Иван Майский - Перед бурей

• Название: Перед бурей
• Автор: Иван Майский
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1945

О с н о в н ы м мотивом, побудившим меня написать эти воспо минания, было желание на собственном примере показать, как люди старого поколения, выраставшие в условиях цар                                                   ской России, приходили к революции

---

Ее выводит из себя ледяное молчание отца. Наконец она

не выдерживает: слезы брызжут у нее из глаз, она вска

кивает из-за стола и с криком: «Нет, я не могу, не могу!»

убегает в спальню. Отец кончает ужин, встает из-за стола

и идет к своему микроскопу...

На другой день все забыто, и жизнь вновь возвращает

ся в свою нормальную колею.

В основе всех подобных ссор и конфликтов лежала

внутренняя обида моей матери на то, что отец науку пред

почитает семье, что он не уделяет должного внимания ни

жене, ни детям. И в этом она, несомненно, была права.

Но так как в дело не была замешана женщина, так как

ревность отсутствовала, так как мать в глубине души со

знавала, что служение науке все-таки прекрасная вещь, то

обида не была очень глубока и не вносила серьезного раз

лада в семейную жизнь. Стычки легко изживались и за

бывались. Других же причин для внутренних трений не

было. «Увлечений» на стороне ни у отца, ни у матери не

было. В карты отец не играл и денег не проигрывал.

К вину не притрагивался и ночей за кутежами не прово

дил. В семье всегда была здоровая, ясная, трудовая атмо

сфера. Отец занимался службой и наукой. Мать хозяй

ничала варила варенье, шинковала капусту, солила огурцы

и внимательно изучала знаменитую в то время толстую

поваренную книгу Е. Молоховец «Подарок молодым хозяй

кам». Будучи от природы очень сметливой, она ухитрялась

на сравнительно скромное отцовское жалованье (100—150

рублей в месяц) содержать семью в семь человек и даже

находить средства на дальние летние поездки — на Урал,

в Москву и т. д. В нашей жизни не было ни малейшего

намека на роскошь, но не было также и бедности. Ели

мы просто, но здорово и сытно. До сих пор щи и котлеты

я предпочитаю самым искусным ухищрениям кулинарного

гения Европы. Одевались скромно, но тепло и удобно. Си

дели на грубоватых стульях и табуретка», но воздуха в

комнатах имели достаточно.

Я уже упоминал, что нас было пять человек детей —

три мальчика и две девочки. По возрасту получалась на

стоящая лесенка: промежуток между смежными ступень

ками—два года. Я был самый старший, и между мной и

самым младшим братом, Михаилом, разница была в восемь

лет. Дом наш всегда был полон детской возни, детских

33

проказ, детских смеха и слез. Жили мы дружно, и роди

тели всех нас держали очень «ровно»— не было ни лю

бимчиков, ни пасынков. Однако разница в годах сильно

сказывалась. Когда я кончил гимназию, Михаил только

поступил в приготовительный класс, а младшая сестра, Ва

лентина, еще была первоклассницей. Другой мой брат,

Анатолий, от природы одаренный талантом художника, но

впоследствии ставший врачом, был несколько ближе мне

по годам, и с ним в детстве я больше играл и вообще

больше общался. Однако наиболее тесные отношения су

ществовали между мной и старшей сестрой, Юлией, кото

рая была всего лишь на два года моложе меня. Девочка

она была болезненная, но с глубокой душой и мягким,

благородным характером. Практической сметки, уменья от

бивать удары, которых всегда так много посылает дейст

вительность, в ней было очень мало. Эти качества наложи

ли свой отпечаток на дальнейшую жизнь Юленьки (как мы

звали ее в семье). Тогда, в детские годы, я был дружен с

Юленькой и позднее, ближе к окончанию гимназии, много

с ней читал, разговаривал, делился мыслями и чувствами.

Должен, однако, прямо сказать: мои братья и сестры не

играли и не сыграли в моей жизни особенно крупной роли.

В детстве тому мешала слишком большая разница в годах.

Потом же, когда, с окончанием гимназии, я «вышел в

жизнь», мне просто редко приходилось с ними сталкивать

ся и встречаться: условия тогдашней революционной рабо

ты очень быстро сделали меня «отрезанным ломтем» для

семьи.

Когда сейчас мысленно я восстанавливаю перед

своим духовным взором образ моих родителей, мне боль-

ше чем когда-либо бросается в глаза, что по своему про

исхождению, воспитанию, умственному складу, обществен

но-политическим настроениям они являлись типичными

представителями той своеобразной социальной категории,

которая известна в нашей истории под именем р а з н о-

ч и н н о й и н т е л л и г е н ц и и и которой суждено было

сыграть такую видную роль во второй половине прошлого

века. Недаром мои родители с ранних лет привили мне лю

бовь к таким писателям, как Некрасов, Салтыков-Щедрин,

Добролюбов, Писарев. Недаром в нашей столовой на эта

жерке в красивых переплетах стояли полные собрания со

чинений Гейне, Шиллера, Байрона, Шекспира. Недаром мой

отец дарил мне в детстве такие книжки, как биография

34

Руины «Иртышских ворот» в крепости.

Галилея, история Джордано Бруно, жизнеописание Сте¬

фенсона и Фультона. Недаром, будучи от природы молча

ливым человеком, он охотно и подолгу со мной беседовал,

рассказывая о Пастере, Вирхове, Гельмгольце, знакомя

меня с начатками биологии, медицины, физики. Недаром,

наконец, мой отец так часто брал меня с собой в поездки

по Сибири, когда его отправляли в какие-нибудь дальние

командировки. Он всегда говорил, что ничто так не разви

вает ребенка, как путешествия, как знакомство с новыми

местами, новыми людьми, новыми народами и обычаями.

Да, несомненно, семья оказала на меня очень сильное и

благотворное влияние. Она дала мне физическое и духов

ное здоровье, уберегла от предрассудков, вина и табаку,

воспитала усидчивость и трудоспособность, разбудила ин

терес к научной и общественной мысли. Но, пожалуй, са

мое важное и ценное, что дала мне семья,—это яркий при

мер того, как вся жизнь человека может быть посвящена

служению не своей выгоде, не своей семье, не своему ма

ленькому личному благополучию, а большой и великолеп

ной идее. Образ моего отца оказал сильнейшее влияние на

формирование моего духовного «я». И если в дальнейшем

я тоже сумел найти свою большую и великолепную идею,

которой посвятил всю свою жизнь, то в этом далеко не

в последней степени я обязан вдохновляющему примеру

моего отца.

4. НАШ ГОРОД

Если семья есть первый «круг» детской вселенной, то

вторым «кругом», несомненно, является место его житель

ства. Большая часть моих ранних лет прошла в Омске, и

потому, охарактеризовав мою семью, я должен хотя бы в

самых общих чертах набросать картину Омска, каким он

был в дни моего детства.

Полвека тому назад Омск был жутким и страшным ме

стом. Это была «богом и людьми» забытая, глухая про

винция, о которой говорили: «Три года с к а ч и — не доска

чешь».

Действительно, до проведения сибирской железной доро

ги путешествие из Москвы в Омск занимало около трех

недель. И даже позднее, когда с середины 90-х годов

железная дорога, наконец, прошла через Омск, то же пу

тешествие требовало все-таки не меньше недели.

36

Омск имел свою историю. В 1716 году, при Петре

Первом, на правом крутом берегу Иртыша, при впадении

реки Оми, была выстроена небольшая крепость, окружен

ная деревянными стенами и рвами с водой. Сначала кре

пость располагалась на левом берегу Оми, а позднее,

в 1765 году, по соображениям «стратегического порядка»,

она была перенесена на ее левый берег. Около крепости

постепенно вырос «форштадт» с населением из «пехотных

казаков», мало-помалу превратившийся в небольшой город.

Маленькие деревянные домики в беспорядке расползлись

по обеим сторонам Оми. Обитатели их занимались хлебо

пашеством и ремеслами. Историки утверждали, что в тече

ние всего XVIII века Омская крепость играла крупную

роль в деле продвижения русского влияния в глубь запад

носибирских степей, и нет оснований им в этом не верить.

Те же историки рассказывали о жестоких нравах, господ

ствовавших здесь «во времена оны». Так, например, в се

редине XVIII века пост командира «сибирского корпуса»,

имевшего свою ставку в Омске, занимал некий немец

Фрауендорф. Это был человек диких страстей и палочной