Виктор Эфер - Похитители разума

• Название: Похитители разума
• Автор: Виктор Эфер
• Издательство: Salamandra P.V.V.
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 2016

В двухтомник избранных сочинений В. Эфера (Афонькина) вошли остросюжетные фантастико-приключенческие произведения, созданные автором в лагерях «перемещенных лиц» в Германии во второй половине 1940-х гг. Произведения Эфера, публиковавшиеся небольшими тиражами в «дипийских» издательствах, давно стали библиографическими редкостями и переиздаются впервые.

Роман «Похитители разума», включенный в первый том, проникнут распространенными в фантастике первой половины XX в. темами «желтой опасности» и очеловеченных обезьян и повествует о чудовищных экспериментах нацистов, превращающих людей в «живых роботов».

---

— Белый ублюдок! — пробормотал Боно Рито.

С улицы доносились первые звуки пробуждающегося дня. Проскрежетал трамвай, крякнули дружным ревом клаксоны автомобилей, принявшихся за свою обычную дневную многотрудную деятельность.

День этот и все последующие не сулил ничего хорошего сладко улыбающемуся во сне Эрику Джонсу.

Боно Рито налил стакан воды и залпом выпил.

— Номер один… — глухо пробормотал он и быстро вышел, бросив Ма-Ло-У процеженную сквозь зубы реплику:

— Убери эту падаль в общий зал…

6. Три тысячных гонорара

Журналист Гарри Чальмерс, сотрудник еженедельника «Цирк», заслуженно считался лучшим и глубоким знатоком цирка.

Он писал удачные рецензии и обзоры, присутствовал на многих закрытых и генеральных репетициях, состоял членом всевозможных жюри и знал всех сколько-нибудь известных артистов на всем континенте. За кулисами цирка он был своим человеком.

Приток огромной массы зрителей в «Бруклинский цирк» был обеспечен благодаря умелым обзорам Чальмерса, за что он получал немалую мзду от Генеральной дирекции объединенных цирков.

Гарри Чальмерс боготворил Боно Рито, был с ним знаком, но японец почему-то органически не любил журналистов. В особенности сильно эта неприязнь почувствовалась со времени измены Эллен.

В последнее время Боно почему-то избегал встреч с Чальмерсом, который уже заметил перемену в характере режиссера. Японец был чем-то взволнован и всегда насторожен.

Находясь в своей постоянной ложе, Чальмерс направил бинокль на блестящую вазу-пьедестал и… танцующая пара как бы зазвучала резким диссонансом тому, что журналист привык видеть в течении нескольких месяцев. Порою танцор неуклюже качался, и все чаще бросались в глаза мешковатые движения партнера божественной Эллен! Сама она танцевала превосходно и часто выручала своего фальшивящего партнера. Публика тоже, видимо, заметила перемену в танцоре и наградила его редкими хлопками, тонувшими в море равнодушия.

— Что стало с Эриком Джонсом? — пробормотал Чальмерс, помчавшись за кулисы. Он увидел артиста, облокотившегося о стену уборной и неподвижно уставившегося в темный угол, где еле виднелись клетки с обезьянами, к которым почему-то его влекло с загадочной и непреодолимой силой.

Джонс не заметил или сделал вид, что не замечает остановившегося перед ним Чальмерса. Он вплотную подошел к клетке и, прикоснувшись к прутьям, наблюдал оскаленного полугиббона.

— Вы заболели, старина? — хлопнул журналист по плечу Эрика, лицо которого выражало полное равнодушие, даже больше — не выражало ничего человеческого — оно было похоже… на усталую, небрежно бритую обезьяну.

— Что случилось? — спросил журналист, обращаясь к Эллен, но вместо ответа из груди ее вырвалось заглушенное рыдание и на глазах блеснули слезы. Чальмерс ничего не узнал, но утром он снова прошел за кулис цирка и разыскал заплаканную Эллен.

— Он!.. Он укусил меня за плечо во время танца.

— Это же скандал!

— Скандал… Эрик, очевидно, больше не сможет появляться на арене.

— Почему же это произошло?

— Я хочу посоветоваться с вами. Только я боюсь. Очень боюсь. Пусть это останется между нами, — попросила Эллен.

— Можете мне вполне довериться.

— Дорогой Чальмерс! У Эрика на теле неожиданно выросли волосы. Это случилось в какую-нибудь неделю.

— Волосы!?!

— Да… Вся грудь и бедра покрылись густой шерстью, как у нашей Зулы.

— Вот это новость! — хлопнул себя по лбу Чальмерс.

— Чальмерс… Вы верный друг?

— И вы об этом спрашиваете?!.

— Это дело рук Боно Рито…

— Что — дело рук Боно?

— Волосы и укус… И все, вообще.

— Хм….

— От вас не секрет наши отношения… Мои, Боно и Джонса, а Боно! О, Боно может все…

В мозгу Чальмерса завихрились все когда-либо и где-либо слышанные сплетни о Боно Рито, его труппе и о делах…

Он снова хлопнул себя по лбу.

— Вы сообщили мне весьма любопытные вещи. Успокойтесь, мисстрис Эллен! Я должен решить эту задачу… не откажите мне в любезности встретиться завтра еще раз!

— Хорошо, Чальмерс. Только, ради Бога, не предавай-это дело гласности, иначе я погибла.

— Ол райт, миссис…

Выйдя из цирка, Чальмерс направился к своему «Кадильяку», раздумывая о странном происшествии в цирке и перебирая разнообразные варианты. На панели его окликнул незнакомый мужчина.

— Мистер Чальмерс! Простите, могу ли я задержать ваше внимание на одну минуту?

— Пожалуйста. Я слушаю вас.

— Я личный секретарь одного частного филантропа; мой патрон особенно интересуется цирком. Недавно, посетив ревю, он остался в восторге от одного артиста.

— Кого же, если не секрет?

— Имя его — Боно Рито.

— Колдун таинственного Дальнего Востока!

— Не будете ли вы добры дать подробный биографический отчет о жизни и деятельности артиста? Разумеется, это не для печати, а для личного пользования моего шефа.

— Это щекотливое дело… хотя я имею подробные данные о его жизни.

— Тем лучше, тем лучше… Я бы от имени патрона предложил вам тысячу долларов за статью в тысячу слов.

— О-кей!

— О-кей!.. Вот чек. Когда я смогу получить материал?

— Хотя бы завтра…

Только лишь журналист вошел в редакцию, его встретил бой:

— Мистер Чальмерс! Вас несколько раз вызывали из дирекции об'единенных цирков.

— Кто?

— Сам директор, мистер Джефферсон.

— Джефферсон! Что ему нужно?

Журналист поспешно набрал номер.

— Алло, Джефф!

— Чальмерс! Вы умный мальчик и знаете цирк, как вы думаете, что случилось с Эриком Джонсом?

— Не хитрите, старина. Вы знаете все не хуже меня.

— Вы правы, черт возьми! Вчера на арене Джонс укусил мисс Эллен. Это скандал, грозящий большими потерями… Я не могу его больше выпускать на арену. Что мне делать?

— Подберите дублера.

— У меня с Джонсом подписан особый контракт и это пахнет не одним десятком тысяч.

— Я знаю… Стоит только в газете промелькнуть строчке…

— Все дело в том, чтобы такая строчка пока не появлялась.

— Я — умный мальчик, Джефф! Если она не появится сегодня — это будет стоить тысячу, если ее не будет завтра — это вам влетит в пять. Если дело идет о послезавтра — я поручиться не могу.

— Отлично, Чальмерс! Меня интересует сегодня. Чек получите вечером.

Не успел Чальмерс опустить телефонную трубку, как аппарат пронзительно зазвонил вновь. Гарри услышал незнакомый голос.

— Вы знаете, что японец испортил человека?

— Интересно! Продолжайте…

— Он привил ему какую-то таинственную вытяжку, и Эрик Джонс превратился в четвертьобезьяну!

— Это интересное дело!

— Дайте отчет, но не печатайте… Это дело необходимо тщательно проверить.

— Я имею некоторые расходы по этому делу.

— Чек на тысячу долларов…

— О-кей!

— Когда я следующий раз буду вам звонить, скажу пароль. Это будет: «Питекантропус». Согласны ли вы исполнить все мои поручения, касающиеся прессы? Если да — через две недели вы будете обеспечены до глубокой старости и будете иметь собственную виллу и яхту.

— Я согласен.

— Ожидайте «Питекантропуса».

На другом конце провода выхоленная рука с огромным рубином в перстне на указательном пальце опустила трубку.

Разговор был окончен.

7. «Пиль!»

Шаловливый солнечный луч, спрыгнув с бронзовой статуэтки Фридриха Великого, затанцевал на холеной руке; краешком скользнул по массивному с изумрудом перстню и зеленоватым отблеском на мгновенье отразился на бумагах доклада.

Палец с изумрудным перстнем, не спеша, набирал номер на диске телефонного аппарата. Раздался легкий металлический щелчок и автоматическая станция соединила двух соумышленников.

— У вас все готово?

— Совершенно.

— Скажите им — «пиль»!

— Можно начать?

— Только пусть все гончие бросятся сразу.

— Разумеется.

Короткая беседа затерялась в океане деловых телефонных разговоров большого города. Бесстрастные и точные, исполнительные машины не интересуются чужими разговорами и тайнами, не подслушивают их, как любопытные телефонистки, — да никто ничего бы и не понял из отрывочного разговора.

— Утром будет результат.

— Хорошо…

Вторая холеная рука удивительно спокойно набирала номер за номером.

Луч скользнул по бронзовой танцовщице с бедрами Клео де Мерод, потом по указательному пальцу с рубином и яркой кровяной капелькой, запрыгал по бумагам.

— Здесь «Питекантропус». Скажите им — пиль. Материал должен быть помещен в утренней прессе!

Ответственный секретарь в последний раз инструктировал сотрудников для таинственных поручений, в посольстве пренебрежительно называемых гончими. Эту роль исполняли дельцы небольшого масштаба: неудавшиеся авантюристы, когда-то жаждавшие стать президентами, открыватели необитаемых островов, алхимики, мечтавшие превратить медь в золото. Люди, чующие сенсацию и падкие на доллар. Люди, торгующие всем, в том числе и своей совестью, оптовые продавцы новостей.