Ричард Овери - Сталин и Гитлер

• Название: Сталин и Гитлер
• Автор: Ричард Овери
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-17-082961-3

Адольф Гитлер и Иосиф Сталин. Два правителя-диктатора, стоявших у власти двух столь разных государств. Ими восхищались и их ненавидели, каждого по-своему. Эпоха правления каждого из них – как бы ее ни оценивали – сыграла определяющую роль в дальнейшем развитии Германии и СССР.

Что это были за личности?

Какими были методы их правления?

В чем мораль диктатуры как таковой и к чему она ведет?

На эти и другие наболевшие вопросы отвечает известный британский историк, автор крупных работ по истории Второй мировой войны Ричард Овери.

При сравнение и сопоставление двух режимов Овери рассматривает степень и характер народной поддержки, очаги противостояния и сопротивления, путь к власти каждого из диктаторов и процесс формирования культа личности и т. д.

---

Другой долгожитель из близкого к Гитлеру окружения, находившийся рядом с ним с начала их движения, Йозеф Геббельс, оставался рядом с ним до самого конца, наступившего тогда, когда он и вся его семья покончили с собой. Сын школьного учителя, небольшого роста, хрупкого телосложения, с ясными чертами лица, имевший физическое увечье – деформированную стопу, внутренне враждебный по отношению к устоявшейся предвоенной элите Германии, Геббельс создал себе репутацию в Берлине в конце 1920-х годов как пропагандист и политический террорист. В 1933 году он был вознагражден портфелем министра пропаганды и народного просвещения. Он встречался с Гитлером более регулярно, чем кто бы то ни было другой из его ближнего окружения, хотя степень влияния Геббельса как одного из наиболее радикальных партийных лидеров определить не так просто. В 1944 году благодаря своей преданности, жестокости и оптимизму он был выбран Гитлером в качестве специального уполномоченного для ведения тотальной войны. Его зависимость от Гитлера была беспредельной, достаточной для того, чтобы привести его к самоубийству75.

Третьим из наиболее приближенных к Гитлеру лиц был Генрих Гиммлер, поднявшийся до главы секретной службы всего рейха и руководителя СС, или Schutzstaffel, одетой во все черное элиты движения, которая в конце 1920-х годов обеспечивала личную охрану Гитлера. Гиммлер происходил из респектабельной католической семьи из Баварии, но после поражения Германии в войне он, проскучав на службе лишь в течение нескольких недель, окунулся в радикал-националистическую политику и в 1923 году вступил в партию, где заработал себе репутацию эффективной работой, высшей степенью организованности и навязчивой идеей биологического выживания нордической расы. Это был худой, бледнолицый, ничем не примечательный человек с тихим голосом, безвольным подбородком и губами, растянутыми в постоянной, почти непроизвольной, улыбке, которая окружающим казалась одновременно и сердечной, и угрожающе неискренней. Гиммлер страдал от комплекса физической неполноценности и отсутствия мужественности, стараясь скрыть его под маской преувеличенной жесткости по отношению к стоящему перед ним собеседнику. В 1936 году он стал главой всей германской полиции и службы безопасности, а в 1939-м – специальным уполномоченным по защите германской расы, совмещая две роли и выполняя во время войны одновременно как задачи массовых депортаций, так и геноцида. В годы войны Гиммлер все теснее сближался с Гитлером, по мере того как звезда Геринга меркла76.

Круг более мелких лидеров, группировавшихся вокруг Гитлера, не имел значительного политического веса. У них не было тех способностей и жестокости, которые были характерны для его ближайшего окружения. Рудольф Гесс не был готов к борьбе за влияние. Роберт Лей, стоявший во главе Германского трудового фронта, в 1933 году основавший эту организацию, которая должна была прийти на смену профсоюзам, и руководивший партийными националистическими организациями, был еще одним партийным «старым борцом», кто оставался в кабинете на протяжении всей диктатуры, ведя непрерывные споры с коллегами по проблемам политической ответственности. Прибалтийский немец, Альфред Розенберг, один из первых членов партии и партийный философ с собственным стилем, чье лицо с проницательными, обрамленными темной каймой глазами выражало перманентное, никогда не стихающее негодование, выплескивающееся за грань этого круга, временами воспринимался Гитлером с благосклонностью, однако чаще он становился мишенью для интриг своих более успешных коллег. Новобранцы, членство в партии которых начиналось с 1930-х годов, были редкостью в ближайшем окружении фюрера. Иоахим фон Риббентроп, тщеславный, лишенный чувства юмора, непоколебимо уверенный в собственной важности, возглавлял партийный комитет иностранных дел, а в 1938 году стал министром иностранных дел, полностью подчинявшимся Гитлеру, но при этом проявлявшим высокомерие и самодовольство в отношении других. Альберт Шпеер, вступивший в партию в 1931 году, был тем человеком, на которого распространялась особая симпатия Гитлера, так как именно ему было доверено воплощать многочисленные архитектурные замыслы фюрера. В 1942 году он был назначен министром вооружений, что привело к необходимости его регулярных контактов с Гитлером. Он был введен в приватный внутренний круг адъютантов, слуг и секретарей фюрера, имевших привилегию проводить с ним долгие вечера за ужином, просмотром фильмов, а также слушая его монологи. Вместе с тем Шпеер не был близок к другим членам руководящего блока, которые добились в 1944 году снижения его влияния. В завершающие месяцы войны это были «старые бойцы» в свите фюрера. Проработавшие с ним по двадцать и более лет, они все еще оставались во главе системы.

Гитлер до самого своего конца сохранял непоколебимую веру в преданность и способности товарищей по партии, окружавших его. «Мое воображение не может постичь, – по некоторым данным, говорил Гитлер в апреле 1945 года, всего за неделю до самоубийства, – то, что Германия теперь лишилась своей элиты, которая вела ее к вершине героизма…»77. В действительности же личность Гитлера абсолютно доминировала над его окружением, которое стало во всех отношениях столь же покорным, как и благоразумные и робкие люди из окружения Сталина. «Одно можно сказать с определенностью, – писал Альберт Шпеер вскоре после окончания войны, – все его помощники, долгое время работавшие в тесном контакте с ним, находились в полной зависимости от него и во всем беспрекословно подчинялись ему». В присутствии Гитлера они становились «незначительными и робкими» и «лишались своей воли». Но как только они оказывались на расстоянии от источника их собственной психологической эмаскуляции, то тут же становились более грубыми и эгоцентричными по отношению к своим подчиненным, чем были до этого»78. Гитлер, безусловно, был хорошо осведомлен о конкуренции между его приближенными и, возможно так же, как и Сталин, играл во всем известную игру «разделяй и властвуй», однако достаточных свидетельств того, что он умышленно создавал напряжение в их отношениях, не существует. Пребывая долгие годы в тени Гитлера, Шпеер видел, как тот одаривал людей вниманием и лишал их своей благосклонности, иногда лишь следуя своему импульсивному желанию, а временами полагаясь на свою интуицию, как избавлялся от тех, кто открыто выражал несогласие, и произвольно награждал заслуживших его доверие. Гитлер обладал необыкновенной способностью мгновенно распознавать, откуда исходит угроза его положению, как это было в случае с Ремом, и эта его способность проявилась позже, когда он отказался расширить и без того широкие полномочия Геринга, претендовавшего на освободившийся в 1938 году пост Военного министра. Однако в целом Гитлер оставался довольно терпимым по отношению к своему ближайшему окружению, какими бы временами недееспособными, распутными, малокомпетентными и, наконец, просто безумными ни были некоторые из его членов.

Сегодня общепризнано, что наличие соперничавших группировок в ближайшем окружении Гитлера ставило непреодолимые ограничения его диктаторской власти. Отсюда, при определении возникшей в результате такого положения вещей системы власти используется понятие «поликратического правления», подразумевающего политическую систему со множеством центров власти, которая является антонимом «автократии». Подобная структура, как утверждают некоторые, ограничивает независимость или свободу маневра диктатора, одновременно бросая вызов когерентности всей системы, лишая ее, таким образом, возможности осуществлять свою политику79. В этом отношении делегирование полномочий, пусть и неизбежное, было также саморазрушительным, поскольку оно способствовало укреплению отдельных центров власти, чей неослабный политический эготизм, ревностная охрана своих полномочий и институциональная незащищенность подрывали сам смысл делегирования функций. Подобная интерпретация ставит фундаментальные вопросы относительно функционирования диктатуры, которые можно было бы отнести и к Советскому Союзу. И тем не менее ни в том ни в другом случае «поликратию» не так легко рассмотреть. Также нет причин смешивать власть и полномочия. В рамках обеих диктатур не существовало других центров власти, помимо тех, которые были связаны с волей центральной фигуры, чьи полномочия, вмененные, общепризнанные или иные, позволяли ей отменять любое решение, принятое где-либо в рамках системы. Тот факт, что этого обычно не происходило, объясняется сложностью правительственных систем в обеих диктатурах, однако отсутствие регулярного контроля со стороны центра не отменяет самого принципа, позволявшего Гитлеру и Сталину добиваться своего, если они считали, что обстоятельства заслуживали их вмешательства. Ближайшее окружение обоих диктаторов находилось под строгим политическим контролем. Сын Берии наблюдал за придворной жизнью вокруг Сталина более десяти лет: «Сталин добился полного подчинения всех людей вокруг себя… он всех держал в ежовых рукавицах». В своих воспоминаниях Молотов, гордившийся «сильной группой», которую Сталин собрал вокруг себя, признавался, что в его присутствии «мы были как подростки, он вел нас, он был вождем»80.