Арнон Грюнберг - Фантомная боль

• Название: Фантомная боль
• Автор: Арнон Грюнберг
• Издательство: Фантом Пресс
• Жанр: Современная проза
• Год: 2005
• ISBN: 5-86471-377-5

Роберт Мельман трудился в амстердамском ночном магазине, а потом стал известным писателем. Первый же роман принес ему славу и деньги. Но ни то и ни другое не вечно, и вот уже Роберт Мельман — бывший писатель и бывший богач, увязший в декадентском отчаянии и безденежье. Чтобы выбраться, от него требуется нечто экстраординарное. И Роберт Мельман, считанные разы за свою жизнь подходивший к плите, берется написать поваренную книгу. Результат оказывается невероятным. Но сначала ему предстоит разобраться со своими женщинами, совершить в компании незнакомки путешествие по дорогам Америки в лимузине и понять, что жизнь, может, и кончена, но все же продолжается…

«Фантомная боль» — трогательный, щемящий и в то же время полный едкой иронии и черного юмора трагифарс о тех, кто в наши дни еще не поддался глянцевому оглуплению и не потерял умение чувствовать. Арнон Грюнберг взорвал современную голландскую литературу своими яркими и сильными книгами, сегодня это признанный мастер, романы которого издаются по всему миру и экранизируются.

---

— Каждый считает себя исключением, — сказала Ребекка.

— Кто так считает?

— Я.

— Так все считают, — промолвил я, — поэтому люди женятся, поэтому они заводят детей, поэтому живут на свете. Ибо каждый считает, что все, что есть дурного, не для него, потому что он — исключение.

* * *

Моя жена пришла в ярость. И не только из-за перепачканных кровью обоев и дивана. Она заявила, что стеллажи неправильно собраны.

— Как ты мог их принять? — возмущалась она. — Где были твои глаза?

— Я решил, что все нормально, я ведь не специалист.

— Ты только взгляни, дуралей, — кричала она, — ты только взгляни!

Я взглянул, но ничего особенного не увидел.

— Оставь меня в покое, — сказал я, — у меня свои дела, для чего мне эти твои идиотские стеллажи? Если они никуда не годятся, мы отнесем их на помойку и купим новые, подумаешь! Я не желаю слушать твои вопли.

Она сбросила со стола все мои бумаги. У меня было очень много бумаг, и я всегда раскладывал их на столе. Так что со стола она сбросила отнюдь не маленькую кучку.

— Прекрати! — заорала она. — Прекрати считать, что значение имеют одни только твои хреновы рассказы. Прекрати тиранить людей!

— Я никого не тираню. Я сам жертва тирании — я был бы счастлив, если б не ты. Тебе не мешало бы об этом задуматься. Я заплатил за эти стеллажи и больше не желаю о них ничего знать.

— Но они для твоих книг, придурок. Для твоих же книг!

— Потому что тебе не по душе, что мои книги стопками стоят у стен. Мне они не мешают, пускай стоят себе стопками. Мне это даже нравится. Это тебе нужен уют, а у меня нет в этом ни малейшей потребности. Создавай уют у своих психов.

— Если ты не позвонишь на фирму и не пожалуешься, я от тебя ухожу! — отрезала Сказочная Принцесса.

— Да не собираюсь я никому звонить.

— В таком случае я ухожу! Засовывай свой член в других женщин! В меня ты его больше не засунешь. Собирай вокруг себя подхалимов, это ведь тебе больше по душе — видеть у своих ног людей, глядящих на тебя с собачьей преданностью? Ты ведь даже не понимаешь, какую услугу я тебе оказываю, споря с тобой! Ведь больше никто не решается с тобой спорить! Для споров нужно гораздо больше энергии, чем чтобы только тупо соглашаться и бормотать «аминь». Но ты настолько ослеп, что этого абсолютно не замечаешь.

— Куда мне совать член — это мое личное дело! Захочу — суну его в печную трубу.

— Твой член мне противен! — сказала Сказочная Принцесса. — Одному богу известно, куда ты его только не совал. Впредь мой его получше, чтобы другим женщинам, когда они будут тебе сосать, не приходилось вначале слизывать твою засохшую мочу.

— Тебе противна моя сперма?

— Твоя сперма — это еще не самое страшное. Я говорю о твоем члене — у него вкус старой мочи и рыбного салата, слишком долго пролежавшего на солнце.

— Спасибо.

— Мне-то все равно, я лично больше не собираюсь брать его в рот, но мне жалко других женщин.

— Ужасно трогательно, что ты так переживаешь из-за других женщин, но ведь речь шла не о моем члене, а о книжных стеллажах, которые ты заказала. Слышишь меня — ты заказала! Это ты их заказала, это тебе позарез нужны книжные стеллажи.

— Для твоих же книг, для твоих книг, господин Мельман!

— И я не желаю переживать из-за какого-то там дефекта этого хлама, мало того — меня он вообще не интересует. Я должен написать новую книгу, все ждут от меня новой книги.

Моя жена захохотала:

— Новая книга! Новая книга! Кто, скажи, ждет твою новую книгу? Твой цикл о Сидни Брохштейне собираются отправить в утиль. Кое-кто считает, что этот цикл деградировал, впрочем, ты и сам деградировал. Но этого никто не хочет замечать, потому что все думают: «Этот Мельман еще может пригодиться для составления какого-нибудь сборника или, возможно, для участия в том или ином дебильном жюри».

— Кто сказал, что цикл о Сидни Брохштейне деградировал? Кто это сказал, а?!

— Какая разница — кто сказал? Все говорят.

— Я хочу знать имена и адреса людей, которые утверждают, что мой цикл о Сидни Брохштейне деградировал. Имена и адреса, слышишь! Чтобы я мог к ним зайти и на деле показать, что это такое, по-настоящему деградировавший тип. Они что, вообще перестали отличать дурное от хорошего?

— Послушай, Роберт, — сказала Сказочная Принцесса, — возвращайся-ка ты лучше назад к своей матери. Это самое лучшее, что ты можешь сделать. Вы оба чокнутые, поэтому будете счастливы под одной крышей. Но кроме своей мамаши ты ни с кем больше не должен жить, потому что это преступление.

Я принялся собирать с пола свои бумаги.

— Ладно, я позвоню «Королю книжных шкафов».

«Король книжных шкафов» — так называлась фирма, где мы заказали эти чертовы стеллажи.

Владелец фирмы выразил готовность немедленно зайти и возместить нам ущерб. Утешение прибыло через полтора часа в лице словоохотливого грека Георгия, хозяина «Короля книжных шкафов».

Повсюду еще виднелись следы недавнего кровопролития.

— Да уж, — сказал грек Георгий, — некоторые из моих сотрудников немного «ку-ку». Этот парень недавно сидел на больничном, а пару дней назад пришел и заявил, что доктор, мол, его выписал, но он все еще так и не поправился.

Хозяин фирмы пообещал в течение двух недель прислать нам нескольких ребят, чтобы они устранили все недочеты.

* * *

Ребекке не спалось. В одиннадцать она проснулась и пожелала спуститься в холл.

— Я себе места не нахожу, — сказала она, — хоть об стенку бейся головой.

— Не надо, — попросил я, — пожалуйста, не надо. — И я дал ей несколько штук драже от зимнего авитаминоза. — А твой отец, он что, тоже умирающий?

— Нет, — ответила Ребекка, — его интересует только порнуха. Когда я у него бываю, я нахожу порнуху в самых невероятных местах: в корзине для белья, среди банковских выписок, на его письменном столе между стопками книг по специальности.

— В корзине для белья — это оригинально.

Она пожала плечами.

В знак утешения я погладил ее по голове.

— Если у пожилого мужчины есть хобби, смерть не посмеет к нему приблизиться.

Мы оделись и спустились в холл.

Я спросил, не расстроится ли она, если сегодня вечером мы не будем играть — разве что в автоматы, в которые кидают монеты по двадцать пять центов.

— Что ж, давай сыграем в автоматы с монетами, — согласилась она.

В следующее воскресенье, через неделю после того, как были доставлены книжные стеллажи, неожиданно наступила чудесная погода. Моей жене захотелось прогуляться.

С утра я работал. Ломал голову, придумывая сценарий для молодежного телесериала. Я согласился на это ради денег. «Американ Экспресс» барабанил в дверь, «ВИЗА» стучалась в окно. И тогда я подумал: «Телесериал для молодежи, а почему бы и нет?»

Но для меня оставалось загадкой, почему они обратились именно ко мне. Видимо, считали меня хорошим юмористом. Если у людей сложится о вас какое-то мнение, они уже не склонны его менять. Поэтому, чтобы не расстраивать окружающих, вам лучше оставаться тем, за кого вас принимают.

В то воскресенье я написал сценарий для новой серии и заранее предвидел свои препирательства с заказчицей, ведь, как она выразилась, «сценарий не должен быть слишком абсурдистским». Она не просто это подчеркнула, а повторила трижды. Рано или поздно человека выдаст его язык, каким бы амбициозным он ни был и каким бы значительным ни притворялся!

Один знакомый как-то раз сказал мне:

— Не надо стараться раскрыть людям глаза на их бездарность, ведь они ничего не могут с этим поделать.

Но я никому и не «раскрываю глаза» на его бесталанность, единственное, на что я пытаюсь «раскрыть людям глаза», так это на то, что они плохо выучили порученную им роль.

В полпервого моя жена спросила:

— Ну что, пойдем?

Мы с ней вызвали такси и поехали вначале в итальянский ресторан в Сохо, так как перед прогулкой следует подкрепиться. При ресторане был садик. Но в такую погоду сидеть на улице было довольно холодно, поэтому мы заняли столик внутри возле открытых дверей. Я заказал на аперитив кир «по-королевски», а моя жена обычную воду.

Как мне кажется, все у нас покатилось к черту после того двойного уговора. Она договорилась в среду пойти на джаз с коллегой-психиатром, и я вроде бы тоже согласился составить им компанию. Я абсолютно этого не помнил, но разве мало я всего забываю?!

На тот же вечер в среду, после нескольких недель перерыва, у меня была назначена встреча с любовницей. Не для того, чтобы потрахаться. Просто она хотела о чем-то со мной посоветоваться. И я предложил ей где-нибудь вместе перекусить. Выходит, я согласился из благородных побуждений. Но нет, не из-за этого — не стоит без нужды себя приукрашивать. Я согласился из любопытства, из шкурного интереса. Я тогда подумал: «Глядишь, она расскажет что-нибудь, что мне может пригодиться. Например, что-то сентиментальное. И драма моего соседа прольет воду на мою мельницу».