Федор Волончук - По тылам врага

• Название: По тылам врага
• Автор: Федор Волончук
• Издательство: Воениздат
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1961

Автор книги Ф. Ф. Волончук — участник Великой Отечественной войны — рассказывает о боевых подвигах моряков-разведчиков, участников героической обороны Севастополя. На катерах, шхунах и шлюпках матросы, солдаты и офицеры смело высаживались в тылу врага и вели разведку в Крыму, на Керченском полуострове, на Тамани, в центральной части Главного Кавказского хребта. Разведчики под командованием мичмана Ф. Ф. Волончука разгромили в оккупированной гитлеровцами Евпатории полицейское управление, осуществили во вражеском тылу ряд диверсий на Ялтинском шоссе, ходили за «языком» на Умпирский перевал Главного Кавказского хребта. В 1943 году Ф. Ф. Волончук был переброшен на самолете с Кавказа в одно из соединений крымских партизан, побывал в занятом врагом Севастополе и в январе 1944 года возвратился на Большую землю. В основе воспоминаний Ф. Ф. Волончука лежат исторические факты, имена всех разведчиков — подлинные

---

Тут, как и вчера, все уже было прибрано, и мы направились в лес, где лежал раненый Горбанев. Матрос Коваль с поцарапанным лицом рассказал по дороге о своей борьбе с солдатом.

— Здоровый оказался, черт. Свалил я его, так царапаться стал, словно баба. Вон как физиономию отделал. Саднит вся. Пришлось «успокоить»...

Что же. Коваль поступил правильно. Никто этого немца к нам не звал. Сам пришел. А с такими у нас разговор короткий.

Неся на руках раненого Горбанева и «языка», мы двинулись в обратный путь.

Сначала ефрейтор плакал, считая, по-видимому, что его ждут «большевистские зверства», о которых неумолчно твердила геббельсовская пропаганда. Немалого труда стоило убедить его, что ничего плохого ему не грозит. На вторые сутки мы на переходах уже развязывали его и «пеленали» только на привалах, когда все, за исключением часового, спали. Ефрейтор заметно повеселел, стал разговаривать. Выяснилось, что до войны он работал ветеринарным врачом, поэтому-то штабное начальство и послало его в сопровождении двух солдат в ближайшее селение выбрать теленка на жаркое. В штабе он служил артиллерийским писарем. Это нас немало порадовало: ведь писарь обычно знает куда больше, чем иной офицер. Заботились мы о «языке», пожалуй, [106] больше, чем о самих себе. Дали ему даже ватные штаны и куртку, чтобы не простудился. К этому времени у нас уже кончились продукты. Только у меня сохранилось несколько плиток шоколада. Так в течение всего времени, пока мы добирались к своим, я делил этот шоколад между раненым Горбачевым и ефрейтором. Сами же мы только пояса потуже затягивали. А когда голод становился особенно нестерпимым, сосали кусочки льда или снега.

Командование 174-го горно-стрелкового полка, которому мы, возвратившись, передали ефрейтора и документы, взятые у убитого гитлеровского капитана, не могло нахвалиться «языком». Бывший артиллерийский писарь дал весьма ценные показания. Он сообщил, в частности, что на высоте 1017 у противника расположен штаб подразделения, которое держит оборону на этом участке. Решено было захватить высоту.

К этому времени с перевала Псеашха возвратилась вторая часть нашей группы. Она тоже успешно выполнила поставленную ей задачу, проведя тщательную разведку противника в районе перевала.

Мы все присоединились к отряду, выделенному для штурма высоты 1017. Тополов и старший матрос Клижов пошли с основной частью отряда, которая по плану операции должна была атаковать укрепления противника с фронта, а я с девятью разведчиками направлялся в обход высоты, чтобы ударить по врагу с двух сторон.

3 октября отряд вышел из Эсто-Садок в горы. Через два дня, не доходя до высоты 1017 километра три, мы разошлись. За ночь основной части отряда предстояло преодолеть почти отвесные скалы, чтобы как можно ближе подойти к позиции противника. Мы должны были к утру обойти гору и с тыла подняться вверх по тропе. Условились, что сигналом общей атаки будет красная ракета...

Трудно сказать почему, но почти до самого верха горы мы не встретили ни одного часового. Это, понятно, только облегчало нашу задачу. И лишь подходя уже к вершине, высланные вперед Коваль и Пакшин без шума сняли задремавшего гитлеровца.

...Ракета взвилась перед рассветом. Сразу же в горах многократным эхом прозвучали автоматные очереди, раздались взрывы гранат. Штурмовой отряд смело атаковал [107] противника. Тополов и Клижов в числе первых ворвались в окопы врага. На пути наступавших встретился блиндаж. Засевшие там гитлеровцы строчили из крупнокалиберного пулемета, не разбирая, где свои, где чужие. Метко брошенной гранатой Тополов заставил пулемет замолчать.

Гитлеровские альпийские стрелки не успели еще толком разобраться, что к чему, как с тыла по ним ударила наша группа. Это еще более усилило панику среди врагов. Минут через сорок ожесточенного боя высота 1017 была полностью в наших руках. Кроме документов разгромленного штаба и целого мешка почты, мы захватили также пленных, много различного оружия, в том числе три миномета, боеприпасы...

С рассветом гитлеровцы попытались было вернуть высоту, но мы выставили на тропе пулеметную засаду под командованием матроса Клижова, и противник только понес большие потери, ничего не добившись.

Командир штурмового отряда лейтенант Аристов докладывал командованию 174-го полка 20-й горно-стрелковой дивизии (копия этого документа была переслана в наш отряд): «Группа моряков-разведчиков под командованием мичмана Ф. Волончука оказала нам большую помощь в бою за высоту 1017. Старшина 1-й статьи П. Тополов и старший матрос Н. Клижов в числе первых ворвались в окопы противника, закидали гранатами пулеметный блиндаж, уничтожив там двух альпийских стрелков и офицера. Быстрый захват высоты в немалой мере был обеспечен ударом по противнику с тыла, нанесенным моряками во главе с мичманом Ф. Волончуком.

Докладывая о занятии высоты 1017, ходатайствую одновременно о награждении моряков-разведчиков». ...12 октября 1942 года, провоевав более месяца в горах, наша группа была отозвана в отряд.

Тепло простившись с солдатами и офицерами 174-го полка, с которыми успели подружиться за это время, мы покинули гостеприимный Эсто-Садок и направились обратно к морю.

Неделей позже, 19 октября, в родной отряд возвратились еще две группы разведчиков — под командованием батальонного комиссара В. С. Коптелова и мичмана Н. А. Земцова, действовавшие в районе Клухорского и Санчарского перевалов. Получив задание установить [108] нумерацию частей противника в районе этих перевалов, выявить расположение его огневых точек и наблюдательных постов, отыскать наиболее безопасные тропы для прохода в тыл гитлеровцев, обе эти группы встретились, пожалуй, с еще большими трудностями, нежели мы.

Группа разведчиков в составе десяти человек под командованием мичмана Земцова, действовавшая вначале в районе Клухорского перевала (2860 метров над уровнем моря), 6 сентября вышла из Аджар в горы. Поднимаясь как заправские альпинисты на отвесные скалы, преодолевая ледники и глубокие снега (вот когда оправдали себя настойчивые предварительные тренировки по использованию «кошек», альпенштоков, веревок), моряки в ночь на 9-е вышли к передовой гитлеровцев.

Замаскировавшись, разведчики весь следующий день вели наблюдение. На карте мичмана Земцова один за другим появлялись условные значки, отмечающие места наблюдательных и сигнальных постов, минометных батарей, огневых точек противника.

— Вот это молодцы!.. Спасибо, — от души поблагодарили моряков в штабе части, которая вела наступление в этом районе, получив от разведчиков эту карту. — Теперь мы уже сами позаботимся о том, чтобы гитлеровцы в ближайшие же дни лишились и этих наблюдательных постов, и минометных батарей, и огневых точек. А вы отдыхайте...

Однако Земцов и его боевые товарищи не думали об отдыхе. На следующий день они опять ушли в разведку. Теперь — к занятому противником перевалу Нахар.

— Постарайтесь, если удастся, — напутствовали их в штабе, — установить, нет ли там какой тропы, по которой можно было бы, не спугнув вражеских альпийских стрелков, зайти к ним в тыл...

Снова на пути моряков встали отвесные скалы, ледники, снега... Ничем не выдавая себя, внимательно разведывали они в районе перевала тропу за тропой. На одной обнаружили тщательно замаскированный дзот. На второй — наблюдательный пост... Пришлось урезать и без того небогатый дневной рацион, чтобы растянуть еще на несколько суток взятый запас продуктов. И в конце концов тропа, по которой можно было незаметно для противника преодолеть перевал и зайти в тыл гитлеровцам, [109] все же была отыскана. Правда, в некоторых местах враг заминировал ее. Но разведчики точно установили районы минных полей и сообщили о них в штаб части, готовившейся к штурму перевала.

На обратном пути гитлеровцы обстреляли разведчиков. В завязавшемся бою был тяжело ранен сержант Г. Иванов.

— Со мной, кажется, все... Уходите сами. Зачем же всем пропадать? А мне оставьте гранаты. Живым им в руки я не дамся...

— Да ты что?! — перебил Иванова командир группы. — Пока хоть один из нас жив, мы тебя не бросим...

Оторвавшись от противника, более двух суток несли разведчики раненого товарища, спуская его на веревках в плащ-палатке со скал, отогревая своими ватниками во время переходов по ледникам. И донесли Иванова до медпункта.

Воспользовавшись разведанной группой Земцова тропой, наши части зашли в тыл гитлеровским альпийским стрелкам и дружной атакой с фронта и тыла разгромили вражеский гарнизон, удерживавший перевал.

17 сентября на Нахаре развевалось победное красное знамя...

Но Земцова и его разведчиков в это время тут уже не было. Их перебросили самолетом в район Санчарского перевала для совместных действий с группой батальонного комиссара Коптелова.