Сергей Другаль - Институт Реставрации Природы (Сборник)

• Название: Институт Реставрации Природы (Сборник)
• Автор: Сергей Другаль
• Жанр: Научная Фантастика

Этот сборник содержит полный цикл «Институт Реставрации Природы». Он собран из разных файлов, доступных на «Флибусте».

---

Через несколько минут Нури вышел на площадь перед зданием парламента. Массивное, но зажатое между титаническими цилиндрами жилых домов, уходящих в низкие мутные облака, оно выглядело старым и тесным. Над крышей парламента сияло: «Грешите! Пророк приемлет вас такими, какие вы есть».

Его остановил патруль агнцев: «Пропуск? Подождите!» Ждать пришлось долго: через площадь тянулись колонны, скорее, компактные гурты агнцев и лоудменов, у каждого возле бедра болтался массивный блик. Нури заметил, что нигде не было видно излюбленного в Джанатии лозунга «Перемен к лучшему не бывает!». Вместо него появилось звонкое, но абсолютно бессмысленное изречение пророка «Подлинное равенство — это равенство во грехах».

Агнцы шли не менее получаса. Они пересекали площадь и скрывались в темнеющей пасти тоннеля у основания жилого цилиндра. Нури помнил схему метро и знал, что там находится вход в давно забытую линию, ведущую в рабочие кварталы. Линию открыли, но где остановятся поезда, увозящие агнцев, знают только диспетчеры Армии Авроры. Было очевидно, что генерал Баргис чего-то не доработал и явно лишался значительной части своих боевых отрядов. Нури мельком подумал об этом, рассматривая колонны.

Каждую возглавлял андроид, человекоподобный робот. Походка робота была более плавной, чем у марширующих в рядах. Агнцы явно подражали роботам, угловато дергаясь при каждом шаге. Это было трудно, это замедляло движение, но они старались с маниакальной настойчивостью.

Иногда андроид, не сбиваясь с шага, поворачивал голову назад и начинал размахивать манипуляторами, тогда из него вырывалась грохочущая музыка, и агнцы начинали ритмично орать железный марш. Этот марш, по заверениям пророка, как нельзя более отражал внутреннюю потребность усредненного джанатийца, уставшего от официального вранья, в откровенном излиянии.

Мы серые!
            Мы у власти!
По миру идет серота!
Одной мы подвластны страсти —
Грести
            в кошель
                     живота!
            Высоты последние смерьте.
            Какой здесь быть может выбор?
            Злорадное горло смерти
            Зияет во весь калибр!
Мы спали,
            жрали,
                     пили.
Плевали на рай и ад!
Но киберы нам влепили
Железным мокасом в зад!
Дошли до конечной вехи,
И робот всему наследник!
Мы ржем абсолютным смехом.
Нам дадено ржать последним!

…Нури все-таки опоздал, и его кресло в гостевой галерее оказалось занятым. Пришлось стоять, и он примостился у барьера. Отсюда хорошо просматривался зал, расходящийся вверх полукруглым амфитеатром. На сцене, за длинным столом, сидели министры и еще какие-то люди в бронзового цвета костюмах. Этот назойливый цвет преобладал и на скамьях депутатов. С краю возвышалась широкоплечая фигура пророка, кресло рядом с ним пустовало, репрезентант Суинли не явился, как того и следовало ожидать.

Нури оглядел зал — свободных мест не было. На это столь долго рекламируемое заседание прибыли все депутаты. Премьер-министр — его респектабельная фигура уже виднелась за трибуной — склонился над листками с текстом, но смотрел исподлобья в зал. Он стал говорить о долге правительства перед страной, о том, что правительство сознает свою ответственность за то несколько необычное решение, которое он будет иметь честь предложить избранникам и представителям народа.

— Я буду откровенен, господа, я, может быть, буду резок. Общество переживает глубокий кризис, ибо внешние силы не оставляют надежд на перемены в Джанатии. Нам пытаются диктовать, что нам делать в своей стране, как нам вести свое хозяйство. Нам навязывают так называемую экологическую конвенцию. Принять ее — это значит добровольно наложить на себя ограничения в потреблении. Ассоциаты пошли на это, но мы, заботясь о благе граждан, не пойдем на снижение уровня потребления — правительство отвергает конвенцию. Мы сами кормим, обуваем и одеваем себя. Кто хочет, пусть ограничивается, мы в чужих советах не нуждаемся…

Нури слушал. Да, это сильный аргумент против экоконвенции, подсказанный пророком и взятый теперь на вооружение премьером.

— Нам говорят, что мы кому-то мешаем, сбрасывая свои отходы в океан. Но мы очищаем свою страну и отходы сбрасываем в свои территориальные воды, и если наши действия кому-то не нравятся, то это не наша забота… Я знаю, язычники не разделяют наше мнение, но мы, господа, и не стремимся к единомыслию, мы стремимся к порядку. Чего нам не хватает, так это порядка. Растет хаос во всех сферах общественной жизни и в экономике Джанатии…

«Ну, если он заговорил о порядке, — подумал Нури, — то тут не обойдется без пророка, который вместе с Баргисом, собственно, и провоцирует стремление к порядку. Нет, разгром гангстерского синдиката был своевременной мерой, премьер лишен возможности говорить о борьбе с организованной преступностью как о первоочередной задаче в деле наведения порядка».

— …Правительство особо отмечает заслуги пророка, его энергичную деятельность, направленную на защиту основ общества торжествующей демократии. Мы все отлично понимаем, в каких сложных условиях работает отец Джон, мы приветствуем новые движения, в которых сплотились истинные патриоты. Когда я думаю о словах пророка нашего, я думаю, не есть ли стремление человека удовлетворять свои гордыню, жадность, лень, чревоугодие, сластолюбие — главный двигатель прогресса? Но если это так, а это так, то не греховен ли сам прогресс и не карает ли нас господь за грех прогресса? Карает! Карает депрессией, которую мы переживаем. Производительные силы выросли настолько, что предложение во всех сферах производства превышает спрос. Насыщенность промышленности автоматикой привела к тому, что количество незанятого населения превысило все мыслимые пределы. Вот кара за грех прогресса!.. И если мы примем бесплатную технологию, то, я спрашиваю, что останется делать джанатийцу? Отсюда один вывод, и я взял на себя смелость донести его до нации: мы отклоняем помощь так называемого Ассоциированного мира. К этому зовет нас здравый смысл и наша гордость!

Имея в виду все сказанное, перед лицом народа и нации, сознавая свою ответственность перед историей, мы приняли единственно возможное решение…

Премьер сделал паузу. Шорох пробежал по залу, желтые и бронзовые выпрямились, на скамьях оппозиции озабоченно притихли, и только телеоператоры по-прежнему перемещались по проходам со своими камерами.

— Единственно возможное решение: призвать к управлению государством того, кто полностью свободен от предрассудков, присущих нам от рождения, того, кто обладает непогрешимой логикой, железной последовательностью, неограниченными возможностями, чей рассудок не связан традициями, а разум безупречен и чист. От имени правительства я предлагаю вам, избранники народа, всю полноту власти передать в руки достойного…

С грохотом распахнулись двери, и, ровно топая, по главному проходу замаршировала шеренга агнцев божьих.

Премьер тихо просиял, снова стал серьезным и, срывая голос, закричал:

— Кто более достоин этого, нежели Великий Кибер Ферро! Да здравствует железный диктатор!

Что-то двухсложное рявкнули агнцы. В наступившей вслед за тем тишине были слышны шаркающие шаги премьер-министра. Он, горбясь, сошел с трибуны, а навстречу ему двигался кибер Ферро. И когда они поравнялись, в зале раздался смех. Премьер вздрогнул. Слева, в первом ряду, негромким (но было слышно всему залу), срывающимся от смеха голосом сменный редактор «Феникса» произнес:

— Прохвосты! Нашли-таки себе фюрера!

— Я арестую вас, Норман Бекет! — прохрипел премьер.

— Знаю! Но разве вы не сдали полномочия? Вот только что и на глазах всей страны.

— Проклятый мысляк! Язычник! — загремел, не вставая, генерал Баргис. — Вывести его!

И пока агнцы, потея от усердия, выволакивали из зала Нормана, Нури напряженно рассматривал его худощавое лицо с обожженной кожей и отекшими от перегрузок глазами, редкие волосы и большие, с синими венами руки пилота-межпланетника.

— Где же право открытой дискуссии? Боитесь пустить меня на трибуну!

Нормана увели. За столом правительства замешкались, зашептались… Потом пророк Джон отодвинул кресло, направился к трибуне. Но Ферро, его кибер, одним движением четырехпалого манипулятора остановил пророка, и голос его загремел в зале. «Ну да, он не нуждается в усилителе», — вспомнил Нури.

— Люди, вы призвали меня, чтобы я разрешил противоречия, которые вами порождены. — Кибер, кажется, принял игру всерьез. — Гомо фабер, способный строить мыслящие устройства, оказался не в состоянии построить простейшую схему производства — потребления, хотя критерий оптимальности такой схемы очевиден и вытекает из принципа экономии энергии: потреблять все, что производится, производить не больше, чем нужно для потребления. Тот, кто задает программу (жест в сторону пророка), усматривает противоречие в том, что производится больше, чем можно потребить. Нужен ли я для решения столь примитивной задачи: следует сократить производство. Я это предлагаю, поскольку схема общества по заданной мне программе считается неизменной!..