Кирей Мэргэн - Тайна Караидели

• Название: Тайна Караидели
• Автор: Кирей Мэргэн
• Издательство: Детская литература
• Жанр: Детские приключения
• Год: 1985

Приключенческая повесть известного башкирского писателя Кирея Мэргэна (1911–1984) о пионерах, которые отправляются на лодках в поход по реке Караидель. По пути они ближе узнали родной край, встречались с разными людьми, а главное — собрали воспоминания участников гражданской войны.

---

— Хо-хо-хо! — захохотал толстяк, и эхо разнеслось по реке.

— Пошли, — сказал Иршат Мидхату, — побежали! Скорее в милицию!

И они припустились бежать по направлению к пристани Айдос.

Пристань искали они довольно долго, но так и не нашли.

Когда стемнело, мальчишки услышали тарахтенье моторки.

— Закирьян-агай! — закричал Иршат, первым увидевший седого бакенщика.

— Э-э-э! — приветливо ответил тот. — Салям!

— Скоре-ей! Сюда-а-а!

— Что такое? — спросил Закирьян, приближаясь.

— Вон те… на плоту… — начал Мидхат, задыхаясь.

— …лодку у нас отобрали, — закончил Иршат.

— Кто? A-а! Сейчас! — решительно проговорил Закирьян. — А ну, прыгайте ко мне!

Ребята уселись в моторку.

Бакенщик дал полный газ.

— Не горюйте, найдем вашу лодку!

Вскоре моторка достигла того места, где толстяк напал на ребят.

Но грабителей там, конечно, уже не было.

— Гоняться за ними бесполезно, — сказал бакенщик. — Они где-нибудь на берегу.

— А где же плот? И лодка? Они-то у берега стоят! Давайте поищем! — сказал Мидхат.

— Закирьян-агай, поехали в милицию! — предложил Иршат.

— Ночью-то? — усмехнулся бакенщик. — Да и вообще не надо. Я сам с ними поговорю. Не останетесь, джигиты, без своего коня. Давайте-ка лучше я вас в лагерь доставлю.

Шежере

Присматриваясь к берегам и сравнивая их с картой, Фатима установила, что плавучий отряд приближается к аулу Тавлыяр. Но аула все не было видно.

Тогда она дала команду причалить к берегу.

На разведку местности были высланы капитан Юлай и Шакир.

— Го-го-го! — закричали они в два голоса, отойдя от берега метров на пятьсот.

«Го-го-го!» — ответило эхо, сперва совсем близко, потом дальше, еще дальше, еще… И затихло.

Мальчики уже скрылись из виду, когда оставшиеся на берегу снова услышали их «го-го-го».

Вскоре они вернулись и доложили, что никто не отвечает.

— Можно ехать! — закричали ребята.

— Нет, — сказала Фатима. — Все за мной!

Привязав лодки, отряд двинулся в гору.

Через некоторое время Фатима остановила ребят:

— Внимание! Я буду дирижировать, а вы по счету «три» кричите хором. Раз, два-а, два с половиной, два и три четверти, три!

И все заорали что было мочи:

— Го-го-го-о-о!

— Еще раз! — скомандовала Фатима. — Раз, два, три!

— Го-го-го!

И снова никто не откликнулся.

Начали спускаться с горы, чтобы плыть дальше.

Но вот все увидели мальчика, бегущего за отрядом.

Это был дочерна загоревший и шустрый малыш. Услышав зов путников, он помчался на помощь. Малыш объяснил, что аул Тавлыяр действительно здесь, рядом, но из-за гор его не видать. Если идти напрямик, через горы, то рукой подать, а в обход — километров пять с гаком.

— А сколько в этом гаке? — спросила Фатима.

— А в гаке еще столько, — ответил малыш и громко расхохотался. — Нет, нет! — поспешил он успокоить путешественников. — Близко, близко, пошли!

Фатима дала знак Сабиту, и он запел:

Наливалися знамена
Кумачом последних ран…

И подхватили все:

Шли лихие эскадроны
Приамурских партизан.

— Шаго-о-ом марш! — скомандовала Фатима.

Малышу-проводнику это, как видно, понравилось, и он тоже зашагал в ногу, стараясь не отставать от Фатимы.

Фатима разрешила пионерам побегать, поймать бабочку или рассмотреть занятный камушек. Ребята рвали щавель и ели его на ходу. Рассказывали друг другу разные истории.

Дорога шла сперва вдоль берега Караидели, потом сворачивала вправо и то петляла по склонам гор, то опускалась в низины, где, негромко журча, текли прозрачные ручьи.

Аул Тавлыяр, как предсказывал сэсэн Акберды, должен был открыть перед следопытами родовые реликвии племени кудей, хранящиеся у старейшего в роде аксакала Исангула.

И по мере приближения к Тавлыяру все сильнее охватывало ребят чувство любопытства и нетерпения.

За высоким холмом, покрытым густым кустарником, открывался вид на Тавлыяр.

Небольшие домики, утопающие в садах, внимательно смотрели своими окнами на пришельцев, словно стараясь угадать и понять, кто на сей раз пожаловал в гости.

Отряд вошел в аул.

Отыскать дом Исангула было нетрудно, хотя он ничем не выделялся. Это был сруб из добротных сосновых бревен.

Едва следопыты вошли во двор, как сразу почувствовали: случилось что-то неладное. Двор был забит людьми, хранившими молчание. На крыльце суетились женщины. Мужчины то входили в дом, то возвращались обратно. И повсюду сновали дети. Но никто не разговаривал.

— Что случилось? — шепотом спросила Фатима у какого-то худощавого пожилого мужчины в кепке, стоявшего у самых ворот.

— Ай-вай-вай, девушка! — с укором произнес этот человек. — Как же так ты не знаешь, что случилось, а? Такое большое несчастье случилось! Такое несчастье…

— Простите, но мы только что приехали в Тавлыяр, — сказала Фатима.

— Ай-вай-вай! Умер наш уважаемый аксакал, умер наш дорогой Исангул, умер, не дожив всего года до ста лет и всего-навсего десяти дней до девяносто девяти, — проговорил мужчина. — Ай-вай! Аксакал покинул нас, покинул!

Помолчали.

Потом мужчина обернулся к Фатиме:

— А зачем приехали, а? Дело делать или от нечего делать? — И он не очень-то ласково оглядел ребят.

— Видите ли, агай, — замялась Фатима, — нам об аксакале в деревне Янсаит рассказывал сэсэн Акберды. Не слыхали?

— Так не шежере ли вам нужно? — покосился мужчина на Фатиму.

— Да-да, мы хотели бы…

— А кто вам его даст?

Фатима не знала, как ответить, и промолчала.

Заметив ее смущение, мужчина добавил уже мягче:

— Шежере! О-о, шежере — это документ, который совсем не для всех, нет, нет, не для всех! Это священные письмена, священные! Да! Они хранятся у старейшего в роду и переходят после его смерти к самому старейшему из оставшихся в живых.

— Сейчас, наверно, неудобно говорить об этом, — сказала Фатима, — но мы ведь хотели бы только взглянуть на шежере. Ну, а заодно и на некоторые другие документы…

— Ну, если только посмотреть, то посмотрим… — сострил мужчина. — Но и смотреть надо осторожно. Это вам не шутки — двадцать пять поколений!

Фатима понимающе и очень уважительно покачала головой.

Это, по-видимому, понравилось худощавому мужчине, и он снисходительно поделился с нею своими мыслями:

— Понимаешь, что получается? Плохо получается! Не в нашем ауле старейший из живых остался! Значит, надо шежере в соседний аул передать. Э! Там живет человек, которому то ли девяносто пять, то ли девяносто три. Эх, Исангул-агай, подумать только, какую ценность теряет наш аул вместе с тобой!

Выслушав эти слова, Фатима окончательно убедилась, что сегодня разговаривать с кем бы то ни было по делу, расспрашивать просто нехорошо. А раз так, стало быть, придется в Тавлыяре заночевать. Где именно? Конечно, в местной школе. Ведь всем известно, что на лето школы превращаются в своего рода гостиницы для приезжих ребят. Ребячья республика не испытывает благодаря этому таких трудностей, как взрослые командированные или отдыхающие «диким образом». Но для этого надо повидаться с директором школы, навестить дежурных, оставшихся у лодок, и усилить пост на берегу.

Пока Фатима думала о своем, безмолвно и важно начали целыми группами выходить из дома мужчины. Женщины, толпившиеся на крыльце, и старушки плакальщицы подались в сторону, сгрудились в углу двора.

Вот тело аксакала, завернутое в белый саван, на специальных носилках мужчины вынесли во двор, накрыли паласом. Выйдя за ворота, они подняли носилки высоко над головой и так понесли. За ними шли почтенные старики. Среди них, как кто-то сказал Фатиме, были гости из соседних аулов: старейшего хоронил весь род кудей. За стариками шли молодые мужчины и дети.

Юные следопыты никак не ожидали стать свидетелями столь печального события. Некоторые из них вообще впервые в жизни видели такие похороны. Они молча окружили Фатиму.

— Вот что, ребята, — сказала она, — давайте-ка сейчас уйдем отсюда, а завтра нарвем цветов и сходим на могилу аксакала.

И отряд направился к школе.

В эту минуту Фатима почувствовала, что кто-то взял ее за руку. Это был Мидхат.

— Ты что?

Мидхат глазами показал в сторону.

Фатима обернулась и вздрогнула: она увидела старика с острой бородкой. Тот самый, который сбежал из палатки!..

Старик стоял возле ворот дома аксакала.

Словно почувствовав, что на него смотрят, он поднял голову, заметил Фатиму и Мидхата, и не успела Фатима сообразить, что делать, как старик довольно быстро дошел до угла, скрылся за поворотом. Мидхат бросился за ним, но напрасно. Старик исчез.

— Старик этот — настоящий Хоттабыч! — сказал Мидхат, вернувшись к вожатой.