Н. Соколов-Соколенок - По путевке комсомольской

• Название: По путевке комсомольской
• Автор: Н. Соколов-Соколенок
• Издательство: Воениздат
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1987

 В годы гражданской войны автор, восемнадцатилетний владимирский комсомолец, стал комиссаром полка. В своих воспоминаниях он рассказывает о том, как организовывалась и осуществлялась работа посланцев комсомола среди донского казачества, о борьбе с деникинцами, Врангелем. Делегат III съезда комсомола, автор рассказывает о встречах с Лениным, боевых действиях ЧОНа. Многие страницы книги посвящены зарождению советской авиации, летной работе, известным в стране и за рубежом авиаторам. 

---

Само наименование отряда, «летучий», как нельзя лучше отражает характер и методы борьбы с бандитизмом. Движение, движение, движение!… А за ним - калейдоскоп боевых эпизодов, жесточайшие схватки с бандитскими шайками, калейдоскоп сменяемых друг друга районов и городов, неожиданные встречи с фронтовыми [142] друзьями и даже многократное переименование собственной должности.

За пять месяцев я сменил свой «титул» несколько раз: начальник «летучего отряда», начальник сводной группы войск Низовья Волги, начальник сводной группы войск Заволжского военного округа, командующий войсками Балаковского района, командующий войсками Пугачевского района. За это время перед глазами не единожды промелькнули доселе незнакомые мне волжские города: Камышин, Саратов, Покровск, Вильск, Балаково, Хвалынск, Самара, неоглядные просторы заволжских степей…

Я не буду описывать здесь ход борьбы с бандитизмом, охватившим летом двадцать первого года обширные просторы многострадального Заволжья. Уместно лишь подчеркнуть, что тактика борьбы с бандитскими отрядами и предложенная организация наших войск, о которых я докладывал Главкому Каменеву, целиком себя оправдали. Банды Вакулина и Попова были разгромлены, и сами они погибли, не сумев скрыться.

В сентябре я вместе с товарищами по командировке покинул Саратов. Нам представилась возможность совершить обратный путь не по железной дороге, а по Волге, через Нижний Новгород, на находившемся в нашем распоряжении пароходе «Роза Люксембург» (бывшего Волжского пароходства «Меркурий»). Перед самым отходом к нам на пристань неожиданно приехал командующий Заволжским военным округом Краевич. Поздравив всех с успешным завершением операции по уничтожению белоказачьих банд, в самом конце разговора он обратился лично ко мне:

- Спасибо, товарищ Соколенок, вашей работой у нас здесь я доволен, о чем уже доложил Главкому.

С летней командировки на борьбу с бандитизмом произошел и мой переход с военно-политической, комиссарской работы на командную. Вот когда я оценил по-настоящему уроки, которые мне преподали первые мои учителя - командир полка Голенков, комбриг Федоров, начподив Суглицкий.

Среди больших и малых событий, которыми был ознаменован новый учебный год, одно - особенное - оставило неизгладимый след на всю жизнь. Огромную радость доставила мне возможность еще раз увидеть и услышать Ленина, выступавшего 7 ноября с речью перед рабочими, красноармейцами и молодежью Хамовнического района [143] по случаю четвертой годовщины Октябрьской революции.

Речь эта, чуждая какой-либо торжественности, как всегда яркая и глубокая по содержанию, задушевно простая по изложению, подытожила наши успехи в борьбе с открытыми врагами молодого Советского государства и прозвучала призывом к мобилизации всех сил народа на преодоление послевоенных хозяйственных трудностей.

Запомнилась мне и проходившая в этом же году чистка рядов партии. Особенно отличались в те дни выходцы из других партий, примазавшиеся к революции попутчики из меньшевиков, владеющие незаурядным ораторским мастерством, а также хорошо поднаторевшие в теории. С этой точки зрения особенно усердствовал небезызвестный эсер, а впоследствии активный троцкист Блюмкин, а также меньшевик Рабинович. Они так дерзко и изощренно оперировали по памяти длиннющими цитатами из трудов Маркса и Энгельса, что мы просто диву давались. Так бы на деле воевали за Советскую власть!…

Летом 1922 года совершенно неожиданно было объявлено решение специальной комиссии Реввоенсовета Республики, согласно которому я вместе с другими слушателями академии, прежде чем продолжать обучение на последнем курсе, откомандировывался в войска сроком на один год для прохождения стажировки в рядах армии мирного времени. Чем было вызвано такое решение - нам осталось неизвестным. Во всяком случае направление меня на должность начальника штаба частей особого назначения (ЧОН) Тульской, а через месяц - командующим ЧОН Владимирской губернии никак нельвя было назвать ни стажировкой, ни приобщением к опыту послевоенной работы в строевых частях.

Но прежде чем все это произошло, армейская судьба свела меня с одним из замечательных полководцев России, одним из очень немногих, кто в годы первой мировой войны смог убедительно подтвердить смелость и точность русской стратегической мысли и умение воплотить ее в реальной действительности.

Меня назначили членом комиссии по проверке коневодства в Петроградском военном округе, которую возглавлял почти легендарный тогда русский генерал Брусилов, только что назначенный Главным военным инспектором. Вторым членом комиссии был специалист в области коневодства (к сожалению, фамилию его память (не сохранила). Человек средних лет, грузин по национальности, [144] он отличался подчеркнуто аристократической осанкой, изысканными манерами.

Поездка с Брусиловым в Петроград осталась у меня в памяти еще и потому, что многое, с чем я тогда встретился, было, как принято говорить, впервые в жизни.

Впервые в жизни я ехал вместе с известнейшим боевым генералом царской армии, безоговорочно перешедшим на сторону Советской власти, и мог запросто разговаривать с ним на все интересующие, в частности военные, темы.

Впервые в жизни я увидел колыбель Октябрьской революции - Петроград, сумел побывать в Смольном, во дворце Кшесинской, у Финского вокзала - местах, связанных с именем Ленина, осмотрел, правда бегло, Эрмитаж.

Хотя моя фронтовая жизнь проходила среди донского и кубанского казачества и считал я себя вполне посвященным во все тайны и тонкости кавалерии, но здесь, работая в комиссии, впервые услышал я действительно высококвалифицированную оценку пород верховых лошадей, побывал с Брусиловым в конюшнях и на смотре-скачках на Петроградском ипподроме.

* * *

Пятую годовщину Октябрьской революции я встречал среди тульских рабочих, но проработал там недолго. Еще до наступления зимних холодов пришло новое назначение - командующим частями особого назначения в родном Владимире. В течение зимы я исколесил вдоль и поперек всю губернию. Среди уездов, которые по состоянию ЧОНовской работы числились тогда на хорошем счету, были такие, где наиболее активно работали партийные организации, или такие, которые подверглись нелегким испытаниям, связанным с разного рода антисоветскими выступлениями и мятежами.

Как бы завершением моей почти годичной работы в родном городе явился состоявшийся по случаю годовщины учреждения ЧОНа на соборной площади Владимира большой смотр - парад этих частей. На нем присутствовало все партийное и советское руководство губернии, а я выступал в роли командующего парадом, и губком партии доверил мне обратиться к землякам с праздничной речью.

К осени, вполне удовлетворенный работой в родной губернии, я уже собрался было подать рапорт командующему [145] округом с ходатайством о направлении меня для продолжения учебы в Академии Генерального штаба. Однако все произошло не так, как планировалось. Во Владимир неожиданно приехал хорошо знакомый мне товарищ Берг - заместитель комиссара Военно-воздушной академии имени Н. Е. Жуковского. Он-то и повернул мою судьбу, предложив перейти в авиацию и продолжить образование на инженерном факультете академии.

Командующий округом в моем ходатайстве о переводе отказал, мотивируя это нецелесообразностью, даже легкомыслием - как можно выбросить на ветер два года обучения в Академии Генерального штаба! Помня благосклонное ко мне отношение, я решился побывать у Бориса Михайловича Шапошникова, а вместе с ним уже и у Главкома, который без особых колебаний благословил мой переход в академию Жуковского.

- Будь я молод, как вы, может быть, поступил так же. Авиацию ожидает большое будущее, - сказал Главком на прощание.

Так в 1923 году я навсегда сменил красные петлицы на голубые. [146]

«Жуковка»

Меня приняли в военно-воздушную академию по указанию Главкома без вступительных экзаменов, очевидно доверившись моей легкомысленно заполненной анкете, где в графе «образование» было написано: «Владимирские подготовительные курсы при бывшем реальном училище». Таковые я действительно в восемнадцатом году старательно посещал, но окончить их за один год, конечно, не мог - в моем «багаже» было всего-навсего городское высшее начальное училище, то есть 7 - 8 классов.

И вот начались занятия. Мои товарищи по курсу приступили к высшей математике, я же пока зазубривал материал наизусть, просиживая ночи напролет, и с азов вникал в алгебру, геометрию и тригонометрию.

Помню, в начале декабря профессор Привалов, читавший нам курс дифференциального исчисления, вызвал меня решать какое-то довольно сложное и длинное - во всю доску - уравнение. Я, к счастью, знал его наизусть и довольно бойко, без запинки «начертал» что требовалось. Но тут профессор с присущим ему спокойствием стер с доски примерно треть уравнения и, заключив часть его в скобки, подставил множителем какую-то тригонометрическую функцию.