Наталья Коралевских - Я - Хюррем! (СИ)

• Название: Я - Хюррем! (СИ)
• Автор: Наталья Коралевских
• Жанр: Фанфик

Представьте, что вместо Александры Лисовской в гарем попадает наша современница, отъявленная феминистка, но при этом все еще верящая в любовь с первого взгляда. Что это будет? Она перевернет мир! Фанфик по фендому "Великолепный век"/Muhtesem Yzyil.

---

-Говоришь, как твой отец, — слова Хафсы прозвучали для Повелителя как пощечина. — Идешь по его пути, сын? В таком случае, я тебе не мать больше!

Сулейман молча подорвался с кровати, где лежала грозная султанша, и быстрым шагом покинул покои.

-Она просто запутавшийся, одинокий ребенок…- тихо прошептала ему вслед валидэ. — Зачем ты с ней так, сын?

Но он ее, естественно, уже не услышал.

В это же время в дворцовом саду

Начинался дождь. Я медленно брела по тропинке, чувствуя, что тонкие домашние туфли уже промокли и ногам холодно и противно. Хочу в тепло, к книгам и кофе, и чтобы стоял на столике верный ноутбук, и рядом на тарелке лежали любимые пирожные.

Но главное — книги. Я всегда была книжным маньяком, пока были живы родители, мечтала стать или писателем, или библиотекарем. Посвятить всю себя своим любимым книгам. Ан нет. Жизни по фигу на твои планы и мечты, какими бы горячими те не были.

Депрессия накрыла с головой и к каплям мелкого дождика, осевшим на щеках, присоединились солоноватые капли, скатившиеся из уголков глаз. Упрямо хлюпнув носом, я стерла слезы рукавом уже изрядно перепачканного сурьмой платья.

Глазки подводила, как дура, старалась, красилась. А он со мной, как со скотиной. Не на кого опереться, довериться некому. Сожрут и растопчут. Может, и правда лучше было выйти замуж за Ибрагима? Тот не настолько ох…ел от своей власти и вседозволенности, человечность какая-то еще осталась.

Если бы, да кабы… Что толку плакать над пролитым молоком? Моя судьба теперь связана с судьбой османского тирана, которого я с каждым днем ненавижу все больше.

Ненавижу и терплю.

В небе прогремел первый раскат грома. Похоже, все-таки придется возвращаться во дворец, мне еще только простуды для полного счастья не хватало. Выплакаться толком так и не удалось, и от того я себя чувствовала просто ужасно.

Пройдя до конца тропинки, я поняла, что заблудилась. Из-за высоких зарослей кустов было не видно дворца. И куда это я забрела в такую глушь?!

Грохнул очередной раскат грома, и я, повернувшись, неожиданно увидела шаровую молнию размером с арбуз, несущуюся ко мне на всех парах.

Вскрикнув, я упала на землю и прикрыла руками голову. Мне еще только смерти от удара молнией не хватало!

Но тут произошло кое-что такое, чего я точно никак не ожидала. Молния ударила в землю, и все вокруг заволокло густым туманом, а когда он рассеялся, передо мной стояла…

-МАМА?!!!!!!!!!!!

-Сашка, шилохвост ты мой, — ласково улыбнулась мамуля. Живая. Во плоти. В том самом платье, в котором ее похоронили. — Вот мы снова и встретились.

Я икнула и от переизбытка чувств потеряла сознание.

Глава 21, в которой мама дает Хюррем намек на то, что вообще происходит

-Где Хюррем? Позовите ее ко мне, — дошлифовывая камень в новом кольце, буркнул Сулейман. После разговора с мамой он слегка остыл и понял, что в чем-то был неправ. А мама права — как всегда. Потому что Александра, русская из далекого будущего, умная, как Великий визирь, и очаровательная, как райская гурия — его женщина. Его жена. Мать его будущего ребенка. А что заповедовал Аллах?

Почитать и защищать своих женщин, ибо они слабы. А он себя ведет, как скотина в квадрате.

И султан раскаивался, с каждой минутой терзаясь все сильнее. Но тут в его покои без стука ворвался бледный Сюмбюль-ага.

-Госпожи нет нигде, Повелитель! Пропала Хюррем-хатун!

Султан цепко глянул на евнуха. А ведь он и правда переживает за Хюррем. А она — за него. Хоть на одного слугу бедняжка может положиться в этом крысятнике… Подумав, что надо поднять верному евнуху жалованье, султан неожиданно осознал, что ему только что сказали.

-Как это –пропала?!!! –бешено взревел он. –Стража! Немедленно обыскать дворец и сад!! Живо найдите мне мою женщину!!!

Спустя час бледную Хюррем в сопровождении странной женщины средних лет представили перед очи Повелителя.

-Ты где была? — подойдя к ней, тихо спросил султан. Его колотило. –И кто это с тобой?

-Ты себе и не представляешь, Сулейман, кто это… — не менее тихо прошептала ошарашенная Хюррем. — Это — моя мама…Покойная мама…

У султана отвисла челюсть.

-Аллах Всемогущий! Как такое возможно?!

Женщина за спиной Александры скромно улыбнулась, поправила очки и сделала султану ручкой. Тот едва уловимо покраснел. Непосредственность женщины его смутила.

-Не знаю, — созналась Хюррем, без сил опускаясь на кровать Повелителя. – Мам?

-Пути Господни неисповедимы, — лукаво улыбнулась мать Александры. И было ясно, что дальше говорить на эту тему она отказывается. — Меня отпустили. Ненадолго. Но призовут, когда придет мой час. А большего вам знать не следует.

-Ясн-но, — слегка заикаясь, отозвался султан, бледный, как полотно. Ему неожиданно пришла в голову мысль, что если мать Александры смогла вернуться из загробного мира, то и его отец…

От этой мысли ему чуть не стало плохо с сердцем. — Тогда… предлагаю Вам отправиться вместе с дочерью в ее покои, и отдохнуть. А слуги принесут Вам одежду.

С этими словами султан раскланялся и сбежал, якобы по делам. На самом деле ему было безумно страшно разговаривать с ожившей покойницей. И кто бы его за это стал винить, в общем-то?

В покоях Хюррем спустя пару часов

Я никак не могла поверить своим глазам. Мама, моя любимая и дорогая мама, одетая по османской моде (расстарался Сюмбюль, ничего не скажешь!), неспешно пила кофе и закусывала пахлавой. Пожаловалась, что ей не хватает любимых ротфронтовских батончиков. И вела себя, как ни в чем не бывало.

-Мам? — не выдержав, позвала я. Мама подняла бровь и внимательно на меня посмотрела. — Но как?!

-Сашка, не любопытствуй. Нельзя тебе пока это знать. Со временем поймешь.

-Но…

-И никаких «но».

-Откуда ты узнала, где я?! –неожиданно сообразила я спросить. Мама побледнела. И что бы сие значило?!

-Откуда надо, оттуда и узнала. Все, хватит вопросов! –стукнула она по столу ладонью. –Лучше расскажи мне обо всем, что происходило после… моей смерти.

А вот об этом говорить не хотела уже я. Вспомнились похороны, на которых было безумно мало народу. Вспомнилась я, пришедшая домой после того, как ее увезли в морг. Упавшая на пол и оравшая в голос, пока не сорвала его.

Вспомнила свои мытарства по съемным квартирам в попытке убежать от своих призраков. Голод, унизительную работу горничной, официанткой, постоянные пинки и тычки от самых, сцука, умных работодателей. Свою злость и одиночество.

Бесконечные кошмары, в которых она неожиданно падает на снег и гадкие усмешки врачей «Скорой помощи» — «Да она ведь синяя уже!». Слова работника морга: «Если у Вас нет денег на оплату хранения — забирайте тело прямо сейчас!»

По щекам потекли слезы. Я ничего не говорила, но мама прочитала мои мысли, судя по всему. Смотрела на меня молча, с пониманием. Потом притянула к себе, обняла и погладила по голове.

-Не плачь. Ты все сделала, что могла. От твоих слез я не смогла успокоиться, осталась… Я не ушла.

-Э? — меня будто ледяной водой окатили. Что значит «не ушла»?

Мама поморщилась, догадавшись, что сейчас будут расспросы. Посмотрела куда-то на потолок, словно спрашивая у кого-то разрешения на рассказ. И тихо сказала:

-После смерти сорок дней душа остается на земле. Она должна осознать, что умерла, и решить — куда она пойдет дальше. Можно остаться, если тебе позволят, и вернуться домой в качестве духа-хранителя. Кошки, собаки, хомяка. Дают новое тело. Можно стать домовым духом — если ты привязан к месту. Как я… оказалась.

-Но…

-Я была у нас дома, в нашей старой квартире, и не могла оттуда уйти. Я застряла. Меня не отпели. До тебя я не могла достучаться даже во сне. Ты не ходила в церковь, не подавала записки, ни разу не молилась за меня — и я не смогла уйти. А твои бесконечные слезы и тоска привязали меня к земле хуже любых других оков. В исламе есть умная мысль — мертвых НЕЛЬЗЯ оплакивать! — по голосу я поняла, что мама злится. — Ты же, со своим атеизмом и собственными взглядами на религию, все только усугубила. Но я тебя не виню.