Федор Волончук - По тылам врага

• Название: По тылам врага
• Автор: Федор Волончук
• Издательство: Воениздат
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1961

Автор книги Ф. Ф. Волончук — участник Великой Отечественной войны — рассказывает о боевых подвигах моряков-разведчиков, участников героической обороны Севастополя. На катерах, шхунах и шлюпках матросы, солдаты и офицеры смело высаживались в тылу врага и вели разведку в Крыму, на Керченском полуострове, на Тамани, в центральной части Главного Кавказского хребта. Разведчики под командованием мичмана Ф. Ф. Волончука разгромили в оккупированной гитлеровцами Евпатории полицейское управление, осуществили во вражеском тылу ряд диверсий на Ялтинском шоссе, ходили за «языком» на Умпирский перевал Главного Кавказского хребта. В 1943 году Ф. Ф. Волончук был переброшен на самолете с Кавказа в одно из соединений крымских партизан, побывал в занятом врагом Севастополе и в январе 1944 года возвратился на Большую землю. В основе воспоминаний Ф. Ф. Волончука лежат исторические факты, имена всех разведчиков — подлинные

---

Оставив разведчиков отдыхать, мы с лейтенантом Васиным, старшиной 1-й статьи Тополовым и минером Андреем отправились на самую передовую, проходившую к тому времени по Мамашайской долине. Мы хотели дождаться, когда батарея откроет огонь, еще раз уточнить, не перекочевала ли она на новое место, чтобы потом всей группе не тратить время на ее поиски. Васин и Андрей, прихватив с собой махорки (без доброй самокрутки на фронте и беседа была не беседа), шли потолковать с нужными людьми из части, стоявшей на передовой. [63]

Зима 1942 года была жестокой даже у нас в Крыму. Неделями не переставая, дул свирепый норд-ост, огнем обжигая лица, вымораживая и доводя до прочности бетона каменистую севастопольскую землю. Отрывать окопы, делать ходы сообщения в этих условиях было нелегкой задачей. Недаром в ту пору ломы и кирки ценились в Севастополе почти наравне с винтовками и автоматами.

Добравшись затемно от совхоза до наших передовых частей, мы с Тополовым с рассветом устроились на одной из высоток, в воронке от авиационной бомбы, откуда сравнительно хорошо просматривалась степь по ту сторону долины. Ветер чувствовал себя здесь особенно привольно, неведомо как ухитряясь пробираться до тела через телогрейку, тельняшку и шерстяное белье. Через час у нас уже, как говорится, зуб на зуб не попадал. Но о том, чтобы согреться, можно было только мечтать. Даже приподняться было опасно: того и гляди станешь мишенью для вражеского снайпера. Оставалось лежать, стараясь не обращать внимания на холод. А когда становилось совсем уже невтерпеж, «подогреваться» из фляжки.

Зимний день короток, но на этот раз он тянулся, казалось, целую вечность. Скорее бы уж открывала огонь эта чертова батарея!.. А она, словно испытывая наше терпение, дала знать о себе только под вечер. Услышав, наконец, звенящий свист пролетавших над нами тяжелых снарядов, а вслед за тем далекий грохот орудий, мы с Тополовым осторожно выдвинули над краем воронки стереотрубу, чтобы при следующем залпе определить примерное направление на батарею, а по чуть заметным вспышкам от выстрелов ее орудий — расстояние, которое нам предстояло пройти. Высчитали, что батарея находится от передовой километрах в десяти. Это было не так-то уж далеко. За ночь мы успеем добраться туда, сделать все, что нужно, и возвратиться обратно.

Пролежав до полной темноты в воронке, мы вышли из своего укрытия и, встретившись в условленном месте с лейтенантом Васиным и минером Андреем, пошли обратно в совхоз. Лейтенант шел довольный. Разведчики части не только подробно рассказали ему, как пройти в нужное место, но и обещали дать проводника. Это было [64] надежнее. И лишь Андрею не удалось узнать ничего полезного.

— Только табак попусту потратил, — ворчал он. — И что за народ! Каждый норовит завернуть чуть ли не в полгазеты на даровщинку, а как сказать что-нибудь дельное, так никого нет, — отчитывал он дорогой своих собратьев минеров. — Они, видите ли, не знают, где здесь теперь наиболее надежные проходы в минных полях. «Карта минных полей есть?», — спрашиваю. «Есть, — отвечают. — Только эта карта теперь вроде филькиной грамоты. За последнее время мы на разные сюрпризы фрицам не скупились. Они тоже не оставались в долгу. В конце концов тут все так запуталось, что теперь и с пол-литром не разберешься...» Вот и все, что удалось узнать...

Что и говорить, радоваться было нечему. Нам предстояло пройти полосу минных полей более чем в километр шириной, разделяющей наши и вражеские окопы. Подрыв на мине кого-нибудь из разведчиков мог бы не только затруднить, но и вообще сорвать операцию. А наши минеры, несущие службу на передовой, как выяснил Андрей, не могли указать безопасного прохода. Вот и оставалось только тешить себя надеждой, что все обойдется благополучно.

...Весь следующий день разведчики отдыхали. Не раз то один, то другой из состава группы подходил, интересуясь, когда же мы пойдем в «гости», имея в виду начало операции. Но и я, и назначенный помощником командира группы старшина 1-й статьи Тополов либо отмалчивались, либо отделывались ничего не значащими фразами. Время перехода линии фронта — тайна, и незачем было разглашать ее раньше времени. Только под вечер, построив группу, я сообщил, что через час — поход. Все сразу легко вздохнули. Ведь самое тяжелое — это неопределенность. Начались горячие сборы. Люди еще и еще раз проверяли подгонку лямок от заплечных мешков с коробками тола, оружие, перематывали теплые портянки. За ночь нам предстояло пройти около тридцати километров, и натереть ногу — значило стать обузой для всей группы...

Было уже совсем темно, когда мы подошли к передовой. Здесь нас встретили представители части, державшей в этом районе оборону, и мы расположились в окопах [65] и снова стали ждать. Андрей настоял, чтобы ему разрешили выбрать наиболее безопасную дорогу в минных полях, а затем уже всем начать переход линии фронта.

— Зачем рисковать зря? Я и один справлюсь в лучшем виде. Задаром, что ли, его за собой таскал, — показывал он на миноискатель. — Быстро управлюсь. Одна нога здесь, а другая там...

Но это только так говорится. На самом же деле Андрей вернулся почти через час.

— Видишь, какой фейерверк устраивают, гады, — ругал он гитлеровцев, действительно не скупившихся на ракеты. — Больше лежать приходилось, чем ползти. Ну да ладно. Я там все же несколько мин снял. Теперь пройдем без опаски. Пошли...

Следовало торопиться, чтобы успеть дойти до батареи, сделать все что нужно и еще затемно возвратиться обратно.

Первыми вместе с Андреем пошли Тополов и Марков. После перехода «ничейной» полосы могли встретиться гитлеровские «секреты», которые нужно было бесшумно снять. А старшина и «гармонист», как в отряде любовно звали Маркова, были на этот счет большие мастера. Все остальные входили во «второй эшелон» и шли с интервалом в десять — пятнадцать метров, чтобы в случае подрыва кого-нибудь на мине не было лишних жертв.

Выползая один за другим из окопа, разведчики пропадают в темноте. Вот и моя очередь... Нахлобучив поглубже шапку, переваливаю через бровку окопа и быстро ползу вперед, стараясь до очередной ракеты оказаться у какого-нибудь камня или в воронке. Вот взвился вверх ослепительный белый шар. Невольно прижимаюсь к земле, затем осторожно приподымаю голову и замечаю впереди себя небольшой бугорок — это вещевой мешок лежащего впереди разведчика Филимонова. Он словно сросся с землей, и заметить его можно, лишь зная, что где-то здесь должен быть человек... Ракета гаснет, и я снова ползу вперед. Долине, вроде бы не так-то уж и широкой, казалось, не было ни конца ни края. Но вот наконец-то и лаз, проделанный в проволочном заграждении Андреем. Значит, долина уже позади. Еще немного — и можно будет подняться. Но что это? Прямо передо мной из окопа торчит дуло пулемета. В окопе никого нет. Либо гитлеровцы предпочли в эту холодную ночь отсидеться в [66] землянке, либо Тополов с Марковым «успокоили» пулеметный расчет. Проползаю еще метров триста и слышу тихий свист: условный сигнал. Спускаюсь в небольшую балку. Через несколько минут здесь собирается вся группа. Переход линии фронта благополучно завершен.

— Повстречались там, в окопе, двое, — тихо доложил Тополов. — Пришлось ножи в дело пустить. А потом оттащили их обоих подальше. В случае, если будут посты проверять, так чтоб не сразу сообразили, что к чему...

Молодец старшина!..

Поднимаемся и, пригнувшись, цепочкой, поглядывая на компас, держим курс на батарею, выслав вперед как разведку Тополова и Маркова.

...Прощаясь, мы еще раз уточнили с лейтенантом Васиным, что его автоматчики дадут знать о себе гитлеровцам только после того, как наша группа зайдет в тыл батареи. О том, что мы заняли исходный рубеж, мы должны были оповестить зеленой ракетой.

Кому из гитлеровцев пришло в голову выбрать для очередного случайного выстрела из своей ракетницы ракету именно этого цвета, трудно сказать, но только ярко-зеленый шар, оставляя за собой павлиний хвост брызг, взлетел в небо, когда до батареи нам оставалось еще добрых полкилометра. По времени это примерно совпадало с оговоренным сроком, и не удивительно, что вслед за ракетой в стороне моря послышался глухой треск автоматов. Лейтенант Васин и его автоматчики, решив, что это мы подали условный сигнал, приступили к выполнению своей нелегкой задачи.

Шум боя в стороне моря с каждой минутой нарастал, растревожив, словно улей, вражеский передний край. Теперь уже ракеты взлетали со всех сторон. Несколько ракет поднялось и над позициями батареи, осветив укрытые в «двориках» орудия. Пришлось, не мешкая, менять ранее намеченный план операции.

— Филимонов, Коваль, Васильев! На батарею не ходить. Рассредоточиться и смотреть в оба. На рожон не лезть, но никого к батарее не пропускать, пока мы не подорвем орудия. Если другого выхода не будет, вступите в бой. Минеры идут с нами. Пошли!..