Фритьоф Нансен - Через Сибирь

• Название: Через Сибирь
• Автор: Фритьоф Нансен
• Издательство: Игра слов
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-9918-0067-9

В 1913 году Фритьоф Нансен побывал в Сибири.

Результатом путешествия в Россию, по которой он промчался через всю Сибирь до Дальнего Востока и вернулся оттуда в Петербург, стала книга «Через Сибирь».

Книга представляет интерес как для ученых, так и для любителей авантюрного чтения, поскольку Нансен описывает и красоты северной природы, и смешные случаи из жизни путешественников, и даже спасение им организатора проекта из лап белого медведя.

А еще вы узнаете о левом и правом берегах Енисея, о том, чем русский тарантас лучше норвежского экипажа, о жизни коренного населения Сибири и футбольной красноярской команде…

---

А ещё некоторое время назад двое охотников отправились побродить по лесу, провели там целый день, а вечером увидели между деревьев двух тигров. Расстояние было невелико, даже и ружья у них с собой были, но стрелять они не рискнули и дали тиграм уйти. Но и домой охотники идти побоялись, потому что начало уже темнеть. Всю ночь провели они у костра, не сомкнув глаз от страха, — ведь звери могли рыскать вокруг во тьме. Ночь та была ужасна, и один из охотников с тех пор ни разу больше не ходил в лес.

Но я всё-таки хотел бы поохотиться тут именно на зайца, несмотря на обилие другого зверя и дичи. В этих горах могла бы получиться отличная травля зайца собаками. Мне вообще хотелось бы иметь тут побольше личного времени, пойти побродить по лесам, изучить жизнь коренных народов, пожить их жизнью и вместе с ними сходить на охоту. Они ведь прирождённые охотники и исходили все леса вдоль и поперёк.

Но мы должны были ехать всё время дальше, вперёд и вперёд, чтобы проинспектировать строительство железной дороги, извивающейся по болотам, горам и лесам и открывающей путь так называемой культуре, которая постепенно очистит этот край и от коренных жителей, и от девственных лесов, и от зверей.

Мы неслись дальше с устрашающей скоростью по подмёрзшей ухабистой дороге и за первые же сорок минут, несмотря на сделанные две остановки, промчались 26 километров.

Мы уже были на восточном склоне горного хребта, который был северным продолжением Малого Хингана. Через горы железная дорога идёт на запад на протяжении 150–200 километров, а затем на другой стороне вновь спускается на равнину. Горная страна состоит из двух хребтов, очень невысоких, а между ними располагается равнина. Восточный из этих хребтов весь порос лесом. Синие хребты и синие вершины одна за другой, а кругом тёмные леса. Очень похоже на Норвегию. Лес повсюду хвойный, но ели часто растут вперемешку с кедрами. Здесь, как и везде в Сибири, редко когда можно увидеть старый лес — всё больше молодняк, и вовсе не потому, что старые деревья вырублены. Чаще всего старый лес спалён по глупости неразумными людьми. Лесным пожарам тут нет и не будет конца, и следы их заметны повсюду. А из-за суровых и снежных зим вырасти новому лесу тут нелегко, и растет он небыстро. Местами встречаются большие болота, на которых там и сям растут лиственницы или белые берёзы. Огромные болота тянутся на север к синим горам, и белые стволы берёз колеблются призрачной дымкой над болотами у горных подножий.

Мы постепенно поднимаемся в горы вверх по Бире к водоразделу между ней и речкой Хинган, притоком Амура. Сквозь самый высокий кряж тут пробит туннель длиной в 1300 метров. Мы, не доезжая до него, делаем остановку на ленч на станции Кимкан, названной так по одноимённой реке, впадающей в Биру. Кимкан переводится как «Золотая река». Станция расположена на высоте 260 метров над уровнем моря. Почва тут обычно промерзает на глубину восьми метров, а летом оттаивает не более чем на метр. Там, где возделываются поля, земля может оттаять и метра на два, но говорят, что с каждым годом она будет оттаивать всё больше и больше. В низине под станцией под слоем мха обнаружили трёхметровый пласт торфа, потом шёл двухметровый слой льда, а затем опять торф, промёрзший на глубину восьми метров. На голом склоне над низиной почва суше и не так промерзает, и там сейчас сажают картофель, овёс и всевозможные овощи, даже красивые цветы и кукурузу! Всё это я видел в огороде собственными глазами. И всё это смогли здесь обустроить всего лишь за год.

Гора, через которую пробит туннель, сложена из порфирита, в котором, однако, так много вкраплений каолина (фарфоровой глины), что он тут же белеет при соприкосновении с воздухом. На расстоянии он очень напоминает поблёскивающий мрамор. Внутри туннель не промерзает. Почва здесь зимой промерзает на глубину не более двух метров, а внутри туннеля температура практически не опускается ниже нулевой отметки, как мне сообщил инженер-немец. А в середине туннеля, проходящего где-то метров на семьдесят ниже вершин кряжа, температура ещё выше. Инженер говорил даже, что она около плюс семи. На этом участке дороги горы везде сложены из порфирита, но на востоке, у реки Каменушки, которую мы уже проехали, преобладает сланцево-гнейсовый гранит, который выветривается относительно быстро. На запад от туннеля железная дорога вновь идёт с горы. Здесь много долин и ущелий, так что для полотна сделали высокие — до 25 метров — насыпи из гальки и гравия, добытых при строительстве дренажных канав. Эти инженерные работы произвели на меня большое впечатление!

Пятница, 10 октября.

Мы проехали ещё немного и запад и увидели второй туннель, так называемый малый, всего лишь в 300 метров длиной, пробитый в горе возле станции Облучье. Эта гора также сложена из порфирита, но более твёрдого — в нём больше кварца. В горе земля промерзает на глубину семидесяти — восьмидесяти метров от поверхности. Однако после открытия туннеля температура внутри него всё-таки повысилась. В первую зиму она не превышала минус восьми, но с тех пор всё повышалась и повышалась. Мы сами могли убедиться в том, что в боковом коридоре на глубине сорока метров она была −0,3°, а на глубине шестидесяти метров −0,1°. В других местах тут подобных температур не наблюдается. В этом районе почва промерзает далеко не всегда, а только зимой и не более чем на два метра в глубину. Низкие температуры в малом туннеле объясняются, вероятно, выветриванием горных пород, вследствие чего везде возникли трещины и пустоты, очень длинные и глубокие, чаще глубже самого туннеля. Температура зимой падает внутри горы по мере проникновения холодного воздуха в эти трещины, а в результате промерзает весь кряж, а вода, которая есть в пустотах, замерзает. Летом же продевание горы происходит не так быстро, как замерзание зимой. Тёплый воздух, более лёгкий, чем холодный, не может сразу проникнуть в трещины, и гора в достаточной степени остается «охлаждённой». В ней образуется нечто наподобие ледников-погребов, где температура остаётся одинаковой и зимой и летом. Такая выветренная горная порода препятствует проникновению тепла и из земных недр. Подобные явления наблюдаются и в Норвегии, в заброшенных и невентилируемых старых шахтах. Там лёд не тает круглый год. Этим с успехом пользуются крестьяне в долине Хардангера для устройства холодильников, или попросту «холодильных ям», которые они выкапывают в россыпях камней. В этих погребах температура всё лето держится на минусовой отметке, а объясняется этот факт холодным воздухом, сохраняющимся между камней с зимы и промораживающим склоны гор. Тёплый летний воздух, как я уже говорил, внутрь таких холодильников не попадает.

В туннеле, который мы прошли насквозь, были очень красиво разрисованы морозными узорами стены. Боковые коридоры были сплошь в инее и сверкали и переливались, как белоснежный отполированный мрамор, в свете наших фонарей. Строительство туннеля ещё не окончено, и предстоит преодолеть ещё немало трудностей. Бетон не застывает при низкой температуре, которая постоянно сохраняется тут, а потому приходится прогревать стены. Когда же лёд оттаивает, это грозит выпадением больших глыб и даже обрушениями, поскольку земля спаяна со скалой исключительно морозом. Трудностей при прокладке таких туннелей более чем достаточно — и всё надо предусмотреть, прежде чем произойдёт авария.

К западу горы становятся ниже и постепенно переходят в волнистую, поросшую травой равнину между невысокими лесистыми холмами. Там расположена казачья станица Есауловка. Земли здесь очень хороши — и их стоило бы лишь вспахать, чтобы получить урожай, но казаки не думают об этом, а довольствуются покосом травы и заготовкой необходимого количества сена для своих лошадей и небольшого стада коров. Мы видели на равнине высокие стога. Кроме того, они ещё ходят на охоту.

Днём мы добрались до станции Кундур, где инженер Скугаревский живёт в милом доме с красивым садом и отличной площадкой для детских игр, где даже сделаны качели. Здесь ещё восемнадцать месяцев назад было одно сплошное болото, в котором, по словам немца-инженера, нас сопровождающего, он завяз вместе с лошадью. Зато теперь тут растут картофель, морковь и свёкла, помидоры и даже арбузы — все на свежем воздухе. Конечно, вызрели всего два арбуза, один из которых нам и подали на ленч. Но нам объяснили, что просто немного запоздали их посадить.

После грандиозного ленча мы поехали дальше и стали подниматься в горы к самому длинному туннелю дороги. Он пробит через западный отрог Малого Хингана (вернее, отдельную горную цепь к западу от Малого Хингана). Длина туннеля полторы тысячи метров, и он пробит в слюдяном сланце. Проехав километр по туннелю, который ещё не до конца пробит через гору, мы на автомобиле стали взбираться на склон, перевалили через хребет и помчались вниз с ужасающей скоростью. Я каждое мгновение ожидал, что мы врежемся в какой-нибудь пень, и смотрел только, за что бы мне в полёте ухватиться, но всё прошло благополучно. Мы спустились и проехали ещё отрезок пути по ровной местности, а затем нам вновь надо было подниматься в гору. Но тут, когда понадобилось переменить скорость, заупрямился автомобиль — мотор ревел, но с места мы не сдвигались. Оказалось, что в коробке скоростей совершенно стёрлось зубчатое колесо. На починку нужно было затратить не меньше четырёх часов, так что надо было дождаться блиндированного автомобиля, которые ехал за нами. Мы ждали — а он всё никак не ехал. Когда мы были на вершине кряжа, он ехал прямо за нами, а теперь куда-то запропастился. Зато на дороге показался верховой, которого мы и отправили посмотреть, что там случилось с нашим блиндированным автомобилем, и поторопить его, а заодно попросить побыстрее ехать конные экипажи, которые также следовали за нами — на всякий случай.