Иван Феоктистов - Анекдоты и предания о Петре Великом

• Название: Анекдоты и предания о Петре Великом
• Автор: Иван Феоктистов
• Издательство: Издание книжного магазина М.М. Ледерле
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1896

Настоящая книга историческихъ анекдотовъ составлена по второму изданію «Дѣянія Петра Великаго» Ив. Ив. Голикова, изданному въ 1837–41 годахъ. Кромѣ того нѣсколько анекдотовъ заимствовано изъ «Достопамятныхъ повѣствованій и рѣчей Петра Великаго» Андрея Нартова и исправлены по этому источнику нѣкоторые анекдоты, взятые у Голикова. Третье существующее оригинальное собраніе анекдотовъ о Петрѣ — Штелина — цѣликомъ вошло въ книгу Голикова; во всякомъ случаѣ мы просмотрѣли и это собраніе и сдѣлали по нему нѣкоторыя исправленія во взятыхъ уже у Голикова анекдотахъ.

---

Я, стоя на колѣняхъ, осмѣлился взять самъ его царскую ручку и, многократно цѣлуя оную, пролилъ радостныя слезы. Потомъ государь сказалъ мнѣ:

— Встань и дай отвѣтъ, о чемъ тебя спросятъ, но не робѣй; что знаешь, сказывай, а чего не знаешь, такъ и скажи.

И, оборотясь къ Змаевичу, приказалъ разспрашивать меня. И какъ разспросы сіи касались до навигаціи (мореплаванія) и отвѣтами моими былъ онъ доволенъ, то государь велѣлъ ему экзаменовать меня въ математикѣ, далеко ли я успѣлъ въ оной. Милостивое одобреніе, какое видѣлъ я въ очахъ монарха, сдѣлало меня неробкимъ; я рѣшилъ предлагаемыя мнѣ задачи довольно удачно, такъ что по окончаніи экзаменовъ великій государь пожаловалъ меня въ поручики морскіе галернаго флота[50] и другого Кукарина, а всѣхъ другихъ мичманами.

LII. Кто Богу не грѣшенъ, кто бабѣ не внукъ!

(Изъ записокъ Неплюева.)

Черезъ малое потомъ время[51] указалъ го сударь опредѣлить меня, Неплюева, смотрителемъ и командиромъ надъ строящимися галерами и другими морскими судами; почему и имѣлъ я счастіе видѣть государя почти ежедневно, когда онъ не бывалъ въ отлучкѣ, и всякій пріѣздъ свой на работы разговаривать изволилъ со мною о разныхъ матеріяхъ, паче же касательно до должности и званія моего.

Между тѣмъ слышалъ я отъ флагмановъ Григорія Петровича Чернышова и отъ Змаевича, что государь-де тобою доволенъ и говорилъ, что въ этомъ-де маломъ будетъ путь. Они подали мнѣ совѣты, чтобъ прилежалъ я къ должности и былъ проворенъ, а паче берегся бы лжи и всегда бы говорилъ правду, хотя бъ случилось что и худо сдѣлать, — то-де государь тебя не оставитъ. Таковое отеческое наставленіе скоро доказало мнѣ, сколь оно было полезно.

Однажды пришелъ я на работу поздно, а государь уже прежде меня на оную пріѣхалъ. Я испужался и хотѣлъ было бѣжать домой и сказаться больнымъ; но, вспомня тотъ благодѣтельный совѣтъ, пошелъ къ тому мѣсту, гдѣ находился государь. Онъ, увидѣвъ меня, сказалъ:

— Я уже здѣсь, другъ мой!

— Виноватъ, государь! — отвѣчалъ я, — вчера былъ въ гостяхъ, и долго меня продержали, и потому проспалъ и опоздалъ.

Монархъ, ударя меня по плечу, сказалъ:

— Богъ проститъ! Спасибо, что правду говоришь: кто Богу не грѣшенъ, кто бабѣ не внукъ!

LIII. На родинахъ у корабельнаго плотника.

(Изъ записокъ Неплюева.)

По окончаніи работы[52] государь сказалъ мнѣ: — Ты вчера былъ въ гостяхъ, а меня сегодня звали на родины. Поѣдемъ со мною.

Я поклонился и по приказу его сталъ за его одноколкою, и пріѣхали къ плотнику моей команды. Войдя въ хижину, государь пожаловалъ родильницѣ нѣсколько гривенниковъ и съ нею поцѣловался, а я стоялъ у дверей. Онъ мнѣ приказалъ то же сдѣлать, и я далъ гривну. Государь спросилъ бабу:

— Что далъ поручикъ?

Она гривну показала. Монархъ, усмѣхнувшись, сказалъ:

— Э, братъ! вижу я, что ты даришь не по-заморски.

— Нечѣмъ мнѣ, государь, дарить много: дворянинъ я бѣдный и имѣю жену и двоихъ дѣтей, и когда бы не ваше царское жалованье, то бы, здѣсь живучи, и ѣсть было нечего.

Государь спросилъ: сколько за мною душъ и гдѣ испомѣщенъ[53]? Я все разсказалъ справедливо и безъ утайки.

Тогда хозяинъ поднесъ на деревянной тарелкѣ чарку горячаго вина. Государь изволилъ выкушать и заѣлъ пирогомъ съ морковью, лежавшимъ на столѣ, а потомъ поднесъ и мнѣ, но я не сталъ пить.

— Выпей, поручикъ, — сказалъ монархъ; — а какъ я отвѣчалъ, что отъ роду не пилъ горячаго вина: — инъ прикушай, сколько можешь, а то обидишь хозяина.

Что я и сдѣлалъ, а его величество, отломя кусокъ пирога и подавая мнѣ, сказалъ:

— Заѣшь; то родимая, а не италіянская пища.

Потомъ государь изволилъ поѣхать, а я пошелъ домой обѣдать.

LIV. Отправленіе М. П. Бестужева-Рюмина резидентомъ въ Швецію.

По заключеніи (30 августа 1721 года) мира со шведами въ городѣ Ништадтѣ Петръ назначилъ резидентомъ[54] въ Стокгольмъ Михаила Петровича Бестужева-Рюмина. Передъ отъѣздомъ онъ приказалъ ему явиться, вмѣстѣ съ барономъ Остерманомъ[55] въ 4 ч, утра къ себѣ для принятія послѣднихъ наставленій, сказавъ при этомъ, чтобы Бестужевъ не забылъ захватить свою записную книжку.

Въ половинѣ четвертаго оба были уже въ передней государя. Дежурный денщикъ сказалъ, что государь съ полчаса уже какъ всталъ и ходитъ по спальнѣ, но что доложить объ ихъ приходѣ ранѣе назначеннаго часа онъ не смѣетъ. Пробило четыре часа; тогда только денщикъ — вошелъ въ спальню и доложилъ о явившихся. Петръ приказалъ позвать ихъ къ себѣ.

Когда они вошли въ спальню, государь былъ еще въ халатѣ, туфляхъ, съ полуопущенными чулками и въ бумажномъ колпакѣ. Онъ принялъ ихъ ласково, сказалъ: «здравствуйте!» и спросилъ: «который часъ?» Узнавъ, что только что пробило четыре, сказалъ: «хорошо!». Потомъ спросилъ Остермана, отдалъ ли онъ Бестужеву письменное наставленіе отъ Иностранной коллегіи и прочиталъ ли его вмѣстѣ съ нимъ? Получивъ утвердительный отвѣть, спросилъ Бестужева, прочиталъ ли онъ это наставленіе въ другой разъ самъ, все ли въ немъ понялъ и не имѣетъ ли о чемъ спросить. Когда Бестужевъ отвѣтилъ, что прочиталъ и все понялъ, государь задалъ ему нѣсколько вопросовъ и представлялъ могущіе встрѣтиться случаи, испытывая, какъ онъ будетъ въ нихъ поступать и выходить изъ затрудненій.

Оставшись довольнымъ отвѣтами Бестужева, Петръ сказалъ ему:

— Теперь тебѣ все извѣстно, что именемъ моего государства въ пользу его долженъ ты производить. А теперь вынь свою записную книжку: я поручу тебѣ еще мои собственныя комиссіи и дамъ особыя наставленія, кои ты запиши, чтобъ ни одного изъ оныхъ не позабыть.

Затѣмъ государь стать обстоятельно говорить о томъ, что Бестужеву слѣдовало доставить изъ Швеціи для Петербурга и вообще для Россіи. Особенно хотѣлось Петру, чтобъ Бестужевъ нанялъ въ Стокгольмѣ садовниковъ, земледѣльцевъ и лѣсоводовъ, на которыхъ особенно разсчитывалъ царь, что они будутъ наиболѣе другихъ иностранцевъ полезны для Петербурга по причинѣ почти одинаковой географической широты обоихъ городовъ. Бестужевъ также долженъ былъ нанять плотниковъ, каменщиковъ, искусныхъ слесарей и ружейныхъ мастеровъ, а особенно искусныхъ въ дѣланіи ружейныхъ замковъ, пружинъ, машинъ; также плавильщиковъ мѣди, дѣлателей стали и тому подобныхъ. Бестужевъ долженъ былъ все это записать въ памятную книжку, а потомъ Петръ заставилъ его прочесть, чтобы видѣть, не пропустилъ ли онъ чего-нибудь.

Наконецъ государь сказалъ Бестужеву, что о томъ, что касается полученнаго имъ наставленія отъ Иностранной коллегіи, долженъ онъ увѣдомлять коллегію и съ нею переписываться; а что касается только что данной особой комиссіи, объ этомъ увѣдомлять его самого и переписываться безъ всякихъ церемоній— кратко, опредѣленно и пунктами, и письма надписывать такъ: «Петру Алексѣевичу».

Прощаясь съ Бестужевымъ, государь сказалъ:

— Теперь желаю тебѣ счастливаго пути и чтобы ты порученную должность исправилъ вѣрно и усердно, сколько силъ твоихъ достанетъ. Если ты такъ поступишь, какъ я и надѣюсь, то и я не премину позаботиться о твоемъ благополучіи; если же нѣтъ, то ты будешь имѣть во мнѣ такого недруга, какого имѣешь въ настоящее время друга.

Затѣмъ, поцѣловавъ Бестужева въ лобъ, сказалъ:

— Ступай теперь съ Богомъ!

LV. Заштопанные чулки.

Во время одного разговора о бережливости и безполезныхъ расходахъ Петръ показалъ зачиненные имъ самимъ шерстяные чулки. На это одинъ изъ присутствующихъ сказалъ:

— Ваше величество могли бы чулки и не донашивать до дыръ.

— Для чего? — спросилъ Петръ: — почему долженъ я бросать чулки, кои могу проносить еще годъ, если они будутъ починены?

— Чтобы съ чулочной фабрики больше чулокъ расходилось, — отвѣчалъ тотъ, улыбаясь.

— О! — сказалъ государь, — она еще не въ состояніи постольку ставить, сколько кромѣ меня для государства потребно, и мы все еще должны вывозить ихъ изъ-за моря. Да если бы она могла поставить ихъ и больше, то я доставилъ бы ей случай избытокъ оныхъ отдавать сосѣдямъ, отправлять въ такія мѣста, гдѣ ихъ мало, и привозить за оные въ государство деньги или другіе необходимые товары. Доколѣ же сего не будетъ, дотолѣ оставаться будетъ государство мое подобнымъ малому городу, гдѣ одинъ гражданинъ обрабатываетъ другого и другъ у друга отнимаютъ хлѣбъ, всѣ же вмѣстѣ остаются въ бѣдномъ состояніи и никакой помощи не могутъ дѣлать приращенію города.

LVI. Моты и щеголи.

Будучи бережливъ самъ, Петръ не терпѣлъ расточительности и въ другихъ. Если онъ встрѣчалъ на улицѣ кого-либо, особенно изъ молодыхъ людей, богато одѣтаго или ѣдущаго въ щегольскомъ экипажѣ, то всегда останавливалъ такового и спрашивалъ: кто онъ такой? сколько имѣетъ крестьянъ и доходовъ? — и если находилъ, что издержки не соотвѣтствовали доходамъ, то ставилъ это на видъ щеголю, журилъ его, а то и наказывалъ, назначая на извѣстный срокъ въ матросы; мотовъ же обыкновенно отсылалъ на галеры[56] на срокъ до двухъ мѣсяцевъ и болѣе.