Ричард Овери - Сталин и Гитлер

• Название: Сталин и Гитлер
• Автор: Ричард Овери
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-17-082961-3

Адольф Гитлер и Иосиф Сталин. Два правителя-диктатора, стоявших у власти двух столь разных государств. Ими восхищались и их ненавидели, каждого по-своему. Эпоха правления каждого из них – как бы ее ни оценивали – сыграла определяющую роль в дальнейшем развитии Германии и СССР.

Что это были за личности?

Какими были методы их правления?

В чем мораль диктатуры как таковой и к чему она ведет?

На эти и другие наболевшие вопросы отвечает известный британский историк, автор крупных работ по истории Второй мировой войны Ричард Овери.

При сравнение и сопоставление двух режимов Овери рассматривает степень и характер народной поддержки, очаги противостояния и сопротивления, путь к власти каждого из диктаторов и процесс формирования культа личности и т. д.

---

Рангом ниже канцелярии стояли отдельные структурные подразделения партии разного уровня, каждый из которых имел свои департаменты, ответственные за основные области общественной жизни, так же как и партийного бизнеса. К середине 1930-х годов в крейс-организациях всегда было не менее 30 отдельных департаментов; в их функции входили вопросы политики, здравоохранения, административные вопросы, вопросы образования, законодательства, сельского хозяйства, ремесла, экономики, технологии, вопросы по делами сообществ, то есть они занимались теми областями деятельности, которые были внешними по отношению к партии99. В 1936 году в практику были введены регулярные районные партийные конференции и встречи, где местные партийные функционеры встречались с местными лидерами аффилированных групп – гитлеровской молодежи, Ассоциаций немецких женщин, СА и т. д. – и представителями местных органов власти, экономики и культуры. Эти встречи служили инструментом пропаганды и способом обеспечения более тесной связи местных сообществ и партии. На протяжении 1938 года в партийных районах верхней Баварии те или иные формы партийных мероприятий посетили более 1,3 миллиона человек. В числе этих мероприятий были 9 районных партийных конференций, завершившиеся одиннадцатидневной конференцией в Мюнхене. Хотя такие собрания включали и большое количество застолий и пирушек, они преследовали четкие политические цели, напоминая местным чиновникам и элите сообществ с помощью лекций, выставок и множества других обсуждений политических проблем в непринужденной атмосфере о задачах и целях политического руководства партии100.

Краеугольным камнем теневого государства были гау-организации. Партийные округа имели огромные постоянные офисы, большая часть которых занималась основными направлениями политики, что делало неизбежным регулярные контакты между элитой партийных округов и местными государственными органами. Гаулейтеры во многих случаях занимал пост представителя рейха, установленный законом от 7 апреля 1933 года как инструмент централизации политических структур рейха. Гитлер назначил сам себя представителем рейха в Пруссии, но по закону от 27 ноября 1934 года прусские Oberpresidenten, старшие чиновники региона, обладали теми же функциями, что и другие представители рейха. Они тоже были в основном руководителями Gau. Их обязанности были слабо очерчены, а руководящие функции оставались неясными, но ясной была цель, состоявшая в том, чтобы обеспечить политическую координацию рейха, используя высшее руководство партии для наблюдения не только за партийными организациями и политическими работниками, но и за территориальными органами государства, находящимися под их контролем101. В 1939 году гаулейтеры были назначены комиссарами рейха по обороне, ответственными за координацию трудовой и экономической мобилизации, гражданскую оборону и социальное обеспечение в их округах за счет военных ведомств, которые заранее приняли на себя ответственность за усилия по ведению локальной войны во время Первой мировой войны, но теперь оказались вынужденными работать бок о бок с руководителями партии. Гаулейтеры рассматривались и сами видели себя аристократами политического руководства партии. Их власть на местном уровне проистекала главным образом из их положения в партии; местные офисы гау, подобно многочисленным основным зданиям коммунистической партии, разбросанным по всему Советскому Союзу, были более значительными центрами власти, чем ослабевшие провинциальные органы государственной власти, и этого положения они достигли не путем использования местных административных и руководящих органов, а в силу того, что никакая политическая инициатива, не отвечавшая политике партии или не получившая одобрения гаулейтеры не имела шансов материализоваться в пределах границ его владений.

На общенациональном уровне партийные лидеры устраивали регулярные ассамблеи, на которых обсуждались основные политические вопросы. На этих конференциях присутствовали как гаулейтеры, так и рейхслейтеры. Их организацией занималась партийная канцелярия; Гесс, заместитель Гитлера, всегда присутствовал на этих конференциях до того, как совершил полет в Шотландию в мае 1941 года, после которого был смещен Борманом; Гитлер присутствовал на многих из этих конференций, даже если он не делал там ничего другого, кроме того, что произносил заключительную речь. Со всех участников была взята клятва держать в тайне все происходящее, поэтому об этих событиях не сохранилось никаких письменных свидетельств. За период между 1933 и 1939 годами произошло 27 встреч продолжительностью от одного до трех дней и 19 за время войны. Даты этих конференций во многих случаях совпадали с ключевыми моментами диктатуры – в 1934 году с кризисом партии, с ремилитаризацией Рейнской области, аннексией Австрии в 1938 году и т. д. Сохранившиеся фрагментарные данные позволяют сделать вывод об основных темах этих встреч: в 1937 году Гиммлер делал доклад об угрозе гомосексуализма, а в 1939-м – о роли партии на востоке, в 1941 году Гитлер выступал с докладом о еврейском вопросе. Нет сомнений, эти конференции были поводами для общения, обмена мнениями, демонстрации партийной солидарности, использовались для разрешения конфликтов, а также для умиротворения завышенных эго, однако сама атмосфера секретности, окружавшая эти мероприятия, дает основание полагать, что эти встречи также давали возможность политическому руководству раскрывать их личные политические намерения, обмениваться мнением с наиболее важными лицами в руководстве по наиболее чувствительным вопросам политики и будущей стратегии партии102. Единственной группой лиц среди партийной и министерской элиты, кто удостаивался чести присутствовать на всех конференциях и съездах на протяжении всего периода существования диктатуры, были гаулейтеры. Невозможно представить, что участники конференций, на краткий миг освободившиеся от груза ежедневной рутины, связанной с их прочими обязанностями, не обсуждали политические вопросы, или назначения, или государственные дела, хотя для этого у них здесь были все возможности.

Организация советской коммунистической партии была не столь четкой, чтобы соответствовать задачам государства, которое она основала в 1920-х годах. Секретариат Центрального комитета скорее был органом руководства партии. Его организационная структура в 1930-х и 1940-х годах постоянно менялась в попытке найти наиболее функционально эффективную форму контроля из центра. Только структура, сформировавшаяся в 1948 году, стала зеркальным отражением структуры самого Советского государства с его отделами, ответственными за профессиональные союзы, тяжелую промышленность, сельское хозяйство, торговлю, финансы, иностранные дела, оборону, транспорт, легкую промышленность и пропаганду103. Однако на протяжении всего периода сталинской диктатуры секретариат Центрального комитета надзирал за работой государственных органов, доводил до сведения государственных структур политику партии и назначал коммунистов на ключевые позиции в государственном секторе. Эта функциональная структура воспроизводилась на всех уровнях партийного аппарата. Областные органы партии, подобно германским гау, подразделялись на отделы, ответственные за все сферы государства и экономики: финансы, сельское хозяйство, легкую промышленность, торговлю, экономику муниципалитетов, дороги и тротуары, здравоохранение, социальное обеспечение и связь104. Но в отличие от партии в Германии в СССР в основных областях партийные руководители несли и ответственность за планирование местной экономики и распределение бюджета; эти прерогативы давали областным секретарям и комитетам широкие полномочия и возможности влиять на деятельность государственных органов. Дублирование обязанностей партийными органами было задумано с тем, чтобы контролировать и проверять действия государственных органов. На всех уровнях Советского государства контрольные комиссии следили за показателями выполнения планов и соблюдением партийной политики. Органы местной цензуры проверяли все произведения, созданные в сфере культуры в их регионе. Несколько сфер публичной деятельности не требовали надзора со стороны партийных функционеров. Родство партии и государства на этом уровне было таким же близким и повсеместным, как и в Германии.

В обеих системах партия играла роль политического портье, наделяя полномочиями и давая разрешение государственным чиновникам, проверяя их характеристики, надзирая за их поведением и взглядами, наказывая за нарушения и отступничество. Это был совершенно беспорядочный и хаотичный процесс. За красивой организационной схемой скрывались бесконечные институциональные разногласия, споры по поводу юрисдикции и протокола, перекрывающихся сфер ответственности и неясно очерченных обязанностей. Стремление партийных работников очертить сферы и границы своей ответственности, сдерживаемые их статусом консультантов и их неясно определенной ролью руководителей, приводили к спорам и разногласиям, создавая таким образом перманентно напряженную обстановку. Партии предполагали, что их члены будут скорее руководить, а не заниматься административным управлением; государственным же чиновникам хотелось бы работать без оглядки на партию, которая неизменно подглядывает из-за плеча. Даже преданные партийцы, поставленные на государственные должности, находились под контролем. Закон о гражданской службе, принятый в Германии в 1937 году, устанавливал право партийных судов расследовать и наказывать за любые проступки и упущения, допущенные членами партии, занимающими государственные должности105. Коммунисты, назначенные на государственные посты, оказывались на передовой, находясь под непрестанным взглядом своих коллег по работе и почти ежедневно выслушивая оценку со стороны своих партийных комитетов. Степень влияния партии на государственные дела зависела не столько от осознания партией установленных конституцией границ своей компетенции, сколько от результатов борьбы за доведение политики партии до самых низов и принятия этой политики низами. В разных городах, муниципалитетах и селах условия осуществления власти партии и степень ее влияния различались в зависимости от целого комплекса факторов, как то: личных связей, политических амбиций и уровня социального напряжения.