Юрий Виноградов - Хроника расстрелянных островов

• Название: Хроника расстрелянных островов
• Автор: Юрий Виноградов
• Издательство: Воениздат
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 1979

Хроника посвящена защитникам островов Моонзундского архипелага на Балтике, которые четыре первых трудных месяца Великой Отечественной войны мужественно сражались на дальних подступах к Ленинграду.

Автор на документальном материале воскрешает имена многих безвестных героев — защитников Прибалтики и Ленинграда.

---

— Огонь по фашистам! — скомандовал Воробьев.

К его удивлению, гитлеровцы продолжали бежать и, только когда с бугра в упор резанул станковый пулемет, залегли.

До обеда гитлеровцы четыре раза пытались атаковать дорогу. После неудачных атак в бой вступила немецкая артиллерия. Минометы открыли огонь по холмам. Появились убитые и раненые. Обстрел длился около часа, потом на поляну снова выбежали немецкие солдаты. С гиком они ринулись вперед. Пулемет на бугре молчал.

Гитлеровцы быстро приближались.

— Гранаты к бою! — не выдержав, скомандовал Воробьев.

С холмов полетели десятки гранат; передние ряды фашистов дрогнули и остановились. На противоположной стороне поляны взметнулись вверх черные фонтаны дыма и земли — это 315-я батарея открыла огонь по наступающему противнику. Возбужденный, Воробьев встал во весь рост на вершине холма и, подняв руку с, пистолетом, призывно крикнул:

— В атаку! За мной! Ура-а! — и сбежал вниз.

Краснофлотцы, бросились за ним. Дубровский бежал рядом с командиром роты и до хрипоты кричал «ура!», стреляя в толпу врагов. Контратаку краснофлотцев поддержала рота Денисова. Гитлеровцы отступили в лес. Ковтун подошел к Воробьеву:

— Смелая контратака, хвалю! Только впредь прошу согласовывать действия со мной.

— Есть! — ответил Воробьев и, показав на развороченный бугор, предложил: — Я посажу там своих пулеметчиков. Это наш участок.

Около него, точно из-под земли, вырос сержант Сычихин.

— Разрешите мне? Я мигом…

— Переждать надо, теперь немцы по нему откроют огонь, — сказал Ковтун.

Через полчаса, когда обстрел бугра прекратился, он положил руку на плечо сержанта:

— Теперь давайте.

Сычихин надвинул на лоб каску, взял винтовку, связку гранат, быстро спустился в ложбинку и по-пластунски пополз к бугру. С холмов наблюдали за ним. Гитлеровцы заметили Сычихина, и тотчас же с десяток мин разорвалось на поляне.

— Сейчас пойдут в атаку, — предупредил Ковтун.

Действительно, вскоре гитлеровцы показались на поляне. С бугра сразу же застрочил станковый пулемет и прижал их к земле. Атака захлебнулась в самом начале.

Снова бугор начали тщательно прощупывать минами, отыскивая пулеметчика. Когда гитлеровцы пошли в седьмую атаку, пулемет замолчал.

— Разрешите, я узнаю, в чем дело? — подошел Дубровский.

— Давайте. Только скорее, — согласился Воробьев.

Краснофлотец побежал, пригнув голову к земле. Мимо него со свистом проносились пули, одна задела каску, но он продолжал бежать.

Вот и бугор. Дубровский взобрался на него и рухнул в разваленную ячейку. Медлить нельзя — дорога каждая секунда. Он схватился за рукоятки станкового пулемета, присыпанного землей, и с силой нажал на гашетку.

Огонь был неожиданным для немцев, и они повернули обратно. Дубровский в азарте стрелял до тех пор, пока не кончилась лента.

Гитлеровцы отступили. Поляна была усеяна ранеными и убитыми.

Дубровский вытер потное лицо грязной рукой и осмотрелся. Сбоку, засыпанный землей, неподвижно лежал сержант Сычихин; виднелись лишь его голова и руки.

«Может быть, еще жив», — подумал Дубровский, нащупывая пульс. Осколками Сычихину рассекло шею и перебило правую ногу. Дубровский принялся разгребать землю, освобождая сержанта. Около бугра взорвалась мина, и со свистом рассыпались осколки. Взрывы с каждой минутой становились все чаще и ближе. Дубровский лег, прикрыв собой Сычихина. Их совсем завалило, стало трудно дышать, а обстрел все не прекращался. Наконец последняя мина резко хлопнула над самым ухом, и все стихло. С трудом освободился Дубровский от земли и приподнял голову над бруствером. Из леса упрямо шли фашисты. Дубровский смахнул с пулемета землю, придвинул запасные коробки с лентами и стал ждать, решив подпустить гитлеровцев поближе. Пусть они думают, что пулеметчик убит, он им сейчас покажет. Ни одна пуля не пропадет даром, он будет бить только наверняка. Раненый Сычихин застонал и приподнял голову. Еще одно усилие — и он сел на взрыхленную землю, потом, увидев за пулеметом моряка, пополз к нему.

— Ползи к нашим. Я задержу фашистов, слышишь? — не оборачиваясь, сказал ему Дубровский.

Сычихин схватил винтовку и, не целясь, выпустил все пять патронов, потом перезарядил ее и стал стрелять снова.

— Ползи, говорю, пока затишье! Слышишь?

— У меня ноги…

Дубровский хотел перевязать сержанту раны, но, приподняв голову над развороченным бруствером, увидел: гитлеровцы уже совсем близко. Стал забрасывать их гранатами, а потом лег за пулемет и расстрелял всю ленту. Перезаряжать пулемет было, нечем — коробки оказались пустыми. Оставалось только одно — отходить к своим. Но в ячейке лежал раненый товарищ.

— Беги, дружище, — сказал Сычихин.

Вместо ответа Дубровский поднял обмякшее тело пулеметчика на руки и торопливо спустился с бугра…

Краснофлотцы и красноармейцы с напряжением следили за тем, как Дубровский, пригнувшись, быстро шел через поляну. На руках он нес сержанта Сычихина.

— Ложись — убьют! — кричали ему.

Но Дубровский знал: если лечь, подойдут фашисты и обоих захватят в плен.

Дубровский приближался к холмам, потом, качнувшись, точно споткнулся обо что-то, замедлил шаг. Споткнулся второй раз, тяжело поднялся и, пошатываясь, пошел вперед, снова остановился и вместе с Сычихиным упал на землю.

Защитники Цереля, затаив дыхание, с волнением ждали, что Дубровский поднимется снова, но он лежал неподвижно.

— Готовьтесь к бою, — предупредил Ковтун, показывая на цепи гитлеровцев.

Начальник артиллерии, видя, что пулемет не стреляет, приказал 315-й батарее открыть огонь. Несколько снарядов, разорвавшихся в расположении немцев, сломали их ряды и отбросили цепи назад к лесу. Краснофлотцы, воспользовавшись этим, вынесли пулеметчиков.

К старшине Воробьеву подошел Песков.

— Мы просим на бугор посылать только нас, — сказал он.

— Кого вас?

— Нас, букоткинцев. Тех, кто пришел с сорок третьей батареи. Мы так решили…

Командир роты не возражал. И вскоре два краснофлотца, нагруженные пулеметными лентами, побежали на бугор.

Моряки-артиллеристы стали готовиться к отражению новой атаки.

Возле полуразрушенной от бомбардировки казармы, на изрытом воронками плацу, построились саперы.

— По порядку номеров рассчитайсь! — подал команду Егорычев.

— Первый… Второй… Третий… Четвертый… Двадцать седьмой… Расчет окончен, — доложил последний сапер с перебинтованной головой.

«Значит, я двадцать восьмой, — произнес про себя Егорычев. — А ведь перед войной нас в роте было сто восемьдесят пять человек…» Он подошел с докладом к начальнику инженерной службы БОБРа Навагину, стоявшему перед строем:

— Товарищ майор, десятая отдельная саперная рота в количестве… двадцати семи человек построена по вашему приказанию.

Навагин молча обошел строй, заглядывая в усталые глаза саперов. Половина из них были ранены. Отдохнуть бы дать бойцам хотя бы день, да дорог каждый час — противник рвется к Менту.

От Навагина саперы узнали, что немцы прорвали последнюю линию обороны в Каймри, подошли к деревне Винтри и прижали к Рижскому заливу часть подразделений правого сектора обороны майора Ладеева. Полковник Ключников готовил сводный отряд, который должен был ночью выбить немцев из Винтри и выровнять линию фронта. Саперам предстояло идти вместе с отрядом. В их задачу входило минирование проходов и строительство двух дзотов.

Егорычев распорядился разобрать ротную баню и погрузить бревна на машину. С пристани на повозке катерники привезли непригодную для боя торпеду и три глубинные бомбы.

— Вот вам, друзья саперы, подарочек от моряков Краснознаменной Балтики, — сказал плечистый старшина 2-й статьи.

— Давай на машину, — приказал Егорычев.

К нему подошел шофер:

— Бензина нет, товарищ младший лейтенант.

Саперы раздобыли в соседних хуторах семь бутылок бензина и ведро керосина. Егорычев взял с собой отделение саперов, остальные бойцы должны были пойти с Буковским.

На развилке дорог Егорычев увидел Ключникова, Пименова и Ладеева. Они сидели на откосе дорожной канавы, перед ними лежала развернутая карта. Рядом на пригорке виднелась землянка — командный пункт заместителя командира бригады. Егорычев остановил машину и подошел к Ключникову:

— Саперы прибыли в ваше распоряжение, товарищ полковник.

Ключников о чем-то задумался и с минуту молчал. Потом наклонился к карте, на которой Пименов наносил линию фронта. Через плечо полковника Егорычев увидел черную жирную стрелку, идущую от Каймри к Винтри, — прорыв противника.

— Занимайте пока оборону на этих горках, — сказал Ключников. — А ночью пойдете к Каймри.

Саперы быстро окопались на склонах холмов, или горок Вийеристи Мяед, как называли их эстонцы. Эти холмы тянулись по всему узкому перешейку полуострова Сырве от Рижского залива до бухты Лыу и служили надежным естественным препятствием для продвижения к Менту техники врага. Справа от них стояла 45-миллиметровая противотанковая пушка.