившая над «Грузией» стая распалась. Большая ее часть направилась в нашу сторону. Самолеты стали заходить для бомбометания по крейсеру с носовых углов. Зенитные установки всех трех кораблей открыли огонь. Впереди по курсу бомбардировщиков возникли белые облачка от разрывов снарядов. Вражеские летчики вынуждены были отвернуть. От некоторых самолетов отделились черные точки. Однако бомбы разорвались далеко от борта крейсера.

По- прежнему держим полный ход. Вот мы уже догнали «Грузию», шедшую параллельным курсом, и начали удаляться от нее. Судно, естественно, не могло развить такой скорости. Но мы довольны, что облегчили его участь.

После нескольких безрезультатных атак самолеты улетели в сторону Крыма. Видимо, израсходовали запас бомб. Но не прошло и получаса, как в небе появились новые группы «юнкерсов». Эти атаковали гораздо упорнее. Идя двумя эшелонами - один выше, другой ниже, - они прорывались сквозь зенитный огонь и выходили на боевой курс. Командир крейсера, стоя у машинного телеграфа, внимательно следил за самолетами. И как только от них отрывались бомбы, он подавал команду на руль. Крейсер кренился, уходя в сторону от опасного места. На большом ходу даже у такого крупного корабля повороты весьма резки.

Оглядываюсь на эсминцы. Они тоже расчетливо уклоняются [129] от бомб. Им, правда, делать это легче вследствие более высокой маневренности.

Сумерки вынудили бомбардировщиков уйти. Но появилась более серьезная опасность - торпедоносцы.

В двух группах торпедоносцев, которые, летя низко над водой, шли в атаку на крейсер и эсминцы, сигнальщики насчитали семь самолетов. Одновременно с открытием огня корабли повернули, приводя самолеты за корму. Это проверенный тактический прием: при встрече с торпедоносцами не подставлять под торпеды борт, маневрировать так, чтобы вероятность их попадания в корабль оказалась наименьшей.

Самолеты все ближе. Ревя моторами, они проносятся над головой. Два пузырчатых следа от сброшенных торпед тянутся к кораблю. Взгляд прикован к ним. Тяжелые секунды. Наконец вырывается вздох облегчения - торпеды проносятся мимо.

В то же время сигнальщики докладывают: самолеты разворачиваются для новой атаки. И все повторяется сначала.

Пожалуй, впервые мы встретили таких настойчивых вражеских летчиков. Не отступают, лезут на огонь. Но командиры наших кораблей, все моряки противопоставили им более высокую выдержку и мастерство, сведя на нет упорные и неплохо организованные атаки торпедоносцев.

В течение двух часов мы отбивали налеты фашистской авиации и несколько нарушили график своего движения. Увеличиваем ход, чтобы наверстать упущенное. Считаю необходимым поблагодарить командиров кораблей и экипажи за успешное отражение воздушных атак. По отряду передается сигнал: «Флагман выражает свое удовлетворение вашими действиями».

Под покровом ночи корабли приблизились к Севастополю. На фарватере, ведущем ко входу в базу, все внимание сосредоточиваем на точности курса - ведь справа и слева мины.

Крейсер уже подходил к боновым воротам, когда один из сигнальщиков заметил в темноте вражеский самолет. Торпедоносец! Он был обнаружен уже в тот момент, когда сбрасывал торпеду.

Весьма коварная атака. Не случайно фашистский летчик выбрал для нее именно это место. Здесь крейсер не [130] имел возможности свободно маневрировать. Противник рассчитывал, конечно, и на то, что у походной вахты, которая занята проводкой корабля по фарватеру, бдительность будет несколько ослаблена. К счастью, враг промахнулся. Торпеда, пройдя за кормой крейсера, взорвалась у берега в районе херсонесского монастыря.

Было 23 часа 30 минут, когда «Ворошилов» вошел в Северную бухту и ошвартовался у отведенного ему причала. Эсминцы повернули в Южную бухту.

Мне надлежало явиться к командующему флотом. Когда я отходил на катере от борта крейсера, по сходням, перекинутым с корабля на причал, непрерывной цепочкой шли бойцы морской пехоты. Поднятое корабельной стрелой, плыло в воздухе артиллерийское орудие…

Вице- адмирал Ф. С. Октябрьский внимательно выслушал мой доклад и на прощание сказал:

- Учтите, что это не последний ваш поход сюда. Анализируйте тактику противника, думайте над тем, что ей противопоставить. А теперь поторопитесь на причал. Задерживаться с выходом нельзя.

Когда я возвратился на крейсер, из кубриков еще продолжали выходить бойцы морской пехоты. Из внутренних помещений выносили на палубу ящики со снарядами и патронами. Ящиков было более трех с половиной тысяч. По лоткам их спускали на стенку. На юте с помощью кормовой стрелы и на шкафуте самолетно-барказным краном поднимали и переносили на причал автомашины, повозки, пушки. Все это делалось в абсолютной темноте, без шума. Доносились только отдельные приглушенные фразы.

- Осторожно, не бросать. На стенке - быстрее принимать! - Это относилось к тем, кто был занят разгрузкой боеприпасов.

- Выбирай! Стоп! Трави! - командовал боцман у крана.

Поднимаюсь на мостик, оглядываюсь вокруг. Нигде ни огонька. Только там, где проходит линия обороны, взлетают ракеты. В бухте и на берегу изредка падают снаряды. Над головой гудит мотор невидимого самолета.

Неприятель знает о приходе наших кораблей. Но ему неизвестно, где мы разгружаемся. Снаряды он посылает наугад. Они не приносят нам вреда, лишь действуют на нервы. [131]

Между тем разгрузка крейсера подходит к концу. По освободившимся сходням на палубу уже несут раненых. Мы принимаем еще и группу севастопольцев - женщин, детей, стариков. Краснофлотцы встречают их, отводят в кубрики, из которых только что вынесли ящики со снарядами и патронами. С эскадренных миноносцев доносят, что выгрузка и прием раненых уже закончены. Разрешаю им сниматься со швартовов и выходить из бухты.

Смотрю на часы. Мы хорошо управляемся. Крейсер будет готов к обратному походу, пожалуй, даже раньше намеченного срока.

Действительно, еще не было трех часов ночи, а Марков уже доложил, что крейсер готов к обратному походу.

- Раненых и эвакуируемых жителей Севастополя приняли более четырехсот человек. Всех разместили в кубриках, - сообщил он.

- Передайте экипажу благодарность, - говорю ему. - Отлично работали!

Через несколько минут крейсер медленно отходит от причала. Так же медленно, словно ощупью, он движется к боновым воротам. Справа проплывают неясные очертания Константиновского равелина.

Мы опять на опасном севастопольском фарватере.

По самолетам главным калибром

Над морем занимался рассвет. За кормой на горизонте проступали вершины Крымских гор. Идем курсом зюйд, чтобы побыстрее удалиться из зоны наиболее активных действий авиации противника. На 43-й параллели повернем на ост. Возвращаемся мы не в Батуми, а в Туапсе, поэтому далеко спускаться к югу не намерены.

На сей раз скорость у нас, к сожалению, невысокая. Ограниченный запас топлива у эсминцев заставляет держать так называемый экономический ход. Топливо приходится беречь в предвидении воздушных атак. Неизвестно, сколько лишних миль потребуется прочертить кораблям при встрече с самолетами, причем тогда уж об ограничении скорости нечего будет и думать.

Утро выдалось свежее, ясное. В другое время порадовался бы его красоте, полюбовался восходом солнца. Но сейчас рассвет связан с тревогой. Пока было темно, нас никто не трогал. Теперь, как говорится, смотри в оба. [132]