Альвина Волкова - Сказка для злой мачехи или в чертогах Снежной королевы (СИ)

• Название: Сказка для злой мачехи или в чертогах Снежной королевы (СИ)
• Автор: Альвина Волкова
• Издательство: Си
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2016

Не успела Рита вернуться в замок, как ее снова отправляют подальше — теперь это заснеженный Лиен. Но, что это?! Самое дальнее королевство оказывается более развитым, чем средневековый Ристан. Приближается праздник Последней Вьюги, а вопреки уверениям местных газет, девушек из элитного сиротского приюта похищают одну за другой. Кто-то пытается извести старого Хранителя книг, а настоящая Снежная королева не дает Рите покоя

---

Я встала, поискала глазам сумку, нашла ее на подоконнике и ужаснулась ее непрезентабельному виду: вся скукоженная, местами порванная, да еще и в бурых пятнах запекшейся крови.

— Не люблю шить, — скорчила я недовольную мину, рванув на себя подкладку сумки, куда в свое время припрятала несколько золотых монет, — Вот, — протянула Улле наличность, — И купите мне новую сумку.

Выпроводив ребят, обнаружила, что на прикроватном столике кроме шкатулки и замерзшей розы лежит еще и булыжник, тот самый, который привлек наше внимание с Алексом в пещере.

— И когда только успел? — нахмурилась я, хорошо помня, что мгновение назад его здесь не было. Не сошла же я с ума?! По крайней мере, я на это надеюсь.

— Ри, — тихо постучал и вошел в комнату Ирон.

— Привет, — улыбнулась я ему, — прости, что не поздоровалась раньше.

— Я понимаю, — улыбнулся он в ответ и огладил бороду — нервничает, — Как себя чувствуешь?

— Хорошо, — кивнула я, поковыряв пальцем в булыжнике, — Серьезно, Ирон, все хорошо.

— Что у тебя тут? — подошел маг и заглянул через мое плечо.

— Подарки. Шкатулка и роза от Сарин. Булыжник от Алекса.

— Алекс?

— Тень захотел сменить имя.

— Ты расскажешь…

— Все просто, Ирон, с помощью своей магии я создала живой морок.

Ирон издал звук похожий на тот, как если бы из его легких резко выбило весь воздух.

— Теперь Алекс свободен, — не прервала свою речь, чувствуя, что если не выскажусь, Ирон может надумать себе кучу ужасов, так что лучше сразу закидать его информации, чтобы дальше он переваривал ее постепенно: — Он не погиб и больше от меня не зависит. В нем нет магии и, по его словам, он теряет мои навыки. Он назвал меня своей мамой, и я согласилась, — мягко улыбнулась, — В каком‑то смысле ведь так оно и есть. Алекс останется здесь с Уллой.

— С дочерью Снежной королевы?

— С внучкой хранителя книг, — поправила я, — Она еще не приняла того, кем является, но Сила у нее проснулась. Старшая хочет взять Уллу в свои ученицы.

— Почему я слышу в твоем голосе беспокойство?

— Сарин — не человек. Раньше она была ледяной ведьмой, сейчас она ледяной элементаль. Улле, чтобы не стать бесчувственной, как и все снежные, нужны живые люди: родственники, друзья, любимые. Это я сказала Сарин.

— И?

— Она сказала, что подумает. Но, понимаешь, прежде чем сказать это, она напугала меня, она была уверена, что я воздействую на нее — заставляю вспоминать то, что она не хочет.

Ирон хмыкнул в бороду.

— Да, пожалуй, это ты умеешь делать.

— Что? — озадаченно взглянула я на мага.

— Заставлять вспоминать, — тяжело вздохнул Ирон, — затем горько усмехнулся и с подозрение покосился на булыжник: — А это тебе зачем?

— Не знаю. Алекс его из той пещеры притащил. Прямо прикипел к нему, — я неуверенно положила ладонь на булыжник — холодный, — хотя мое внимание он тоже привлек. Не знаю чем, но что‑то нас с Тенью в нем зацепило. К тому же Баль очень не хотел, чтобы мы его трогали.

— Баль?

— Бальфар. Суккубус, которого привязали к зеркалу.

Ирон наклонился и внимательно взглянул на кусок льда.

— Хм — м. В нем что‑то есть. Если позволишь…

— Да, конечно, — отступила я в сторону.

Примерно через десять минут Ирон протянул мне мятый, но сухой комок бумаги. Я осторожно, чтобы не порвать, развернула первый слой бумаги и не без удивления узнала нарисованную на ней руну.

— А — а…

— О — о!!

Немногословно выразили мы свое удивление, после чего быстро отшелушив пустые листы, я расправила на столешнице целых четыре страницы из дневника Безликого.

— Рита…

— Нет.

— Что, нет?

— Не дам, — буркнула и для убедительности положила руку поверх листов.

— Но я же аккуратно, — заканючил Ирон, — пока не исчезли.

Н — да, похоже, листок со схемой уже вернулся в дневник. Жаль. Я хотела взглянуть на него еще разок.

— Нет, — качнула я головой.

— Ри, они могут быть опасны! — приглушенно зашипел Ирон.

— Поэтому я их отпущу, — и приподняла ладонь.

— Но Рита…, — всполошился приятель, — Подожди, подожди! А вдруг Роди сможет что‑то из них расшифровать?

"Роди? Он назвал нашего алхимика — Роди?" Я с подозрением покосилась на мага и усмехнулась, увидев на лице приятеля выражение неприкрытого почти детского любопытства.

— Хорошо, — весело сощурилась я и сложила листы пополам, — Уговорил, черт языкатый.

* * *

И вот я снова сижу за столом над листком писчего артефакта и не знаю с чего начать. Рядом лежат страницы дневника, с которыми я уже успела ознакомиться и в очередной раз испугаться, так как речь в них шла о розах, точнее о саде роз. Это мне сообщил Йохан, который, заглянув в комнату справиться о моем самочувствии, узнал нарисованную на полях эмблему. Он принес мне книгу с сильно обтрепанным обрывком карты Ристана, на котором был отмечен небольшой городок принадлежащий графству Эрайдэн. В книге мы нашли, что Розгарден был знаменит именно своим садом роз, который занимал территорию в два раза превышающую размеры самого города. Сейчас же Розгарден — это город призрак. Там давно никто не живет, а редкие путники обходят стороной. О причинах упадка цветущего города Йохан не знал, да и в книге об этом ни слова не было написано. Но старый хранитель все же кое‑что вспомнил и принес копию донесение еще времен батюшки Николаса. В нем говорилось, что город и сад в один миг окружила непроходимая стена из кустов роз и, что проникнуть внутрь не представляется возможным — на месте вырубленных кустов мгновенно вырастают новые. Магия их не берет. Местный светлый маг, использовавший на них заклинание, был схвачен и оплетен стеблями, когда стражам удалось вызволить его — маг был мертв. Естественно от этой истории у меня побежали мурашки по коже. Вспомнилось ощущение безысходности и нежелание сопротивляться, не будь рядом Лика… Видимо это и сгубило мага. Я раздраженно поскребла зудящую шею, подбородок, щеку, остановилась только когда начала чесать глаз. Ирон строго настрого запретил касаться века и я положила руку на стол.

Как же мне начать? Белоснежку, чтобы не подглядывала, Улла с Алексом увели гулять, Ирон с Йоханом заняты поиском легенды о первой Белоснежке, Дилан отправился искать зеркало, Вигго передал, что зайдет вечером, Сарин не появлялась — пенять не на кого. Но начать письмо не получалось, тут же вспоминалось, чем закончилась для Роди мое вмешательство в его жизнь и руки опускались. Но ведь надо как‑то начать!

"Роди, если ты можешь меня простить, поверь, мне очень жаль, что так получилось", — вывела я на белом листе бумаги.

Всмотрелась в строки и поняла, что извинения эти — пустое — набор слов, извиняться нужно лично, а не расписывать на бумаге, как мне жаль, но перечеркивать строку не стала — пусть остается. Начав выводить внизу "Родерику", я с ужасом осознала, что совсем не помню его фамилии! Долго я вспоминала, как же он себя называл, но в голову лезло только: "Называйте меня Роди". И, честно сказать, начала отчаиваться, — сколько Родериков по всем королевства бродит, не дай Светлый, попадет не к тому, — когда взгляд упал на играющую с пером руку. Идея возникла сразу. Конечно, она была дикой, но стоило попробовать хотя бы ради эксперимента. Добыв булавку, я беспощадно царапнула себя по ладони — это не так больно, как кажется. Пентаграмма всплыла на поверхность. Впитав кровь, а засветилась багровым светом. Тогда, тщательно прицелившись, я припечатала лист, придавила, и, подождав пару секунд, с интересом заглянула под ладонь.

— По — лу — чилось, — хищно улыбнулась я, рассматривая идеально точный рисунок пентаграммы на серовато — белом листе, следующий сразу за полным именем алхимика.

"Но об этом мы поговорим, когда я вернусь в Ристан, а сейчас, будь любезен, поясни, что твоя печать сделал с мэром Каем? Мне нужно срочно его разбудить. Как это сделать?" Быстро дописала я и насмешливо обратилась к листу:

— А теперь доставь‑ка мое сообщение, да прямо в руки этому хитрож… черному алхимику, и, чтоб без промедлений.

Последнее было излишним, но что‑то, или, скорее, кто‑то подтолкнул сказать именно так, при этом возникло чувство, что за выходку с кровью и за использование связующей пентаграммы на артефакте мне еще влетит, но бояться нечего — влетит несильно, можно сказать любя.

— Вот же хвостатая зараза, — простонала я, не отпуская листок, и, было, вознамерилась побиться лбом об столешницу, как под рукой что‑то подозрительно закопошилось.

Я косо взглянула на листок и недоуменно приподняла брови. Бумага поменяла цвет, став темно — серой со стальным отливом, а строчки на ней наоборот осветлились и обрели красивые морозные завитушки. Печать — пентаграмма переползла на середину листа, увеличилась в размерах и стала чуть выпуклой. Красные линии на черном фоне проступили четче, и оказалось, что кроме рун в ней были еще и письмена, в которых присутствовало мое имя. Увы, прочесть надпись целиком не удалось, так как листок, как живой, начал яростно скрести углами по столу, а выкарабкавшись из‑под моей руки, тут же испарился, оставив после себя слабый запах золы и мороза.