Карина Демина - Наират-2. Жизнь решает все

• Название: Наират-2. Жизнь решает все
• Автор: Карина Демина
• Издательство: Шико
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2012
• ISBN: 978-966-492-278-1

Предатель убит. Но за точный удар благодарят изгнанием.

Война окончена. И наградой за верность становится веревка.

Опасный груз доставлен. Только это не конец, а начало пути.

---

— У каждого стекла свой норов, — мастер почти закончил резку. — Одно ломается вдоль волокна, другое норовит раскрошиться поперек, третье жадно до масла…

Ученик слушал и кивал. Он думал о том, что когда-нибудь сумеет составить свой узор и создать витраж, быть может, такой же прекрасный, как тот, что мастером задуман. Глянув на рисунок, ученик подавил завистливый вздох — не скоро, ой не скоро, у него получится что-нибудь подобное: дыбились волны, поднимали тяжелый короб кобукена по-над другими крохотными кораблями. И скалил клыки морской змей на носу, и выглядывали рыла пушек, и плясал на парусе Наирский жеребец.

Слава Агбай-нойону, победителю Рыб.

Однако больше, сделать такую вот красоту, хотелось есть. Чего-нибудь этакого, вроде знаменитого супа, что готовят «У городских ворот».

Но увы, до празднества оставалось всего ничего, а значит следовало позабыть о пустых гулянках и поторопиться с работой столь важной.

Триада 2.3 Туран

У мудрого человека к умному знанию есть умное делание.

У умного человека есть что-то одно.

У дурака — ни того, ни другого.

Из штудийных наставлений многомудрого РуМаха, кхарнские черновики Турана ДжуШена.

Пользуя всякоразную маску, тщательно умасляй лицо.

Снимая же её, следи, чтобы она не потянула кожу, не взяла на себя живых лоскутов, оставляя артисту одно лишь вредное уродство.

В помощь дураку и артисту, автор неизвестен.

Внутри кареты пахло лаком и олифой. Жесткая лавка подпрыгивала, считая каждую выбоину мостовой. На очередном таком прыжке Туран, дернувшись вперед, ткнул кинжалом в темный силуэт напротив. Во всяком случае, попытался, но пах обожгло ударом, рука ушла в сторону, а неестественно вывернутая голова стукнулась о колено художника. Художника?! Ладонь со стальной твердостью вцепилась в лицо, длинные тонкие пальцы вонзились под брови, вжались, ослепляя болью.

— Я сказал — сидеть смирно! — прошипел мэтр. — Или тебе выдавить глаз для понимания?!

И пинком вернул Турана на противоположную скамейку. Кинжал, как оказалось, перекочевал к Аттонио.

— Я могу убить тебя здесь и сейчас, и для этого мне не понадобится славный клинок байшаррской работы. Сдается, я даже знаю мастера, его изготовившего. Лично и довольно неплохо.

— Кто вы?

— Я тебе уже сказал.

За стенкой возница на кого-то заорал, крикнули и в ответ; в крохотном окошке мелькнул рыжий сполох и тут же исчез — карета продолжала свой путь.

— Кто вы на самом деле?

— Я — художник Аттонио из Пелитьеры, полугениальный полуидиот, ни убавить, ни прибавить.

Смеется? Над Тураном смеется, над тем, как ловко обманул, выследил и заманил в ловушку. И что теперь? Убьет? Уже мог бы. До сих пор на лице ощущается хватка жестких пальцев.

— Что вы здесь делаете?

— То, с чем не справляетесь вы. Не ты конкретно, а вся ваша организация, практически подчистую вылущенная ловкачами Лылаха. Я срисовываю жизнь Наирата, запечатлеваю глупости на холстах, а нужные вещи — в голове. Например, именно благодаря мне гыровская затея со сцерхами стала известна Кхарну.

— Вы — шпион?

Еще смешок и блеск кинжала, исчезающего в широком рукаве.

— Шпион у нас ты. А я — всего лишь пара глаз при толике мозгов, некоторой ловкости рук и ряде собственных интересов.

— Вы — шпион Лиги Вольных Городов?

— Рыбак видит в людях рыбаков. Подлец подлецов. Шпион шпионов. А жизнь, между прочим, не ограничивается игрой разведок.

— Но вы помогаете Кхарну?

— Разумеется. Вижу, кое-что до тебя начинает доходить. Это хорошо. Мы, кстати, почти приехали. И не думай бегать, резвун. — Ловкие руки подхватили стальное тельце Кусечки и водрузили голема на обычное место. — Ты и без того глупостей натворил.

Карета действительно вскоре остановилась, и Аттонио, к которому мигом вернулась прежняя неуклюжесть, выбрался из нее. Он долго вопил на возницу, пререкаясь о цене, требуя, грозясь, причитая и стеная; и только когда цокот копыт смешался с обычным шумом улиц, провел Турана в дом.

Дурдаши — спокойный район. Не из самых бедных, потому забор, окружавший дом, был всего в пять локтей высотой, но и не самый богатый — поверху каменной кладки змеился кованый частокол шипов и колючек. А еще во дворе обитал огромный пес. Без ошейника и цепей. Он не прыгал и не лаял при появлении хозяина и его гостя, а степенно подошел к Атоннио. Мотнулась тяжелая башка, качнулись брыла, стряхивая нити слюны, еле шелохнулся обрубок хвоста.

— Заждался, умница ты моя. — Художник пристроил Кусечку собаке на холку. — А ты не стой. Давай иди, иди.

В доме было на удивление холодно. А еще темно и безлюдно. Ну и, пожалуй, бедно или, скорее, скудно. Но может это только в той части, куда дозволено заглянуть Турану?

Аттонио повел узким коридором и вывел в практически пустую комнату с дощатым полом и четырьмя дверями. В щель одной из них просматривались белые пятна холстов и серые силуэты, которые Туран сначала принял за человеческие, но потом сообразил — статуи.

— В Наирате принято долго кормить и поить гостя, даже перед тем, как отправить его к предкам, — сказал Аттонио, закрывая двери. — Но мы обойдемся без лишней канители.

Туран кивнул, прикидывая, как выбраться из дома. Даже если получится избавиться от хозяина — Туран коснулся лица — то останется собака. Серые джодды и туров валят, а уж человека взять им и вовсе просто.

— Час назад ты убил того, кто прибыл тебя спасти. Ты зарезал человека, который желал вытащить из переделки глупого парня, попавшего туда почти случайно. Несчастный хотел помочь соотечественнику, а получил вот этим кинжалом в артерию и почку, если не ошибаюсь? Надеюсь, у тебя были резоны для такого поступка.

В артерию и почку, верно угадал. Или не гадал, но был там? Следовал по пятам? И как давно? С самой первой встречи? С долины Гаррах? Или с Туранова прибытия в Ханму? В любом случае, знает мэтр слишком много, чтобы оставлять его живым.

— Вы все видели, вы были здесь с самого начала, вы вообще могли все сами…

— Повторяю еще раз: Туран, жизнь не ограничивается играми шпионов Кхарна, Наирата и Лиги. Имеющий знание далеко не всегда является шпионом. И далеко не всегда ему вообще есть дело до ящеров и пушек. Мои интересы лежат в иной области. Абсолютно.

Он снял задымленное стекло с лампы, пальцами растрепал фитиль и зажег его от свечи, прикрыл ладонями, позволяя разгореться. Потом вернул колпак на место, а свечу задул — не нужна стала. Когда свечи не нужны, их задувают и прячут. А людей убивают и тоже прячут, но в землю, навсегда. Сегодня, возможно, спрячут Турана, а он ничего не сможет сделать. Кинжал у Аттонио. Собака у Аттонио. Сведения у Аттонио. Нужно слушать, что говорит Аттонио. Возможно, тогда станет ясно, что с Аттонио делать.

— Итак, вы — художник, увлечены исключительно живописью. А что в курсе серьезнейших дел — ну так это совершеннейшая случайность.

— Не случайность. Но и не специальный умысел. И увлечен я не только живописью.

— А чем еще?

— Тем, в чем ты мне будешь активно помогать.

— С чего вы так решили?

Лампа стала на низенький столик, пятном света разделяя людей, находившихся в комнате. Они оба были в тени, но теперь сумрак у каждого оказался свой.

— С того, что и моя помощь тебе будет нужна чрезвычайно. Сейчас, когда ты уничтожил сменщика, когда ты окончательно замкнул на себя всё и всех, когда ты взвалил на себя груз в десятки раз больше того, что можешь утащить — моя помощь станет единственным способом не превратиться в кусок раздавленного мяса. Баш на баш, ты мне — а я тебе. Когда приходит первая посылка?

— Не понимаю, о чем вы.

— Молодец, кое-что в тебя вдолбили насмерть. Итак, первая посылка приходит через четыре дня в факторию Хейдж, принадлежащую уважаемому Урлаку. Разумеется, после полуночи. А потому ты…

… Туран не видел самого портала. Хотел, но ему вежливо отказали, ссылаясь на запрет со стороны самих склан. А вот каждый ящик, который выволакивали из широких ворот, он проверял лично. Никаких пометок не делал, сверялся по памяти: шесть Львов со звериными мордами на бронзовых боках, одиннадцать Ревунов со сбитыми клеймами Байшарры, и полторы дюжины Морских Змей. Ящики наново заколачивали и складировали у длинной стены, а потом распределяли по повозкам. Деловито, четко, скучно.

Обманываясь густыми тенями и дурными мыслями, Туран видел не толстостенные деревянные саркофаги, а хлипкие клетки. И совсем скоро бронзовые звери оживут, с легкостью вырвутся из них на свободу, начнут рвать всё вокруг. Так и надо.

Отдельно выносили бочонки с порохом и короба с особым инструментом. Их не оставляли под открытым ночным небом, сразу грузили в фургоны и отправляли. Здесь приходилось все делать практически на ощупь: высокий мужчина в колпаке регулярно напоминал, на какое расстояние разлетятся идиоты-работнички в случае искры, не говоря уже о факеле в дурных руках. Дистанция менялась в зависимости от размеров бочонка и обозначалась с точностью до двух локтей, из чего можно было сделать выводы, что хозяин колпака хорошо разбирается в вопросе.